мальчик-который-мой

глава 41

Первой мыслью Гарри после пробуждения, была мысль о Малфое. Это было как бы и неудивительно. Последнее время каждое его утро начиналось с мыслей о слизеринце. Ничего необычного, конечно, но... Но сегодня всё было как-то совсем по-другому. Сразу после того, как Гарри открыл глаза, непонятная, ничем не объяснимая тревога вгрызлась в его сердце и принялась глодать его с жадностью голодной мантикоры. Это не были его обычные переживания о своей попранной любви и о своей ненужности Малфою. То есть, не совсем они. Это была, выедающая внутренности, ничем не мотивированная тревога за Драко. Всё это было необъяснимо, но это было так. Гарри, как на автомате, проходил тесты на магическую силу, что-то отвечал мадам Помфри и МакГонагалл, тоже присутствующей при расконсервации, но мыслями он был далеко. Совсем далеко. С этим несносным слизеринцем. Беспокоиться о человеке, которому ты вообще никуда не упёрся, было унизительно, но Гарри ничего с собой поделать не мог. Мало того - он не мог дождаться, когда наконец его выпустят из больничного крыла, чтобы найти уже Малфоя и убедиться в том, что с ним всё в порядке. Когда Гарри вышел из кабинета мадам Помфри, было уже немного за полдень. Рон, Гермиона и Джинни, как и все другие студенты, были ещё на занятиях, поэтому его никто не встречал. В другое время Гарри порадовался бы этому факту, но сейчас вряд ли он мог хоть чему-то радоваться. Тоскливая тревога разъедала душу, а настроение было самым наипоганейшим несмотря на то, что расконсервация его магии прошла весьма и весьма успешно. Вернувшись в гриффиндорскую башню, Гарри сразу же отправился в спальню. По карте Мародёров он быстро определит месторасположение Хорька и после всё же сходит посмотреть на него. Хоть издали. Это попахивало ненормальностью, но когда это Гарри был нормальным? Отыскав карту и развернув её, он проговорил заклинание на поиск и растерянно замер: точки под именем «Драко Малфой» на карте не оказалось. Драко почему-то не было в Хогвартсе. * * * Алан злился. На себя, на Малфоя, бросившего в него заклятьем, из-за чего он ничего не смог сделать для защиты Эдди. На самого Эдди, который не имея палочки, сумел, всё-таки, каким-то образом выбраться из-под запирающего и сунуться прямо в руки Пожирателям. На свою непростительную глупость, из-за которой он вообще ввязался во всю эту мутную историю с возрождением Воландеморта. На свою теперешнюю беспомощность в возможности помочь парню, который единственный, из всех его предыдущих пассий, смог не оставить его равнодушным. Алан решил не сдаваться. Переместившись в поместье деда, он закрылся в библиотеке и обложился книгами, выискивая то, что смогло бы помочь расстроить планы их тайного сообщества. Ведь только таким образом можно было спасти Эдди. Молодого Малфоя, Эдди и светловолосого магла захватили в плен и держали сейчас в старом заброшенном замке, который принадлежал родственникам одного из неофитов их ордена. Замок был очень древним и находился на самом стыке магического и магловского миров. Точнее, правое крыло замка было построено на магловских землях, а левое - на магических. Такие строения были как бы вне учёта и являлись нейтральной территорией, на которой абсолютно никак не отслеживалась магическая активность. Их организации это было только на руку. Стены замка создавали некое поле, которое надёжно скрывало всё то, что происходило внутри него, поэтому даже такой мощный тёмномагический ритуал, как возрождение на крови вейлы, вряд ли бы кто заметил. Вообще, для их тайного сообщества всё складывалось просто замечательно. Три птички были уже в клетке. Теперь только не хватало одной главной составляющей для того, чтобы всё завертелось - самого мальчишки Поттера. Но, зная благородный характер Героя, никто и не сомневался, что заманить его в ловушку будет проще простого. Теперь, когда у них на руках были такие козыри, как два несчастных студента Хогвартса и один, не менее несчастный магл, можно было легко обмануть этого наивного героического подростка, послав ему письмо с предложением обменять три жизни несчастных жертв на одну его. Наивный Герой несомненно клюнет на эту удочку. Откуда же ему знать, что на сделку с ним никто идти не намерен и жертв отпускать никто не собирается? И что все эти их четыре прекрасных, юных тела будут использованы для заселения в них сущности великого тёмного волшебника? Алану было отчаянно жаль терять Эдди и дарить его тело кому бы то ни было. Пусть даже волшебнику всех времён и народов. Нужно было срочно спасать мальчишку. То есть, конечно же, мальчишек... Сам он сейчас мало что мог для этого сделать - вся надежда, как это не прискорбно, была на Героя и на этого блондинистого отпрыска рода Малфоев. По крайней мере, Поттер уж точно приложил бы все силы, чтобы вызволить пленников из беды... если оказать ему в этом посильную помощь. Вообще, с Поттером и Малфоем всё оказалось не так просто, как можно было бы предположить. В