Подмастерье и Некромант

Глава 108. Разбуди Меня

Гермиона проснулась первой, медленно пробуждаясь ото сна. Впервые за несколько недель она просыпалась не в страхе, перескакивая от ночных кошмаров к бодрствованию с тошнотой, выворачивающей её желудок, и спутанными мыслями. Вместо этого она стала постепенно ощущать тепло и темноту, лежа с закрытыми глазами. Её окутал тонкий аромат специй, а ушей достиг тихий звук дыхания.

Внезапно её пульс участился, а живот сжался.

Она открыла глаза.

* * *

Они лежали на боку, лицом к центру кровати. Её левая и его правая рука тянулись друг к другу, почти касаясь друг друга.

Гермиона втянула в себя воздух и попыталась унять нервное биение сердца. Она могла бы ощутить свой неистовый пульс у себя в горле.

Он был здесь. Он был — Слезы подступили к глазам, когда события предыдущего дня с ужасающей четкостью вновь возникли в её сознании.

Азкабан. К тому времени, когда они добрались до камеры С, движения давались ей с трудом. Несмотря на шоколад, который Гарри продолжал совать ей время от времени. Она ощущала такую слабость, что все, чего ей хотелось — прислониться к холодной влажной стене и сползти вниз, на землю. В тесном мраке винтовых лестниц преодоление каждой новой ступеньки превратилось в такую высочайшую пытку, что у неё не было сил даже заплакать.

В тот момент Гермионе пришло в голову, что сейчас одним из счастливых воспоминаний она считала своего старого Боггарта. Эта мысль была настолько нелепой, что разрушила её ступор и помогла подняться по последним ступеням.

А потом у неё уже не было времени, чтобы думать еще о чем-то.

Она сморгнула слезы и посмотрела на лицо спящего Северуса. Всегда худое и костлявое, оно еще больше вытянулось, щеки ввалились, а глаза глубоко запали. Врезающиеся в лоб между бровей морщины на лице, эти глубокие складки, заключающие его рот в скобки.

О, БОЖЕ, каким она обнаружила его в той камере. Безмолвный крик поднялся в её сознании. Видеть его таким, голым, беззащитным, оскверненным, беспомощным, даже зная о том, что происходило с ним раньше, но знать, знать — это не видеть — все её тело напряглось от воспоминаний. Невольно её рука коснулась его руки.

Он открыл глаза. Мгновение Северус смотрел на нее в замешательстве. Затем замер, его тело напряглось, готовое к прыжку, а взгляд сфокусировался, черный и пронзительный, как никогда. Гермиона до боли прикусила губу. Её глаза наполнились слезами, но она не осмеливалась даже моргнуть. Слеза сбежала, скатившись из уголка её правого глаза на подушку. Другая стекла на левую ноздрю.