Ну давай же, танцуй! 1 Том

3 глава

Руки тряслись, а с этим и потели ладони. Омеге было нестрашно выступать перед обычными людьми, но тут император, и любая оплошность может стоить ему большой цены.
Любое движение в танце связанно, и если один танцор допустит ошибку, то это повлияет и на других танцоров.

Парни стояли за кулисами, обговаривали свои движения.
Как могли, пытались поддержать друг-другу.

Услышав о начале представления, каждый разошёлся на свои места. Ещё не появляясь на сцене, были слышны возгласы зрителей, которые ожидали увидеть три звезды поднебесной.

Зазвучала музыка и парни приготовились на своих позициях.
Первый танцевал Джей Хоуп. Его движение и грация заставляли поражаться, от парня словно под магическим воздействием, невозможно было отвести взгляд.
Взяв веер в руки, парень словно передал эстафету другому, указывая, что скоро начнется часть следующего, и он должен быстро подготовиться к этому.

Следом за Хосоком был Чимин.
Страсть и пороки его обманчиво грешного тела, так завлекала всех.
Множество глаз смотрели на него, но были и те, что пугали его, они словно заставляли убежать и спрятаться куда подальше. Как только младший прикрывал глаза, то образ императора со шрамом появлялся перед ним.

Закончив свою часть танца, а это значит остался только Чон. Хосок и Чимин наблюдали за этим смышлёным парнем. Отточенные движения и прекрасное исполнение, в столь юном возрасте.
Чонгук завершил танец эпичной концовкой. Все ликовали и хлопали в ладоши, больше обычного. Произведя фурор среди зрителей, танцоров увели в свои покои.

*Пару часов назад*

Император Мин сидел в тронном зале, небольшая горочка свитков лежали на столе, ожидая пока их прочтут и поставят на них императорскую печать или же откинут в сторону забыв о существовании этих свитков.

Время текло как вода с горного ручья, несмотря на преграды, на своем пути не понижала и не повышала своего темпа.
Мудрецы говорили, что даже человек не на столько силён как вода. Обычная капля воды может выточить в гладь тысячелетний камень.
Неумолимо приближался вечер, к императору подошёл советник, сделав низкий поклон сообщил, что приготовление к вечеру завершились и все готово для представления.

Мин посмотрел на советника злым взглядом, а потом откинул читавший на тот момент свиток на пол.

- Принеси шкатулку для печати, и побыстрее.
Быстро поклонившись советник взял стоявшую неподалёку шкатулку и поднес ее к императору.
Открыв ждал следующих указаний. Император же не торопясь вложил печать, взяв из рук советника шкатулку унес ее к шкафу, где запер ее на ключ.
После чего вышел из тронного зала, направляясь к императорской ложе.

Надоедливый шум заполнял арену, это немного раздражало императора.
Но выход из зоны комфорта и хоть на мгновение показать людям свою благосклонность.

Начало шумной феерии, музыка заполняет арену, касаясь души и недр каждого.
Шум отголоском погружал в атмосферу азартного веселья.
На первом танцоре открывается шоу. Ликование и визги без повода. Император смотрит и в танце парня он не видит совершенно нечего
Император пристально наблюдал за каждым танцором, но привлек его взор только один, он словно манил все ближе к себе. Его движения были на столько завораживающие и умопомрачительные, что терялся дар речи.

Тело этого парня было куда изящней чем у омег из известнейших чунхва. Пока император размышлял о мальчишке, танцоры закончили свое выступление и ушли отдыхать в свои покои.

Подозвав советника Мин, приказал пригласить второго танцора в его покои, предварительно одарив его жемчужно розовым платком шелка.
Советник низко поклонился и сей же минуту исчез из поля зрения императора.
Сиджин направился к покоям Чимина. Придерживая платок.
- Бедное создание, очень жаль что ты не смог себя сберечь.
Постучав в дверь, после одобрительного ответа войти, Сиджин приоткрыл дверь.

Император Мин же отправился в свою почивальню, приказав, чтобы принесли закуски и алкоголь. Когда все было готово, альфа выгнал всех слуг и присел за стол. Выпил первую стопку рисового вина, не прошло и пятнадцати минут как в дверь постучались.
Лико императора озарила улыбка, но совсем недобрая, а словно под дьявольским началом.