Пришлось мне как-то поработать уездным доктором. В мои обязанности входили поликлинический прием, ведение дневного и круглосуточного стационаров (точнее, то, что от них осталось), посещение больных на дому, работа на «скорой» и периодические командировки в глухие лесные населенные пункты, откуда народ просто не может добраться до райцентра.
Однажды вез меня водитель «скорой» в очередную глухомань, где я должна была день отсидеть на приеме. Дорога была неблизкая, мы разговорились, пожаловались друг другу на судьбу, обсудили плачевное состояние нашей больницы. Сейчас на настоящее лечебное учреждение больница мало похожа, больше смахивает на ревир. Водитель сказал, что раньше было еще хуже, и вот какую историю поведал.
На первом этаже больницы раньше располагалось образцово-показательное родильное отделение. Но потом пришли девяностые, и понеслась. Родилку закрыли, персонал растащил оттуда все, что только можно было. Наш водитель (назовем его, скажем, Вася) не стал исключением — взяв с собой взрослого сына, пошел с ним на «дело». Решили они взять там досок на дачу. Доски были так себе, с гвоздями и остатками краски, но, как говорится, в хозяйстве все пригодится...
Отмечу, дело происходило в Архангельской области в начале лета, так что стояли белые ночи. И вот часа в два ночи наши молодцы отправились в поход. Как сказал Вася, двери родилки были закрыты на замок чисто номинально, на самом деле он снимался с дверей легким движением руки. Вася с сыном без труда проникли внутрь. Как оказалось, даже те паршивые доски уже были украдены, оставался только горбыль, который даром им не нужен был. Побродив вдоль коридора туда-обратно в полутьме, они решили пойти домой. И тут то ли из одной запущенной палаты, то ли из абортария послышались звуки, напоминавшие совиное уханье. Васе показалось, что это какой-то человек просто подражает сове — в голосе ясно слышались человеческие нотки. Но кто будет среди ночи ухать в заброшенном корпусе больницы?! Вася с сыном искать источник звука не стали — страшно стало, и они от греха подальше потихоньку пошли к выходу, находящемся в другом конце коридора. Затем уханье сменил странный женский смех, такой мерзкий — громкий, истеричный, визгливый. Тут водитель, струхнув не на шутку, вцепился сыну в плечо и поволок его к выходу.
И тут из одной палаты вылетело нечто. В полутьме разобрать детали его облика было практически невозможно — свет белых ночей с улицы через полузакрашенные окна палат и коридора проникал мало. Васе показалось, это женщина довольно высокого роста, с лохматыми волосами ниже плеч и как будто в белой ночнушке. Вася четко запомнил белые спущенные лямки на плечах девушки-видения. Лица они не разглядели — дама была к ним спиной. Пробежав через весь коридор с истерическим смехом, дама вытянутыми вперед руками толкнула дверь выхода и выскочила наружу. Дверь за ней захлопнулась. Вася запомнил еще, что дама была босиком, а ступни ее были чудовищно грязные, прямо черные.
Вася с сыном, приходя в себя, молча двинулись к выходу, с ужасом ожидая, что из какой-нибудь палаты на них накинется кто похуже. Но до дверей они добрались нормально. Территория больницы просматривалась хорошо — никого поблизости не было. Вася с сыном перекурили на крылечке — во смелые, а? — потом пошли домой.
Поселок там небольшой, все друг друга знают не только в лицо, но и по имени-отчеству. Местные сумасшедшие известны всем, и, со слов Васи, никакой полуночной дуры у них в окрестностях не водилось.
