Горькие на вкус мечты

Глава 31

   Дея вышла из метро без двадцати восемь. Отец должен был ждать её возле «Арена-Го». Решил, пригласить на концерт-сюрприз не сказав имя исполнителя. Надо же быть таким наивным, — подумала Дея. Всего пару касаний к экрану телефона и она узнает кто, где, во сколько и с кем. И она уже было проделала нехитрые манипуляции, когда остановила себя. Не стоит портить сюрприз отца. Ведь он старался, хотел порадовать дочь. Заморочился, купил билеты. Так почему бы не устроить себе интригу? Помучиться, гадая, кого она сегодня увидит и услышит.
   Главное, чтоб отец не пил. Хоть он и обещал ни капли спиртного, тем не менее, мог опрокинуть в себя бокал, другой в ближайшем баре, пока дожидался её.
   «Если, я увижу, что он пьян или слегка подшофе, развернусь и уйду!», — решила Дея, приближаясь к стеклянному фасаду здания «Арена-Го», где переминаясь с ноги на ногу, кучковались толпы подростков от четырнадцати до восемнадцати лет. Они галдели, смеялись, выкрикивали знакомые Деиному уху строчки песен Лёхи Пряника. Большинство курили и пили пиво из бутылок и банок, демонстрируя миру свою крутость и независимость.
   «Лёха Пряник!? Папа, ты серьёзно!? Купил билет на концерт Лёхи Пряника?», — кричал внутренний голос Деи. Большие глаза стали огромными от изумления и разочарования. Она никогда не фанатела от Лёхи Пряника, не любила его слишком слезливых песен, сдобренных грубым словцом. В их большой семье Пряника слушал только Марсель, он безостановочно крутил его треки, отчего девушка и узнала слова текста песен, выкрикиваемые разгорячённой публикой ожидающей феерического шоу.
   Но сюрпризы на этом не закончились. Когда Дея приближалась к огромному крыльцу здания, высматривала отца, глаза её наткнулись на Фрейда. Вот тут изумление достигло своего апогея. Тот, кого она меньше всего ожидала видеть сегодня, стоял, прислонившись к одной из мраморных колон. Тонкие пальцы с широкими костяшками сжимали тлевшую сигарету. Он всматривался в толпу подростков, видимо выискивал её, Дею. Но так как Дея приближалась с другой стороны, он её не замечал.
   Дея замедлила шаг. Зачем отец взял его с собой? И где он сам? Убежал за пивом? Увидел весёлых подростков, глотающих запрещённые их возрасту напитки и подавился слюной? Не удержался?
   Фрейд поднёс сигарету к уже чистым, зажившим губам, затянулся. Сердце Деи забилось с удвоенной скоростью. Грохотало в груди как молот наковальни. Он выглядел с этого ракурса необыкновенно загадочным и ужасно красивым. Дея, не давая себе отчёта, достала телефон из кармана пуховика. Навела камеру на Фрейда, сделала снимок. Возвращая телефон в карман, она уже знала, что долгими, тёмными вечерами будет рассматривать этот снимок, пока не изучит на нём каждый миллиметр.
   — Боже, помоги, — одними губами прошептала она, медленно приближаясь к Фрейду.
   Он докурил, выбросил окурок в урну, взглянул на наручные часы, а после повернулся, глядя по сторонам.
   Их взгляды встретились.
   Руки Фрейда быстро спрятались в карманах куртки, затем он вынул их, будто не зная, что делать с пальцами, после чего вновь утопил в карманах.
   На лице Деи, расцвела широкая улыбка, она понимала, что наверняка выглядит по идиотски, но ничего не могла с собой поделать. Лишь вскинула руку в знак приветствия, надеясь, что подобный жест смягчит произведённое на Фрейда впечатление, хоть немного замаскирует столь очевидную радость.
      Фрейд улыбнулся в ответ, той сдержанной, очаровательно улыбкой, привлекающей женское внимание.
      «Зачем я обняла его в прошлый раз? Что мне делать теперь? Как себя вести? Обнять? Короткое дружеское объятие? Вроде тех, что даришь друзьям при встрече?»…
   — Привет, — произнёс Фрейд, и прежде чем Дея успела среагировать, обнял её. Простое, тёплое объятие добрых знакомых. — Как дела? — Он потрепал её по плечу, спрятал руки в карманы.
