Логово зверя. [18+]

Часть 10.

    Всё та же камера в восемь квадратов, тонкая полоса света из-под двери, бетонные холодные стены, единственная шконка с волглым матрацем и... холодящий кровь, пробирающий до самых костей, сквозняк. Вот только пленник уже другой... Сказать, что Пак Джунён испытывал страх — не сказать ничего. В его трезвеющем сознании мелькали обрывки новостных выпусков двухгодовалой давности, которые тогда кешили многочисленными смертями сотрудников полиции и их семей: кто-то выпал из окна, кто-то был заживо погребен в бочке цемента, кто-то расчленен и брошен на городской свалке... обезглавленные, повешанные... некоторые просто пропадали без вести... — все убийства как один — без следов и подозреваемых... И если последние пару лет он просто строил предположения и догадки, то теперь, будучи пойманным и заточенным в этом подвале, он знал точно, чьих рук была та кровожадная бойня. Конечно он тогда предполагал, что придут и за ним... но время шло... череда смертей прекратилась... и в душе потихоньку зародилась надежда, что эта кровавая вереница обошла его стороной... Но теперь весь тот страх нахлынул с новой силой — он буквально слышал, как гудит кровь в его венах, а сердце сжалось в горошину от ужаса. Он остался последним, кто имел какое-либо отношение к той облаве в «Euphoria», и его смерть явно не предполагала быть легкой. В попытке облегчить свою участь он пытался не дышать, повеситься на собственных шнурках... но тело упрямо хотело жить... 

    Мерный гулкий звук шагов по коридору... все ближе и ближе... скрежет железного замка камеры... и в дверном проёме появилось несколько мужских силуэтов... расступившись, они открыли обзор еще на один, высокий, статный... Джунён дернулся к стене, забиваясь в угол — именно так он представлял их встречу в самых страшных своих кошмарах... 

— Ну вот мы и встретились... Ты ждал? — начал вошедший, стоя в полумраке камеры. Лица не было видно, но пленник ясно понимал, кто перед ним. 

— ... нет... — пробормотал трясущийся в ужасе Джунён. — Чонгук, я виноват, я знаю, и все эти два года я корил себя... но тогда, копы... они прижали меня к стенке, не оставив выбора... — запричитал мужчина, упав на колени и сведя руки, жестом моля о пощаде... 

— А ты знаешь, что та облава ровным счетом ничего не дала им? В тот день не было поставки — её переложили на следующий — отец не захотел мешать личное и дела. — оборвал он его, отпинывая от своих ног. — Но ты убил мою мать, натравив их! — взревел он следом и что есть силы пнул бедолагу в лицо... Раздался хруст, и кровь хлынула из носа мужчины. По щелчку пальцев и взмаху руки брюнета двое других парней подскочили и подняли пленника на ноги, держа его под руки. — Я нашёл и покарал всех! — продолжил Чонгук, и тяжелый удар под дых хуком снизу заставил отшатнуться всю троицу, а Джунён взвыл от боли и закашлял, харкая кровью на бетонный пол. — Я заставил их страдать так же! — следующий удар пришёлся в лицо, свернув обвисшему на руках парней челюсть. Чонгук подошёл ближе... — Обещаю, ты будешь жить... — процедил он сквозь зубы в покорёженное лицо пленника. — Но ты сам не захочешь такой жизни! — и Чонгук пнул его в грудь так, что выбил из рук держащих, а Пак отлетел в стену, звонко ударяясь затылком о холодный бетон, и потерял сознание...