Соседское недоразумение

3.

Удары его сердца отдавали набатом в ушах, а жар заливал все тело, волна за волной. Он чувствовал эти восхитительные пальцы, эти сильные руки так уверенно, по хозяйски, скользящие по его бедрам. Эти губы оставляющие   влажные следы на самых потаённых местах его тела которое сейчас  выворачивало, скрючивало от возбуждения. Он протянул руку к голове движущейся между его ног и запустил пальцы в волосы.

- Рафаэль! Раф! - позвал он.

Ник хотел видеть его глаза прямо напротив своих. Он потянул Рафаэля за волосы заставляя прерваться и подтянул к своему лицу, уже точно зная что увидит. Этот взгляд, который подарил ему его возлюбленный в кабинете отца, деланно смущенный, сожалеющий,  сквозь который проглядывала плохо скрытое злорадство, издевка и призрение. Что еще он увидел тогда во взгляде такого незнакомого ему человека?

Рафа, которого он называл своим. Любовником. Возлюбленным. Рафа, который за два дня до этого шептал ему на ухо непрекращающиеся признания в любви, пока Ник кончал под ним раз за разом, а затем лежа на одной подушке, планировал с ним их общее будущее. Рафа, который продал его отцу за каких-то несчастных сто тысяч долларов.

Он сам не понял когда проснулся и когда начал плакать.  Слезы просто текли из глаз и убегали прятаться  куда-то в подушку и он даже не пытался их остановить. Он так надеялся что сменив дом, работу, город, его разворочённое сердце не будет так больно не биться. Но прошлое увязалось за ним, спрятавшись на время в его подсознании и напомнив о себе при первой возможности.  Он снова уснул выкурив сигарету из своего НЗ на крыльце, между делом отметив про себя что угрюмый Крейн, нет, Питер определённо нравилось ему больше, тоже не спит.
В следующий раз его пробуждение было резким.

„Крейн! Питер Крейн!“  Он подорвался и сел в кровати.  Так вот почему это имя показалась ему знакомым. Он встал, зная что все равно не дотерпит до утра, включил свет и начал вскрывать упакованные коробки одну за другой. Если бы он обращал внимание на надписи, сделанные его заботливой сестричкой, с полным описанием содержимого, поиски  не заняли  бы у него столько времени. Искомое нашлось только в шестой. Он вытащил книгу в голубом переплете. Автор Питер Крейн. Он перевернул ее, это точно он. Если только можно было сравнивать задорно улыбающегося  загорелого парня, сидящего  в пол оборота на своем мотоцикле   стоящего посреди пустыни, обнимаемого со спины брюнеткой в мотоциклетном костюме и его мрачного, немногословного соседа  с колючим взглядом из под сдвинутых бровей. 

В этой книге, парень с фотографии, бывший гонщик, рассказывал о своём путешествии.  Вместе со своей женой он колесил по пустыне. Потрясающим языком он он рассказывал, каково это, чувствовать себя свободным, контролировать  время и расстояние,  жить в предвкушении неизвестности  ждущей за поворотом.  Ник не был любителем неизвестности, путешествий и по своей воле некогда бы не обратил внимание на эту книгу. Он вообще не был особым любителем почитать.  Эту книгу  он нашел. Кто-то забыл или  оставил ее на сиденье в метро. Он открыл её просто от скуки, а прочитав первую главу, не мог остановится.  И хотя автор писал о том, что его некогда не интересовало, читая его он тоже ощущал, чувствовал теплый песок под пальцами, ветер  на лице, желание так же как и автор сидеть у костра, сжимая в руках любимого человека,  смотреть на ночное небо находящееся так близко, на расстоянии вытянутой руки, в ожидании сотворения мира.

Ник еще раз посмотрел на обложку. Семь лет. «Что же случилось с тобой в эти семь лет?» -  спросил он улыбающегося Питера на фотографии, медленно проведя по ней большим пальцем. 

Этот избитый, преданный самыми важными людьми, исковеркавшими его душу и тело,  человек испытал вдруг то чувство, которое никогда не хотел испытывать к себе, к какому-то неизвестному парню счастливо улыбающемуся будущему которого у него нет.

А на утро он обнаружил на своем крыльце мышь.

Походу у него появился еще один поклонник, кроме мамы Рона.