ЗИНКИНЫ НЕРЕАЛЬНОСТИ

Зинка

Зинкину жизнь большей частью наполняли мужчины. Сначала это был папа с его безусловной любовью, потом – дворовые мальчишки, которым она без труда могла соорудить петарду из всякого хлама, которым был забит папин кабинет, а потом – бесконечная череда лиц из коротких романов, которые Зинка начинала без любви и заканчивала без сожаления.

Первый раз Зинка разделась лет в четырнадцать перед своим одноклассником, который сидел за ее столом и без зазрения совести списывал домашку.

– Если бы ты была красивой, я б на тебе женился, – бубнил он между делом.

– А, по-твоему, женятся только на красивых?

– Ну, как правило, да.

– То есть на умных не женятся? – Зинке весь этот бред порядком надоел, и она явно задумала недоброе.

– На красивых – чаще, – не унимался одноклассник.

– Давай быстрее, – торопила его Зинка, усыпляя бдительность – мне еще на тренировку бежать.

Одноклассник начал елозить ручкой чуть быстрее.

Зинка зашла к нему за спину и расстегнула свои джинсы.

– А на кривоногих, но красивых женятся чаще или реже?

– Блин, ну я не знаю. Красивая не может быть кривоногой. Красивая – это все. Чтоб и лицо, и грудь, и ноги. И вообще... – мечтательно закатил глаза он.

Зинка тихонько сняла джинсы и футболку, боясь раньше времени привлечь его внимание.

– Такие?

– Что? – очнулся одноклассник, повернулся к Зинке и выронил от неожиданности ручку.

– Такие спрашиваю? Ноги, грудь...

Зинка стояла перед ним в одном белье и широко улыбалась. Из-под вечно мешковатой одежды появилось тело, о котором он даже не подозревал. У одноклассника не то, чтобы все отнялось, но говорить и писать он перестал. Зинка с насмешкой смотрела на окончательно отупевшего от неожиданности подростка, понимая, что момент свадьбы точно приблизился. Для первого раза этого было вполне достаточно.

– Переписал? Вали уже домой, – все также улыбаясь, сказала Зинка, – мне еще на тренировку идти.

– Дура ты. Хоть и умная, – одноклассник схватил свою тетрадку и испарился. 

Может он и рассказал об этом кому-то, но даже если так, то до Зинки эти разговоры не дошли – с ней никто не хотел связываться лишний раз – можно было и по шее получить, да и контрольных в конце года было прилично. Какой идиот будет портить с ней отношения? Зинка, в принципе, была человек общительный и незлопамятный, но и на голову себе садиться не давала. Девчонки не воспринимали ее, как серьезную соперницу, и легко посвящали в свои тайны, а мальчишки все были прикормлены порциями домашних заданий и подсказок, так что Зинка со всеми практически ладила, но никогда не участвовала в общем движении. У нее были свои интересы, о которых никто даже не подозревал. Зинка рано повзрослела, и все эти юношеские влюбленности, трагедии и разбитые сердца прошли мимо.

Единственное, что не любила в детстве Зинка по-настоящему, так это собак и котлеты. Они напоминали ей о дурацком анекдоте про некрасивую девочку, который она услышала в автобусе как-то у себя за спиной. С возрастом она поняла, что друзей и знакомых у нее предостаточно, поэтому котлеты стала любить, съедала их по 5 штук сразу, совершенно не заботясь о последствиях обжорства. С собаками так и не сложилось.

– Зинка! Тебя когда-нибудь разорвет от этих котлет, – говорил ей очередной щуплый студент в университетской столовой, с завистью глядя на третью порцию, съеденную Зинкой за его счет.

– Не разорвет. Я есть хочу. И давай не жлобься. Мне энергии много надо. Или мне с тобой – без огонька? – издевалась она.

И тут уже приходилось выбирать – либо котлеты, либо секс. А секс Зинка любила и никогда в нем себе не отказывала. Под рукой всегда находился счастливчик, которому она не отказывала заодно с собой. В сексе лицо не играло значения, а все остальное Зинке удавалось с таким мастерством и искренностью, что мужики ее любили и таскались за ней даже после того, как она в очередной раз говорила кому-то из них – «Эй ты, как там тебя?», искренне пытаясь на ходу все же вспомнить его имя.