Свой - чужой мир

Глава 21

   Горайю снилась Варвара. Она обнимала его за талию, и он чувствовал выпуклость её груди, вдыхал аромат волос, целовал бархатную шею. Девушка прикрыла веки, уголки губ подрагивали в блаженной улыбке. Они парили в облаках, вдвоём без Ареса, словно держась на невидимых крыльях. Горай стянул майку, касаясь кончиками пальцев тела Варвары, полез к ней под футболку…
   — Горай! — мужской голос вырвал его из объятий Варвары.
   Горай открыл глаза и вздрогнул, увидев склонившегося над ним Горима. Лицо брата было так близко, что светло-карие глаза сливались в неровное пятно.
   — Ты её видел? — заговорщицки прошептал Горим, обдав Горайя мятным запахом зубной пасты.
   — Кого? — Горай отстранил от себя брата. Сел в постели, скомкал одеяло, прикрывая бедра и возбуждённый член.
   Причёсанный, чисто выбритый в бирюзовой рубашке чёрных брюках и начищенных до блеска туфлях Горим выглядел тяжело больным, вопреки здравому смыслу  идущим на поправку. Утро влияло на него как сильнодействующий наркотик, подавляющий болевой синдром, скручивающий его ближе к ночи. Утром брат и соображал лучше, будто с приходом рассвета кто-то очищал его разум, давал возможность взглянуть на мир прежним, чистым взглядом. Горим утром и Горим вечером, были два разных человека. Первый вёл себя с меланхоличным спокойствием и в какой-то степени безразличием. Второй рвал на себе волосы, закатывал рукава рубашки, безрезультатно истязая запястья зубами и обгрызенными под корень ногтями. С воплями бегал по дворцу в поисках укрытия, прячась то под кроватями, то в шкафах и кладовых. Умолял видимых только ему монстров не вскрывать его череп и не потрошить внутренности.
   Горим бросил беглый взгляд на дверь, засунул руки в карманы брюк. Он уставился на полуголого Горайя обнимающего комок одеяла у себя на коленях, и ухмыльнулся.
   — Хорош скалиться, — сказал смущённый Горай, отводя глаза.
   — Еповит сказал, что ты её видел и даже говорил с ней, — Горим метнулся к Горайю и схватив свисающий с постели конец одеяла потянул на себя.
   — Прекрати! — вцепившись в одеяло, взвыл Горай. — Еповит солгал, чтобы позлить тебя! — Горай выхватил из слабых рук Горима одеяло.
   — Он предупреждал, что ты именно так и скажешь, — вздохнул Горим, плюхнулся на кровать рядом с Горайем.
   — Он идиот! — буркнул Горай.
   Еповит единственный член королевской семьи, кто мог ударить подданных. Он искал любой предлог, устроить взбучку слугам. Придворные ходили перед Еповитом на цыпочках, дыша через раз, поэтому изворотливому принцу приходилось развлекать себя самому. Он находил в супе волос или муху, выливал похлёбку на голову официанту, а затем бежал в кухню, где устраивал погром, опрокидывая кастрюли и блюда с яствами. Портил топиарный сад, выкрадывая секатор у эльфов - садовников, после чего тряс зелёного «палочника» обещая загнать ему «ножницы» в задницу. Хамил служанкам постарше, молоденьких зажимал по углам, отпускал в их адрес грязные шуточки. Но больше всего он любил забавляться с полоумным братцем. Еповит каждый день упоминал о ведьме бросившей брата, обрекая на вечные страдания. Он шептал сумасшедшему на ухо о рыжих волосах, изумрудных глазах и белоснежной бархатной коже. Он внушал свихнувшемуся дурачку, что Варвара двадцать лет назад сбежала в другое королевство к здоровому мужику, а не такому истеричке как его братец. Он подыгрывал Гориму, рассказывая о монстрах, которые гоняются за братцем придурком и которых он тоже видит. Его забавляло наблюдать как взрослый мужик с плачем и криками забирается под кровать.
   Разузнав о вернувшейся Варваре, которую видели в сопровождении выскочки Горайя, Еповит не смог упустить возможности, и не рассказать о грандиозном событии Гориму. Еповиту хотелось столкнуть малахольных братьев лбами. Два влюблённых в ведьму идиота, перегрызают друг другу глотки! Такое зрелище бывает раз в жизни, и пропустить его было бы неоправданным упущением.
   — И об этом он меня тоже предупредил, — опустив руки между худых коленей, сказал Горим.
   — Ты бы его меньше слушал, и вообще держался подальше! — выплюнул Горай. Эрекция спала. Он поднялся с кровати, бросил скомканное одеяло. Горим открыл рот, но Горай его опередил: — И не говори, что Еповит тебя об этом предупреждал.
