Соседское недоразумение

10.

Его издатель получив „рукопись“ писал кипятком от счастья и забрасывал Крейна восторженными  сообщениями, пророчащими ему  богатство и всемирную славу. Как раз то, без чего Питер мог прекрасно обходится, но это было ему всегда понятно. 

Новостью было для него, что он оказывается может обходится без тишины и покоя, еще вчера казалось таких жизненно необходимых ему.  

Он сам не заметил когда  его имидж „хмурого“ Крейна полетел к чертям.

Возможно в тот день, когда заглянув к Нику „на минутку“ он наткнулся на играющего с ним в приставку Рона и завис  с ними на долго( потому что кто то же должен был сыграть с победителем).  Хотя, кто может быть достойным соперником подростку, точно не тридцатидвухлетний любитель котов.  А рыжий победитель прыгая от радости на диване и потеряв всякий страх, добивал поверженных, одним из которых был его учитель, диванными подушками.

Или когда они  уехали за кормом для Кавасаки и забыли в духовке лазанью, а вернувшись застали Русскую, рассерженно выгонявшую остатки дыма полотенцем в открытые окна и двери. Ему нравилось смотреть как Татьяна, уперев руки в боки отчитывает Ника, совсем нестрашно и не всерьез, точно так как он ругает Кавасаки, а Ник заговорщицки смотрит на него из под виновато опущенных ресниц. А затем они вдвоем, под чутким руководством Татьяны пытались отмыть духовку и умудрились перемазаться в саже, так что у соседки сдали нервы и она послала их…отмываться и взялась за дело сама.

Вечерами, лежа в кровати он ловил себя на мысли, что сново с нетерпением ждет следующий день. Так же как и раньше предвкушая то неведомое, но абсолютно точно хорошее, ждущее его за поворотом.  И Ник был несомненно частью этого хорошего.  Возможно даже большой частью.

Питеру нравилось наблюдать за парнем. Ему нравилось смотреть как он проводит ладонями по своим волосам, пропуская их через пальцы, как  закусывает нижнюю губу пытаясь сконцентрироваться. Ему нравилось смотреть как он дурачился с Роном, словно ему тоже пятнадцать. Не то чтобы он занимался этими наблюдениями чересчур часто, но иногда, из профессионального интереса…

Ник никогда не рассказывал ему, что произошло с ним перед тем как он приехал в их город. Он не рассказывал ничего, а Питеру нахватало мужества спросить, да и сам он не был достаточно откровенен с Ником. Он знал что Татьяна и Рон знали намного больше чем он,  и запрещал себе ревновать к таким доверительным отношениям,он ведь угрюмый Крейн и не страдает таким глупым любопытством и уж точно не опустится до того, чтобы расспрашивать их о Нике. Хотя, если правильно поставить вопрос… этот веснушчатый язык без костей выболтает все секреты.

Питер подскочил на месте, потому как кто-то пытался вломится к нему в дом игнорируя закрытую дверь.
Помяни черта…
На него смотрели распахнутые до нельзя больше голубые глаза.

- Питер…скорее…Ник… там… всё плохо, - это всё,  что уловил Питер из сбивчиво рассказа Рона.

- А теперь еще раз и помедленнее, - сказал Питер кладя свои руки на плечи подростку и немного встряхивая его, чтобы  успокоить беспорядочно двигающиеся  части тела. – Ник? Что с ним?

Рон перевел дыхание и начал с начала:

- К нему приехал отец! – и  видя непонимающий взгляд Крейна, продолжил: -это он избил его тогда, почти до смерти. За то что он гей. Тебе надо идти туда, сейчас же! Ты не видел его лица… Ну! - подросток схватил его за рубашку и потянул за собой.

Питер с силой оторвал его пальцы от себя.

- Иди  домой, Рон! - он посмотрел прямо в глаза парня, в которых ярким пламенем  вспыхнуло разочарование. - Иди. Домой. Я позабочусь обо всём.