Подмастерье и Некромант

Глава 119. А Если Хочешь - Забудь

Внимание! Глава содержит грубые выражения, мат.

В десять часов вечера Гермиона вышла на улицу, чтобы убедиться, что ни один студент не выскользнул из замка погулять. Кроме того, это была великолепная возможность хотя бы ненадолго спрятаться от шумного безумия Хэллоуина в розарии.

Минерва, должно быть, сошла с ума, позволив перенести отбой на полночь. Особенно если учесть, что в этом году в Хогвартс каким-то образом просочился маггловский обычай одевать на Хэллоуин маскарадные костюмы. Хотя было строго запрещено использовать на других студентах заклинания для изменения их внешности, Волшебные Вредилки Уизли и обычная изобретательность детей вызвали вполне достаточно безумия. Здесь были мегеры, вампиры и инферналы, а также обычные маггловские монстры, включая Горлумов, Дартов Вейдеров и разных супергероев. В завершение всего ужин по случаю Хэллоуина был сорван.

Розарий был оазисом спокойствия. Даже в столь холодное время года здесь цвели розы, и воздух был наполнен ароматом трав. Помона Стебль тщательно отбирала сорта и поддерживала землю чарами. Таким образом, здесь можно было найти розы даже посреди зимы. В конце сада, охраняемая низкой известняковой стеной и окруженная белыми розами, розмарином и лавандой, манила к себе лужайка.

Но Гермиона не решилась шагнуть на траву.

Полоска света коснулась края травы и сверкнула на серебряной тарелке и кубке. Кто-то сделал традиционное для Самайна подношение— еду и напиток — для мертвых, спящих под лужайкой. Здесь не было мемориальных камней, только трава, растения и розы. Рассказ Северуса о символизме цветов на их свадьбе побудил Гермиону изучить древние знания о языке цветов. Сейчас, вдыхая наполненный свежестью и благоуханием ночной воздух, она пыталась вспомнить их значения: белые розы означали уважение, розмарин — память, лаванда — преданность. И еще она защищает розы от тли, конечно. А розы, несомненно, для прекрасного аромата.

Гермиона вглядывалась в темную лужайку, пытаясь вспомнить лица и голоса. Она никогда не забудет Тонкс, конечно. Или Люпина. Или Грюма. Или Добби. Но здесь было и так много других. Студенты, которых она едва знала. И остальные, которых она не знала совсем.

В её памяти всплыла фраза. Отрывок. Она не была полностью уверена, откуда он. Возможно, несколько строк из поэмы. С ними у неё ассоциировался голос мамы и ощущение ужаса, чувство, будто она упустила нечто важное, что-то, что должна была понять, но не понимала — по крайней мере, в то время, когда услышала эти слова впервые.