   — Привет. Отлично, — отозвалась Дея, проваливаясь в его тёмно-серые глаза. — Почему ты здесь? Где папа? — озвучила она терзающие мысли.
   — Ты, конечно, извини, но твой отец идиот, — серьёзным тоном заключил Фрейд. — Он позвонил мне сегодня в поликлинику и слёзно умолял прийти сюда к тебе, просить у тебя за него прощения. Его вызвали на работу. Поэтому он не смог появится сам. Но он очень переживал, не хотел тебя расстраивать, отчего и послал меня к тебе, — добавил Фрейд, заметив на лице Деи, недоверие.
   — Хочешь сказать, он не появится? — изумилась она.
   — Нет.
   — То есть вместо него на концерт Пряника идёшь ты?
   — Получается так. Но если ты не хочешь идти со мной, то я могу проводить тебя до метро или вызвать такси. А ещё ты можешь позвонить кому-нибудь из своих друзей, я отдам второй билет, и вы оторвётесь вместе, — быстро заговорил Фрейд, чувствуя, как каменеет сердце, как горечь разочарования подступает к горлу, вызывает тошноту. Он поднял согнутую в локте руку, посмотрел на часы: — Хотя вряд ли кто-нибудь успеет подъехать за десять минут. Вон и народ уже в холл запустили.
   — Я не это имела в виду, — тряхнула головой Дея. Она едва сдержалась, чтоб не вцепиться в него, не дав тем самым сбежать. — Я пойду с тобой. Хочу пойти с тобой, — выпалила она, пронзая Фрейда взглядом. — Просто я думала тебе в тягость находиться здесь. Всё-таки это Пряник, его не каждый сможет выдержать.
   Фрейд улыбнулся:
   — Но ты ведь как-то выдерживаешь.
   — Я терплю его творчество исключительно ради младшего брата, — призналась Дея.
   — То есть, как? Ты разве не входишь в число фанаток?
   — С ума сошёл? — засмеялась Дея. — Ты знаком с его творчеством?
   — Нет. Первый раз вижу, — признался Фрейд.
   — Ну, вот сейчас и познакомишься. Пойдём, — Дея взяла его под руку. Они заспешили в холл. — Если начнёт тошнить, скажи и мы покинем сие заведение, — предупредила она и засмеялась.
   Они вошли в холл, встали в очередь в гардероб.
   — Не понимаю. Зачем твой отец взял билеты на концерт, того, кто тебе не симпатичен, — спросил Фрейд, снимая куртку. Помог снять пуховик Дее.
   — Наверное, решил, что он мне нравится, когда я скачивала песни Пряника для Марселя, — пояснила Дея. — У нас нет дома интернета, каждый пользуется им в собственном телефоне. Марселю всегда мало гигов, сколько бы их ни было, вот он и попросил у меня, накачать ему песен Пряника, пока я буду у отца.
   — Понятно, — улыбнулся Фрейд. — Чудесно выглядишь, — сказал он, глядя на хрупкую фигурку Деи. Её любимые джинсы с дырами на коленях, заправленная в них белоснежная блузка с большими карманами на груди и чёрным воротничком. Боже, как она хороша, как красива!
   — Спасибо, — улыбнулась она. — Ты тоже круто выглядишь. Нет, правда, стильный лук.
   — Что? — не понял Фрейд. Причём тут слезливый овощ?
   — Лук! — пояснила Дея. — То есть образ.
   — А-а, ясно, — улыбнулся Фрейд, чувствуя себя динозавром.
   Они прошли в огромный зал. Билеты Макс купил в фан-зону, что не радовало ни Дею, ни Фрейда. Молодёжь рвалась ближе к сцене, набивались в ограждённый прямоугольник как селёдка в бочку. Едва Фрейд ступил в этот прямоугольник, как сразу угодил в поток малолетних фанатов. Мгновенно среагировал, взял Дею за руку, крепко стиснул пальцы девочки, опасаясь, что её унесёт людской поток, и он потеряет дочку Макса в этом хаосе.
   Они старались держаться ближе к выходу, на случай если захочется сбежать  уже после первой песни, но бешеная молодёжь затащила их ближе к центру. Здесь уже Фрейд не ограничился пятернёй Деи, он встал за спиной девочки, закрыл её от толчков локтями, прижал к себе, обняв за плечи.
