Мёртвый лес

17

Высокий и крепкий бородатый мужчина в светло-сером костюме задумчиво постукивал пультом по гладкой поверхности стеклянного столика. Его лицо можно было бы назвать красивым, если бы не довольно жесткие черты и змеиный колючий взгляд. Из ванной комнаты слышался шум льющейся воды. Тихо работал огромный телевизор с жидкокристаллическим экраном. Передавали вестерн Серджио Леоне с Клинтом Иствудом в главных ролях. Сидящий в мягком кресле мужчина обожал ковбойские фильмы, но сейчас его мысли были заняты другим. Сергей Владимирович, он же Шнур, думал о сложившейся в его жизни ситуации.
("Что, амиго, испугался?" – щербато улыбался загорелый мексиканец в дырявом, как решето, сомбреро. Рядом расположились еще трое бродяг, одетых в лохмотья и разбитые сапоги и опоясанных широкими ремнями с револьверами по бокам. "Понимаете, ребята, – невозмутимо отвечал Иствуд, попыхивая своей неизменной сигарой, – я-то понимаю, что вы просто шутили, но вот моя лошадь… По-моему, ей показалось, что вы ее обидели. Я вот думаю, если вы все извинитесь перед ней, может быть, она вас простит…" Ковбои расхохотались.) Шнур отложил пульт в сторону и взял телефон, набрал номер, немного подождал. Медленно текли секунды, ковбои продолжали издеваться над храбрым героем-одиночкой. Шнур поджал губы, швырнул трубку на стол и выругался вполголоса: – Дерьмо! Поскольку поверхность стола была абсолютно гладкой, телефон проехался по ней, как сноуборд по накатанному снегу, и свалился на пол. Шум воды в ванной прекратился, и через пару секунд в комнате появился высокий худой парень с бледной кожей, довольно длинными светлыми волосами и зелеными глазами. Он был бы полностью обнажённым, если бы не обмотанное вокруг его бёдер полотенце. – Глеб, рожа твоя протокольная, сколько можно плескаться в моей ванной? – проворчал мужчина, смеряя, однако, фигурку юноши крайне плотоядным взглядом. – А че, соскучился? – молодой человек самонадеянно хмыкнул и бесцеремонно плюхнулся на колени Шнура. – Каждая минута, когда ты обделяешь меня своим драгоценным вниманием, превращается в очередной гвоздь на крышке моего гроба. – Ой, сколько пафоса! – фыркнул Глеб, обвивая руками шею Шнура. – Ты дозвонился до Вани? – Нет, – Шнуров моментально нахмурился, – сейчас буду Шмелю звонить. Глеб, слезь пока с моих колен. – Ладно, – недовольно прошипел блондин, встряхивая мокрыми волосами так, что капли воды попали в лицо поморщившемуся Шнуру. – Распустил я тебя, сучка. Давно не наказывал, – хмыкнул Шнуров, вызывая у Глеба довольную улыбку, и набрал знакомый номер. – Слушаю? – прозвучало в трубке. – Шмель, срочно поднимись ко мне. – Иду, – торопливо произнес мужской голос, и звонок окончился. Шнур выключил телевизор. Он хотел было еще раз попытаться связаться с Ваней, но передумал. Последние три раза, когда он пытался до него дозвониться, абонент находился вне сети обслуживания – видимо, у незадачливого Вани сел телефон. – Глеб, ну что же могло случиться с моими людьми? Пару минут назад звонил человек от Ксо-Ли-Рэя, сообщил, что товар в полном порядке, деньги переданы, никаких проблем, все чики-пуки. Они уехали ранним утром, соответственно, должны быть тут часов пять, Глеб! Если, конечно, эти олухи не решили расслабиться по дороге, мать их! – В таком случае, это развлечение будет последним в их ебучей жизни, – блондин пожал плечами, – всегда рад новым знакомствам, солнце. Неожиданно страшная догадка осенила Шнура: – Глеб, а вдруг эти двое попросту ебут мне мозги, а сами смотались с деньгами? – Сомневаюсь, – лаконично ответил блондин. Хотя... "Мы попали в заварушку, Макс убит", – сказал Денис. Да, связь была хуже некуда, но чёрт, Шнур чувствовал, что Ваня дьявольски напуган, значит, что-то действительно случилось. Простой