тот день, когда Аланиэль первый раз встретил Эдди в магловском баре, тот что-то бормотал про магическую связь между Малфоем и Поттером, как между вейлой и её Партнёром. Алан тогда не придал особого значения пьяной болтовне мальчишки и, слава Мерлину и слугам его, никому про это так и не рассказал. Был ли Поттер на самом деле Партнёром вейлы блондина было неизвестно, но сегодня утром, когда произошло нападение на Малфоя, Алан увидел его перстень. И этот перстень принадлежал древнему чистокровному роду Поттеров. Почему блондин носил его? И где был его знаменитый «Око Слизерина», о котором был наслышан чуть ли не весь магический мир? Мальчишки обменялись артефактами? Но для чего? Для того, чтобы закрепить своё партнёрство магической помолвкой? Или, может быть, подростки даже решили обручиться магическим браком? Опять же для чего? Чтобы усилить свою магию? Или Малфой таким образом решил заполучить Героя себе? Заполучить Партнёра для своей вейлы? Аланиэль терялся в догадках. Снять перстень с Малфоя так и не смогли, даже погрузив его в магическую кому, что тоже говорило в пользу магической помолвки или брака. Аланиэль вздохнул, откинулся на спинку стула и крепко задумался. Магический брак, магическая помолвка... Что это даёт, если вдруг действительно имеет место быть? Если, всё-таки, мальчишки обручены, то есть надежда. Поттер тогда чисто физически не сможет попасть в замок, где держат пленников. Он просто не сумеет саппарировать туда с порт-ключом, который ему уже выслали. Порт-ключ настроен таким образом, что воспользоваться им можно, только не имея ни с собой, ни на себе никаких магических предметов. Если мальчишки действительно обручены или помолвлены, то без разрешения магического супруга снять свой перстень Поттеру не удастся и дело тогда застопорится. Без Поттера никакого ритуала возрождения не получится и удерживать Эдди и Малфоя дольше чем нужно, вряд ли кто-либо рискнёт. Но даже если это будет не так, то Алан найдёт возможности, чтобы спасти обоих слизеринцев. О магле можно не беспокоиться. Убивать его никто не будет, чтобы не привлекать излишнего внимания. В случае чего, его просто лишат памяти Обливиэйтом и отправят домой. В том, что на Малфое была именно поттеровская фамильная побрякушка, Алан нисколько не сомневался. Торндайки были очень и очень дальней роднёй Поттеров и почти точно такой же перстень, какой был сейчас на Малфое, носил и сам Алан. Правда, очень часто он носил его в магической форме кулона, пряча его от любопытных глаз у себя на груди, но тем не менее. Этот древнейший артефакт дед подарил Аланиэлю на совершеннолетие. Вместо сапфира, как это было в поттеровском украшении, в родовую драгоценность Торндайков был вделан рубин. «Глаз недремлющего дракона» - такое гордое название носил артефакт их рода. У Поттеров же артефакт назывался: «Глаз спящего дракона». Аланиэль уточнил это в специальной книге-каталоге их общего с Поттерами генеалогического древа, где перечислялись все магические вещи, принадлежащие волшебникам, родным им по крови. Даже самым-самым дальним. Артефакты рода Торндайков и рода Поттеров были равны по силе и, так как были практически магическими близнецами, могли взаимодействовать между собой. То есть владелец одного из близнецов-перстней мог посылать невидимую защиту на владельца другого перстня-близнеца и наоборот. Алан, в случае чего, мог наложить заклинание невидимого щита, или ещё какое-нибудь из защитных, на мальчишку Малфоя. На этого блондинчика ему было глубоко наплевать, конечно, но вот если бы тот, каким-нибудь образом, помог малышу Эдварду саппарировать в безопасное место, то тогда Алан однозначно бы воспользовался таким бонусом своего колечка. Вообще, Аланиэль кривил душой, когда внушал себе, что ему небезразлична судьба только Эдварда Палмера. Это было далеко не так. Алан прекрасно осознавал, что эти несчастные подростки не заслуживали такой незавидной участи. Умирать ради того, чтобы кто-то смог вселиться в твоё тело? Нет, это было всё же за гранью. Некоторое время назад Алан не особо заморачивался об этической стороне всего этого их предприятия. Во-первых, потому что глаза и мозг его застилала жгучая ненависть к теперешнему правительству и было острое желание увидеть его свергнутым, а во-вторых, не особо-то и верил он в то, что у их организации что-нибудь да выгорит. Теперь же, когда, как говорится, дело пошло, мстить вдруг резко перехотелось и он уже сто раз пожалел, что ввязался во всю эту грязь. * * * «Наверное вам будет небезынтересно узнать, что Драко Малфой, Эдвард Палмер и один молодой, безымянный магл, находятся сейчас у нас в плену. Вы можете помочь им и обменять вашу жизнь на их жизни. Для этого вам нужно: избавиться от всех магических предметов, какие у вас имеются на себе или при себе и срочно аппарировать, используя данное послание как порт-ключ, коим оно и является на самом деле. Если на вас останется хоть один, даже самый ничтожный, магический