   — Прости, что я так беспардонно прижался к тебе, — сказал Фрейд, наклонившись к уху Деи. — Но пока мы здесь, в этом буйном зоопарке, я не отпущу тебя, пока не выйдем в холл.
   — В таком случае, останемся здесь до конца, — отозвалась Дея, глядя перед собой в толпу фанатов и на сцену, где появились музыканты.
   Фрейд не понял, шутит она или говорит серьёзно. Хотел было заглянуть ей в лицо, но на сцену вышел коренастый молодой человек в футболке, чёрных джинсах и кепке с большим козырьком, и зал взорвался громкими воплями и аплодисментами.
   Он поприветствовал публику, после чего заиграла музыка первой композиции, и хрипловатый голос Пряника начал зачитывать текст о неразделённой любви богатой девушки и бедного парня.
   Толпа качалась из стороны в сторону, тянула руки вверх, хором подпевая исполнителю. Фрейда качало общей волной, однако подпевать он не спешил, и не потому, что не знал слов песни, а потому, что не разделял общей феерии. Пусть и был счастлив, ощущая льнувшее к нему тело Деи. Фрейду хотелось обнять её за талию, крепче прижать к себе, зарыться лицом в этих мягких, тяжёлых волосах, прильнуть щекой к бархату шеи. Ему стоило немалого труда сдерживать себя, и всё же на четвёртой песне он поддался внутреннему желанию, осторожно с опаской, опустил руки, обвил талию Деи, в любой момент, ожидая от неё негативной реакции. Он даже зажмурился, готовый получить пощёчину оскорблённой девочки, когда её нежные пальчик легли поверх его обнажённых до локтей рук, надавили, прижимая их к своему животику.
   Фрейд бережно прижал её к себе, склонился ближе, вдыхая аромат волос. Он опьянел без вина. Громыхающая музыка, хрипловатый голос Пряника, кричащий о предательстве любимой, ревущие фанаты перестали для него существовать, отступили на задний план. Пульсирующий свет сцены поплыл перед глазами размытыми цветными пятнами. Пол под ногами потерял твёрдость, размяк. Казалось, он проваливался, тонул  в океане собственных чувств и эмоций. Какая-то невероятная сила потоком хлынула по венам, наполняя организм детской радостью. Он не удивился бы, заметив за спиной выросшие крылья. Бессознательно прильнул губами к затылку Деи, оставляя нежный поцелуй, от которого по телу девочки побежали мурашки. Фрейд чувствовал их, и это заводило его, пробуждало мужское естество, так пугающее Фрейда в присутствие Деи.
    Дея едва дышала. И духота помещения к процессу наполнения лёгких кислородом не имела никакого отношения. Ощущая крепкие жилистые руки Фрейда на талии, упираясь спиной в его подтянутый живот, она молила Бога, чтоб этот день, эти минуты и мгновения никогда не заканчивались. Пусть бы все часы мира замерли, и пусть бы она навеки осталась в толпе потных горячих тел, главное в объятиях мужчины, близость которого наполняла её теплом и томительной слабостью. В его объятиях она впервые почувствовала себя нужной, необходимой, любимой. И когда он, притянул её к себе, поцеловал в затылок, привычный мир с его устоями, стереотипами, правилами рухнул, открыв глаза на истинное чувство. Она поняла, что всё это время заблуждалась. Она, словно жила в плотном пузыре не пропускающем в себя ничего извне. И вот пузырь лопнул, открыв невероятные  чудеса мира, который казался родным, но которого она совершенно не знала.
   Она повернулась к нему, обвила руками талию. Заглянула в глаза. И хотя он улыбался ей, в глазах угадывался страх. Но чего он боится? Дея улыбнулась в ответ. Он погладил её по волосам, по спине. Погладил не так, как отец, когда утешал, а как мужчина, чётко знающий, чего он хочет.
   Она потянулась к нему, он наклонился навстречу, когда раздались выстрелы пиротехники, заставив Дею вздрогнуть, а Фрейда опомниться. Он отпрянул от Деи, но руки с плеча не убрал, тем самым удерживая девушку возле себя.
   Толпа истерически заорала. Закричал им в ответ и Пряник со сцены.
   С потолка посыпались надувные крокодилы, медведи, мячи и спасательные круги. Зрители принялись ловить, разбирать надувной реквизит. И едва загремела музыка следующей песни, фанаты Пряника под вопли кумира стали избивать друг друга свалившимися с потолка игрушками.