   Горим закрыл рот, обиженный, опустил голову.
   Горай прошёл к окну распахнул шторы. Комната с мебелью преимущественно из ореха наполнилась ярким солнечным светом. Распахнув створки массивного шкафа, достал джинсы, чёрную майку и свитшот с черепом.
   — Батюшка опять разозлится увидев тебя в этом за завтраком, — ленивым голосом произнёс Горим.
   Горай скривился. Он натянул джинсы, надел майку и поспешил в ванную.
   Горай мочился, когда услышал голос брата за спиной.
   — Ты видел её?
   — Блин! Горим! Вообще-то я писаю! — возмутился Горай. Он обернулся. Брат сверлил его тоскливым взглядом. Недовольный Горай цокнул языком, отвернулся.
   — Дай мне спокойно умыться, — сказал Горай, застегнув ширинку. Он прошёл к  опылённой золотом раковине, включил воду.
   — Ты видел её? — прошествовав за братом будто тень, повторил вопрос Горим.
   — Никого я не видел! — измученный вопросами брата ответил Горай. Он в отличие от Еповита не хотел ещё больше травмировать неустойчивую психику Горима. Тем более Горайя снедали сомнения подлинности прибывшей в Снежный Варвары. Она могла быть той, кого до сих пор любил Горим и кого искала Велизара. Также могла ею и не быть. Горай задался целью докопаться до истины, надеясь, что девушка не имеет никакого отношения к местной ведьме.
   — Тогда где ты был вчера весь день? — не унимался Горим.
   — Так, летал туда-сюда. Болтался без дела, — Горай засунул зубную щётку в рот, подняв голову, встретился глазами с братом. — Не надо на меня так смотреть, — пробубнил он.
   — Как?
   — Вымучено!
   Горай шагал по коридору третьего этажа, направляясь к лестнице. Он торопился в столовую, намереваясь хоть раз в жизни прибыть к завтраку вперёд отца. Пунктуальный король терпеть не мог опозданий, и своевременным присутствием Горай надеялся смягчить строгое отношение батюшки.
   Горим, опустив голову, засунув руки в карманы брюк, вышагивал вслед за братом.
   Спустившись на второй этаж, Горай остановился. Горим встал за спиной брата. Из глубины левого крыла второго этажа доносился женский тонкий голос, больше похожий на плач. Горай знал, кому принадлежит голос. Служанке Иве. Не раздумывая, он бросился по коридору на звук.
   Отрешённый Горим, следовал за ним.
   Миновав двери гостевых спален, Горай устремился вглубь коридора. Голос служанки стал громче, он звучал из-за двери кладовой, где хранился инвентарь для уборки помещений.  Девушка просила отпустить её. Горай обхватив круглую ручку, рванул дверь на себя.
   В узком проходе, среди швабр, ведёр, тряпок и полок с чистящими, моющими средствами спиной к Горайю стоял Еповит. Широкоплечий, с толстой шеей, развитой мускулатурой и ростом в два метра он заслонил собой служанку, придавив бедняжку к стене.
   — Отпусти её! — велел Горай, прошагав по узкому проходу.
   Еповит с присущей ему леностью обернулся. Миловидное лицо с широким подбородком прямым чуть вздёрнутым носом разрезала добродушная улыбка. Он поправил прилизанные на бок серые волосы, повернулся к братьям, закрыв спиной служанку, которая покраснев, застёгивала пуговицы платья на груди.
   — Доброе утро мой взбалмошный братец, — оскалив ровные белые зубы, произнёс Еповит.
   — Какого хрена ты делаешь!? — сжав кулаки, прошипел Горай.
Еповит развернулся вполоборота. Точно грязного котёнка вытащил из-за спины служанку.
   — Да, вот договаривался с Ивой о ночном свидания у меня в спальне, — сказал Еповит с таким спокойствием, словно его застали не за грязным домогательством, а за стрижкой газона.
   — Ваше Высочество, — дрожащим голосом произнесла Ива, наклонив голову, приветствуя Горайя. — Ваше Высочество, — повторила она, обращаясь на этот раз к Гориму, стоявшему за спиной Горайя с отсутствующим видом. Мужчина прибывал в собственном мире, остекленевшими глазами глядя на полки, или сквозь них.
   — Ох, прости! — в театральном жесте шлёпнув себя по лбу, воскликнул Еповит. — Совсем забыл, что Ива бегает по ночам к тебе.
   — Уже не бегает, и ты это прекрасно знаешь, — выплюнул Горай, желая поскорее покинуть тесную кладовую, где ядовитый смрад, источающий Еповитом, заполнил каждый миллиметр.
