Чужие грехи - твоя расплата

~24~

Так безжалостно сердце разбивается на кусочки, когда теряешь любимого человека. Как будто сейчас перед ним стоит она. Как обычно в голубом платье с белым фартучком, который она сжимала, когда волновалась. А волновалась она часто. Вовремя не пострижены кусты, не готов к возвращению мужа обед — она почти до побеления костящек сжимает белую, как облакà, ткань. Юлий больше всего ценил в ней верность и слепую, доверительную покорность и почти суеверный страх перед ним. Она как будто случайно стала его женой, он почти сразу после свадьбы признался, что не любит её. Она только криво улыбнулась, стёрла слёзы платочком и была готова следовать за мужем хоть на край света. Она смирилась бы с чем угодно лишь бы ещё раз выслушать его жалобы на нерадивых подчинённых, тяжёлую работу. Ей было абсолютно неважно, о чём он говорил, он готова была слушать его бесконечно, затаив дыхание. И незаметно для Юлия она сделалась самым значимым существом на свете. Он не раз вспоминал её, когда было тяжело, не раз приходил за советом и жутко злился, когда она не могла посоветовать что-нибудь стоящее и только плакала, и разводила руками, готовая броситься ему в объятья или в ноги — куда прикажет — он даже иногда бил её со злости, но она продолжала, как верная рабыня, быть у его ног. И Юлий ценил это. Хоть и не умел показать. Имя этого неземного существа часто слетало с его уст, и он даже на секунду не мог себе представить жизнь без его любимой Греты. Но судьба забрала его дорогую супругу быстрее, чем он предполагал. И спустя многие годы она продолжала являться к нему во сне и наяву, почти реальная. Юлий смотрел в окно и ему казалось, что это не снег, а белые, прекрасные облака и она летит, еле касаясь их босыми ступнями. У неё, как и прежде, большие, но лёгкие крылья, всегда идеально чистые и как будто сияющие. Она виделась ему всегда именно такой. И Юлий всегда восхищался её мужеством, бесконечной преданностью, ведь когда ей пришлось выбирать последовать за мужем в Ад и лишиться этих прекрасных символов безбедной жизни или остаться вместе с родными, она не раздумывая подала Юлию руку.

Мужчина качнул головой, возвращаясь в реальность и оставляя навязчивые образы в подсознании. Теперь нужно было думать о другом. Он почти машинально сделал бутерброды. Он почти физически ощущал её взгляд на себе и как бы он не убеждал себя, что это всего лишь видение, оно не проходило, а потому одиночество становилось невыносимым. Юлий захватил тарелку с бутербродами и пошёл в комнату.