Тьма в ее крови

Пролог.

Декабрь 2016.

Ненависть кипела в нем, разрывая его на части. Генрих метался по комнате, словно разъяренный и бешеный зверь. Он был готов рвать и метать. Он разнес свой кабинет. Все вещи, которые некогда стояли аккуратно на полкахи столе, теперь хаотично валялись полном беспорядке на полу. В груди вампира полыхала ненависть к наглому мальчишке, который посмел убить почти половину его воинов и который покушался на жизнь самого Генриха. Генрих допустил огромную ошибку, когда недооценил его. Также это происшествие заставило Генриха усомниться в правдивости того самого завета. 

В кабинет влетает Карл, побитый и помятый, из-за чего бумаги, валявшиеся на полу, взлетают в воздух. Ему тоже досталось от бывшего пленника, теперь уже бежавшего и свободного. На скуле парня красуется хорошая ссадина. Беглец рассек ему кожу ножом, выхваченным у уже сраженного ранее противника. Карл тоже был в бешенстве, что проиграл бой. Он был слишкои самоуверен и верил в свой успех. Так же, как и Генрих.

― Что там? Есть новости? Куда он пошел? ― отвернувшись к окну, спрашивает Генрих. 

Карл прокашливается. Он боится Генриха, но на лице старается сохранить равнодушие и серьезность. Он знает, что теперь Генрих очень зол и не только на пострадавшего Карла. 

― Никто не знает, куда он пошел. Его след затерялся неподалеку от города. Возможно, ему кто-то помог. 

Генрих ухмыляется. 

― Он слишком глуп. 

Мужчину разбирает смех, но ему совсем не весело. Он ведь верил в благоразумие своего пленника. Сила есть ― ума не надо. 

― Зато я знаю, куда он пойдет. 

― Ты уверен? ― скептически спрашивает Карл, потирая несчастную скулу. 

― Да. Эта девчонка должна быть у нас. Это она тот самый легендарный вампир, и она нужна мне для моих целей. ― Генрих поворачивается лицом к блондину. ― Только не сейчас. Должно пройти время, чтобы Джеймс смог расслабиться и даже забыть о нас, иначе он нас и на шаг к ней не подпустит. Займись этим. 

Отдав последний приказ, Генрих отворачивается снова к окну и смотрит на белый снег, мягкими хлопьями падающий м неба и укрывающий землю пушистым ковром. 

― Ты будешь моей, Джин...