   Пылающие щёки Ивы по цвету напомнили томат. Служанка опустила голову, нервничая, затеребила белоснежный передник.
   — Тогда мне не за что извиняться, а тебе незачем здесь задерживаться, — продолжил скалиться Еповит.
   — Отпусти девушку, — стоял на своём Горай.
   — Да её никто и не держит. Правда, крошка? — Еповит взял Иву за подбородок, посмотрел в глаза служанки. Девушка съёжилась, но глаз не отвела.
   Горай бросился на Еповита, желая заехать брату по надменной роже, но проворный Еповит опередил его, схватил за ворот.
   — Не стоит так дёргаться, — стиснув зубы, процедил Еповит, и что есть силы, приложил Горайя к деревянному стеллажу.
   От удара с полок полетели бутыли с бытовой химией. Спину Горайя пронзила острая боль. Изо рта вырвался сдавленный крик. Ему показалось, что позвоночник и рёбра пошли крупными трещинами, после чего рассыпались в труху.
   Ива испугалась, взвизгнула, закрыла лицо руками.
   Горим не шелохнулся, ушёл в себя.
   — Не понимаю, что ты так заводишься, — улыбнулся Еповит. Он отпустил Горайя, принялся разглаживать смятый его кулаком ворот свитшота брата. Горай уцепился за деревянные полки, опасаясь, что ноги его не выдержат, и он как сдутая камера сползет на пол. — Сдалась тебе эта жалкая служанка. Что она в сравнении с лакомым кусочком с рыжими волосами?
  При упоминании рыжих волос Горим «пришёл в себя», проявив интерес, уставился на Еповита. Заметив реакцию полоумного брата, Еповит подмигнул Горайю. Он подошёл к Гориму и обнял сзади за плечи.
   — Не рассказывал нашему милому братишке, с кем вчера провёл весь день? Кого катал на пегасе? И чьи нежные ручки обнимали талию Его Высочества? — проворковал Еповит.
   Горим отрицательно покачал головой. Приоткрыв рот, уставился на Еповита, внимая каждому слову.
   — Ах, он бессердечный, бесчувственный эгоист, — засюсюкал Еповит, словно журил ребёнка. — Весь день развлекался с ведьмочкой брата и ничего не сказал.
   — Заткнись!
   — Ты её видел? —в нервном возбуждении спросил Горим, глядя на Горайя.
   — Никого я не видел, — прожигая Еповита гневным взглядом, ответил Горай.
   — Лжец, — заключил Еповит. — А знаешь, Горим, я сам устрою тебе встречу с ведьмочкой. Хочешь?
   — Не смей! — Горай схватил Горима, привлёк к себе освобождая от цепкой хватки Еповита, который напоминал стервятника.
   — Я бы хотел увидеть её, — наклонившись к уху Горайя, страдальческим голосом прошептал Горим.
   — Что здесь происходит? — спросила королева, оглядывая теснившихся в узком помещении трёх братьев и служанку.
   Занятые напряжённым разговором они не заметили, как женщина вошла в кладовую. Чёрное платье с длинным рукавом, белыми манжетами и белым воротничком облегало аппетитные формы. Строгий взгляд голубых глаз бегал от Еповита к Горайю и обратно.
   — Ваше Величество, — склонив голову, приветствовала королеву Ива.
   — Да вот опять застукал Горайя с этой шлюшкой, — вздохнув, заявил Еповит. — Барахтались так, что с полок всё посыпалось.
   — Что?! — опешил Горай.
   Королева оглядела пол с разбросанными пластиковыми бутылками, посмотрела на сына.
   — Да я её не трогал! — поймав разочарование в глазах матери, воскликнул Горай. — Горим, скажи ей!
   Горим абстрагировался, глядел в пустоту перед собой, уносясь к рыжеволосой девушке.
  — Иди в столовую, и прихвати с собой Горима, — не глядя на сына, приказала королева. — Его Величество уже заждался.
   Горай метнув в Еповита полный злобы и ненависти взгляд, вышел из кладовой, увлекая за собой брата. Спина горела огнём, каждый шаг отдавался болью.
   — Тебя, между прочим, это тоже касается, — послышался голос королевы, которая обращалась к Еповиту. — А ты Ива, немедленно принимайся за работу. Позже я решу, что с тобой делать.
   Горай остановился, обернулся к открытой двери кладовой. Прислушался, встревоженный судьбой служанки.
   — Ваше Величество, — послышался голос Еповита. — Предоставьте это мне. Я накажу негодницу, уж поверьте мне.
   — Не сомневаюсь, — бросила королева.