Подмастерье и Некромант

Глава 62. Холодные Слова

Два дня спустя Гермиона неуклюже села на свою кровать и протянула руку, чтобы погладить Живоглота. Свернувшийся в пушистый рыжий клубок полукнизл эффектно контрастировал с темно-зеленым покрывалом.

— Эй, Глотик, — пробормотала она, — Я вернулась.

Она опустила взгляд на свои руки: правая потерялась в густой шерсти, а левая покоилась на её коленях. Прикрытое черно-зеленым рукавом ученической мантии, её запястье все ещё было сине-зеленого, с пятнами желтого, цвета. Всё её тело щеголяло совершенно удивительным набором синяков. Гермиона посмотрела на банку с бальзамом от ушибов на своем ночном столике. Потребуется некоторое время, прежде чем её тело полностью исцелится.

Как ни странно, это не пугало её. Даже горящая Темная Метка, которую она мельком увидела, пока лежала на земле, не слишком её волновала. Её пронзительный ужас ослаб. Она даже не могла сформулировать никакой теории о том, что происходило в её сознании в тот момент.

Она могла думать лишь об одном.

Он знал.

Всё.

Её первоначальное чувство облегчения исчезло, оставив после себя странное, потрясенное оцепенение. От этого шока в голову начали закрадываться дурные предчувствия. И к настоящему моменту она уже порядочно издергалась.

Что он сделает? Завершит её ученичество? Отдаст свой последний приказ? «Но он поцеловал меня. Он обнял меня на концерте. Достаточно очевидно, что ему тоже это нравилось».

Но если Снейп считал, что поцелуй не был основанием для брака, который спас бы ему жизнь, Гермиона предполагала, что эрекция заслуживала и того меньше.

Тихий стук заставил её подпрыгнуть. Дверь открылась. Снейп стоял, в обрамлении света факелов коридора. Как обычно одет он был в черное: брюки, сюртук с крохотной полоской белого, указывающей на присутствие рубашки где-то под различными слоями черной ткани. Выражение его лица было непроницаемым.

— Мисс Грейнджер. Я надеюсь, вы чувствуете себя лучше.

Гермиона проглотила комок в горле и кивнула.

— Да, сэр.

— Нам нужно поговорить.

— Да, сэр.

Повернувшись на каблуках, он стремительно направился к библиотеке. Гермиона поднялась на ноги. Её сердце бешено колотилось, а живот скрутился в тревожный узел. Прежде чем последовать за мастером, она с пересохшим от волнения ртом подошла к письменному столу и достала кусок пергамента, запихивая его в глубокий карман своей мантии.