   Фрейд одним из первых получил по голове крокодилом, затем прилетело и Дее. Правда в отличие от опешившего мужчины, девушка залилась звонким смехом. И прежде чем ей прилетело во второй раз, он вновь притянул её к себе, беря все удары на себя.
   — Что это за сумасшедший дом? — прокричал он Дее, чувствуя, как кто-то дубасит его спасательным кругом по спине.
   — Это ещё цветочки, — засмеялась Дея. — Здесь слэм будет и медляк с приглашением кого угодно. — Дея обняла его шею руками, притянула к себе, заговорила в ухо: — Вот, например, тебя может схватить любая девица и начать с тобой танцевать. А меня любой парень.
   — Тебя никто не тронет, — обхватив её за талию, заверил Фрейд. — Я не позволю.
   Дея расцепила пальцы, отпуская его шею.
   В очередной раз ему прилетело надувным зверем по голове. Он слегка пригнулся:
   — Такое ощущение, что бьют здесь только меня.
   — Неправда, — смеялась Дея.
   — Дея, а слэм это не то явление когда на концертах рок-групп фанаты начинают трясти головами и врезаться друг в друга? — забеспокоился Фрейд.
   — Оно самое.
   — И ты хочешь дождаться этого безобразия?
   — Нет. Но я хочу дождаться медляка. Ты ведь потанцуешь со мной? — В её глазах сверкнули дьявольские искорки. Мягкие губы расплылись в лукавой улыбке.
   — Если тебе этого хочется, — пробормотал Фрейд. А сам подумал: «Что же ты со мной делаешь, девочка?».
   — Хочется. Очень.
   Как и обещала Дея, спустя две песни произошёл «замес» фанатов, под названием слэм. Подогреваемые подбадриваниями Пряника, парни и, что поразительно девушки, создали кольцо, принялись «бодаться» друг с другом. Фрейд и Дея стояли в нескольких метрах от потасовки, поэтому их дикое действо не коснулось, лишь покачало волнами людского моря.
   Слэм оборвался так же внезапно, как и начался. Пряник объявил название песни, и прежде чем заиграли первые аккорды, парни кинулись к девушкам, «приглашая» их на медленный танец. Фрейд, обхватил Дею обеими руками, наблюдал за юными романтиками, хватающими девчонок за руки, талии, плечи едва не за волосы. Они притягивали их к себе, плавно кружились, многие из них целовались.
   — Ты так и будешь стоять с открытым ртом? — спросила Дея, обнимая Фрейда за плечи.
   Фрейд оторвался от качающихся, кружащихся пар.
   — Они почти все целуются, — произнёс он. — Скажи, если бы кто-то пригласил тебя, вы бы с ним сейчас тоже целовались?
   — Не знаю, — пожала плечами Дея. — А если бы кто-нибудь из этих девушек пригласила тебя, и поцеловала. Ты бы ответил на её поцелуй?
   — Не знаю, — отозвался Фрейд, глядя в глаза Деи. — Наверное, ответил бы, — уже шёпотом признался он.
   Дея продолжала глядеть Фрейду прямо в глаза, обвила руки вокруг его шеи, притянула к себе. Прильнула губами к его рту. Губы, о которых он боялся мечтать, накрыли его рот. Вот так вот просто.
   Сердце казалось, замерло, оборвалось, сломалось, разорвалось, разлетевшись внутри грудной клетки на мелкие кусочки.
   Он приоткрыл рот. Она обняла губами его нижнюю губу, замерла, глядя в глаза. Словно ждала его реакции. Будто спрашивала: что же будет одобрение или порицание?
   Конечно же, он должен остановить её. Остановиться сам. Должен напомнить себе о её возрасте, о запрете и….
   Он закрывает глаза, даёт понять Дее, что готов принять поцелуй. Чувствует её короткую улыбку, растянувшую нежные губы, в которые впился, ненасытно и эгоистично. Изо всех сил прижал к себе, желая утолить неудержимый порыв. Впервые поцелуй принёс ему столько наслаждения и мучительной сладости.
   — Мы уходим отсюда! — оторвавшись от губ Деи, бросает Фрейд. Он хватает девушку за руку, пробирается сквозь толпу к выходу.
   — Куда мы идём? — задыхаясь, спрашивает она.