психоанализ, но всё же... "Это приблизительно в пяти километрах западнее от развилки в сторону Гриднева…" – Чёрт, значит, эти придурки все-таки съехали с основной трассы! Послушай, котёнок, Макса не мог пришить кто-то из твоих парней? – Нет. Я уверен в этом. Кому это надо? Дане, Тёме, шестнадцатилетнему, мать его, Славе? Нет. Они не ебанутые, Серж, поверь. Они не тронут твоих людей, пока ты не попросишь. В дверь робко постучали. – Шмель, входи, черт тебя дери! – недовольно рявкнул Шнур, вытягивая ноги. – Ты так стучишь, будто боишься застать меня онанирующим… Глеб откровенно заржал, а щёки вошедшего громилы на мгновение вспыхнули. – Извините, Сергей Владимирович, – промямлил он. Шмель был одним из лучших и опытнейших помощников Шнурова, и Сергей доверял ему почти так же, как самому себе. Если Шмель не мог решить возникший вопрос, то его не мог решить никто. Правда, шестьсот тридцать косых не были такими уж большими деньгами для Шнура, однако при всей своей расточительности он не мог позволить себе упускать такой куш. Кроме того, если Ваня провинился, то его следовало бы чисто из принципа наказать, а Максима достать на том свете и поджарить на самой большой сковороде Ада. Шнур первым делом вкратце изложил Шмелю суть дела. Тот на протяжении всей речи понимающе кивал. – Возьми пару ребят и поезжай по их маршруту, а там ты знаешь, что делать. Во всяком случае, не мне тебя учить. Шмель снова понимающе кивал, преданно глядя в рот своему боссу. Глаза его уже горели в предвкушении захватывающего приключения, он нетерпеливо топтался на месте, пальцы громилы непроизвольно сжимались, словно он уже обхватывал ими шею человека, осмелившегося ослушаться Шнура. – И еще момент. Если они живы, сделай все возможное, чтобы доставить их ко мне. Или к Глебу, там недалеко. Ну, сам понимаешь. Шмель с понимающим видом кивнул: – Все будет в лучшем виде, Сергей Владимирович. – Не сомневаюсь, – по-змеиному улыбнулся Шнур. Шмель было собрался к выходу, но Глеб рявкнул: – Эй, постой, ты издеваешься?! Мы даже не поздоровались! Он протянул руку смущённому Шмелю, пробормотавшему: "Извините, Глеб Геннадьевич", потрепал его по волосам и подмигнул, смущая еще больше: – Удачи, мужик. Когда Шмель вышел, Шнур снова включил телевизор. ("…когда у человека с револьвером на пути встает человек с ружьем, человек с револьвером мертв. Это ведь твои слова, Рамон?" – говорил Клинт Иствуд ковбою с широкой лопатообразной бородой.) Прозвучал выстрел, ковбой упал, и на экране появились титры. Шнур выдохнул, глотнул из стоящей под диваном бутылки виски и тут же заметно успокоился. На экране появился рекламный ролик, в котором крайне дебильного вида кролик с вялыми ушами старательно уговаривал не менее дебильного рыжего карапуза отведать кукурузную суперкашу с дебильным названием "Кусямба". Каша больше смахивала на понос, и Глеб заявил, что никогда бы не стал кормить своего ребенка этакой мерзостью. Вскоре кролика сменила сексапильная брюнетка, рекламирующая мыло. Трогая свои щеки, она томно прикрывала глаза, приговаривая: "Моя кожа стала мягче шелка!", и на ее лице появлялось выражение полного блаженства, словно ее поимел взвод солдат после нескольких лет воздержания. Теперь можно было расслабиться. Шнур ослабил узел галстука, подумал немного и снял его вовсе, сбросил с плеч пиджак, залез в домашний бар и достал бутылку коньяка. Глеб понял его без лишних слов и сел на его колени сразу, стоило Шнуру сесть в кресло. Тот властно обхватил рукой упругую талию юноши, и блондин блаженно улыбнулся. – Кажется, я обещал наказать тебя, мой сладкий, – тихо сказал Шнуров, крепче прижимая к себе Глеба. – Так давай же, я жду этого, – сверкнул глазами блондин. Полотенце полетело на пол вслед за рубашкой Шнурова.