предмет, то порт-ключ не сработает и аппарация не удастся. Предупреждаем, что если вы не появитесь на месте до сегодняшнего вечера, то пленники будут в обязательном порядке умерщвлены. Привлекать внимание авроров к этому делу очень не советуем. Жизнь узников тогда не будет стоить и ломаного кната. Посылаем вам воспоминание, чтобы вы не усомнились в правдивости всего выше сказанного. Фиал с воспоминанием самоуничтожится, как только вы ознакомитесь с его содержимым. P.S. Надеемся, что вы понимаете, что эту информацию нужно сохранить в строгой конфиденциальности, чтобы не было никаких ненужных осложнений.» Гарри тупо перечитывал каллиграфически написанные строки послания, которое ему принесла обычная школьная сова и всё никак не мог прийти в себя. Если сказать, что он был в шоке - это ничего не сказать. Единственное, что он понял из этого письма: Драко в опасности и нужно срочно спасать его! Драко в опасности! Недаром у него с утра так ноет в груди! Отдать свою жизнь в обмен на его? И ещё на две жизни? Гарри безоговорочно был согласен на это, но его ошарашенность всё никак не проходила, руки тряслись как у хорошего любителя магловского рома, а дышать он вдруг забыл как. В самом прямом смысле. У него начался его обычный панический приступ и Гарри точно уже, наверное, свалился бы без чувств, но, к счастью, сработала аптечка и он постепенно начал приходить в себя. К письму прилагался маленький фиал с чьим-то воспоминанием - было не видно с чьим - и Гарри нашёл в себе силы посмотреть его на своём мини омуте памяти. Драко, Эдди и ещё какой-то незнакомый ему парень, лежали без чувств на огромном, чёрном, отполированном до блеска камне, или даже, скорее, на цельном куске скалы, соединявшимся прямо со стеной. Помещение, где находились пленники, было не рассмотреть из-за слабого освещения, но из-за гулкого звука капающей где-то воды, можно было предположить, что это какое-то то ли подземелье, то ли подвал. Драко и Эдди были как будто закутаны в переливающиеся белым цветом нити, которые образовывали вокруг их тел что-то похожее на эллипс. Светловолосый парень такого эллипса над собой не имел и, видимо, действительно был маглом. Гарри знал что означают эти световые эллипсы. Уж ему-то было этого не знать! Волшебников помещали в такие, когда требовалось серьёзное лечение, и нужно было отключить сознание, чтобы вдруг не случилось стихийного магического выброса. Это была так называемая магическая кома. Гарри вынырнул из омута памяти и сразу же раздался негромкий хлопок - как и обещали в послании, фиал с воспоминанием самоуничтожился. Этот хлопок для Гарри прозвучал, как выстрел на старт. Больше он не медлил. Теперь он уже действовал чётко и уверенно. «Включил режим Героя!» - как любил шутить над этой его особенностью Рон. Гарри сам знал за собой такое. Когда он принимал для себя какое-то решение, то голова у него становилась ясной, а действия быстрыми и последовательными. Он достал свою волшебную палочку и положил её в деревянный футляр, который, в свою очередь сложил в свой чемодан. Туда же отправилась мантия-невидимка и, после небольшой заминки, малфоевский перстень. Гарри был теперь хозяином артефакта и был волен делать с ним то, что ему заблагорассудится. Так ведь ему тогда сказал Драко? Гарри сознавал, что сняв перстень, он расторгает тем самым магическую связь с Малфоем. Их брак. Но по-другому было нельзя. Иначе он не сможет спасти Драко и ещё тех двух парней. Да и зачем Малфою брак с тем, кто уже практически покойник? А магия у него восстановится... Он сам говорил... Гарри сглотнул горький комок. Оставлять этот свет было страшно и больно. Особенно больно было осознавать, что он так и не познал взаимной любви. Любви своего ядовитого слизеринца. Ведь всё что было между ними, было заведомой фальшивкой и притворством. Драко, спустя какое-то время, даже и не вспомнит о нём... Гарри попытался привести свои мысли в порядок. Сейчас было не время думать о Малфое. Нужно сконцентрироваться на том, что он должен сделать. Например, все ли магические предметы он снял с себя? Вроде бы всё... Ах, нет! Остался же ещё кулон Луны! Гарри поспешно вытащил его наружу - он носил его под одеждой - и хотел уже было снять его тоже, но остановился в нерешительности. Он ведь обещал подруге никогда и ни при каких обстоятельствах не расставаться с этим украшением. До той поры, пока она сама не попросит отдать ей его обратно. Если Гарри сейчас снимет кулон, то это будет неуважением к Луне и ей будет больно, когда она узнает что он проигнорировал её горячую просьбу. И к тому же, это никакой не артефакт, поэтому оставить его на себе можно. Гарри засунул кулон обратно под одежду и положил письмо в карман. Осталось выйти из здания и дойти до границы Хогвартса, чтобы там незаметно аппарировать. Занятия всё ещё не закончились и он успеет это сделать без посторонних глаз. Гарри обвёл глазами комнату, как будто бы прощаясь с ней, нахмурился и решительно вышел за дверь.