   — Никуда. Просто уходим отсюда! — Он не смотрит в её сторону. Голос звенит от ярости.
   — Илья? — осторожно зовёт Дея. Она никогда не называла его по имени, но после столь страстного, глубокого, поцелуя просто не может обратиться к нему иначе.
   Он резко оборачивается. Холодный взгляд вонзается в Дею. Девушка непроизвольно сжимается. Что она сделал не так?
   Но вот его взгляд теплеет, Фрейд притягивает её к себе, но не спешит обнять. Они в холле идут к гардеробу, оба щурятся от непривычно яркого, после темноты зала, света.
   Он отдаёт бирки с номерами. Берёт из рук гардеробщицы куртки. Надевает свою, помогает Дее. Ждёт, пока она застегнёт молнию, наденет шапку. Затем, берёт за руку, выводит на улицу. Всё время они молчат. Он не знает что сказать, она — боится что-то спросить.
   — Куда мы идём? — решается заговорить Дея, шагая с ним рядом, держа за руку, глядя под ноги на обледеневший тротуар.
   — Не знаю, — замедляет шаг Фрейд. Действительно куда он её ведёт?
   — Почему мы ушли?
   Он останавливается, смотрит по сторонам, затем тяжело вздыхает. Отпускает руку Деи, встречается с ней взглядом. Опять этот страх в глазах.
   — Потому, что не могу больше там, — признаётся Фрейд. — В этой тесной духоте и темноте, где ты так близко.
   — Что тебя пугает? — Она подходит к нему, прижимается, заглядывает в глаза. — Что я откажу?
   Боже, правый, да неужели девушке перед ним нет и шестнадцати? Он теряется её откровенности, серьёзности, взрослости. Не может подобрать слов.
   Она упирается руками ему в грудь, отталкивается, грубо толкает его от себя. Разворачивается, идёт в противоположную сторону.
   Фрейд бросается за ней. Догоняете, хватает за руку, которую она выдёргивает. Тогда Фрейд стискивает её в объятиях, прижимает к себе:
   — Куда ты идёшь?
   — Какое тебе до этого дело? — цедит Дея сквозь зубы.
   Фрейда раздражает её грубость, он смотрит на губы Деи, вспоминая вкус поцелуя. Господи, почему тебе бы не забрать меня прямо сейчас!? Какого чёрта, ты решил меня помучить?
   — Мне есть дело до всего, что касается тебя! — вдруг выкрикивает он. — И ты не сдвинешься с места, пока я тебе не позволю. Я сейчас вызову такси и довезу тебя до дома. Одна ты никуда не пойдёшь.
   Он расцепил руки, высвобождая Дею из крепких объятий, полез в карман за телефоном.
   Она стояла спокойно, не собиралась бунтовать или сбегать от него.
   — Говори адрес, — велел он, снимая блокировку экрана, глядя на пропущенные вызовы от Алёны. Значит, Макс ей ничего не сказал. Не выдал, его, Фрейда.
   — Секунду назад, ты хотел меня поцеловать, — заговорила она. — Почему ты этого не сделал?
   — Говори адрес, — игнорируя слова Деи, повторил Фрейд.
   — Почему ты этого не сделал? — стояла на своём Дея.
   — Господи, Дея! Зачем ты меня мучаешь? Я и так перешёл черту.
   — Раз ты её уже перешёл, значит, тебе больше нечего боятся. Почему не пойти до конца? Или я тебе не настолько интересна?
   — Да я сошёл с ума, едва только тебя увидел! — выпалил Фрейд и тут же прикусил язык. — Назови адрес, — уткнувшись в экран телефона, попросил он.
   — Тебе некуда меня везти. Ты живёшь в общежитии в комнате с женой, — она выхватила у него телефон. И когда он попытался отнять гаджет, подставила губы к его губам. Разумеется, он не устоял.
   — Ты ошибаешься. Мне есть куда тебя вести, — задыхаясь от поцелуя, сказал он. — Только один звонок и я могу отвезти тебя, в пустую квартиру, где никто нам не помешает. Но я этого не сделаю.
   — Почему?
   — Потому что ты пятнадцатилетняя девочка, а я тридцатидвухлетний мужик. И эту черту я не переступлю никогда. — Он забрал у Деи телефон. — Говори уже адрес.
   — Я еду к отцу. И я бы на твоём месте не зарекалась!