Гермиона Грейнджер и таинственное дитя

Наследство для наследника

— О, у нас несанкционированный слет гриффиндорцев, – констатировал Драко, с трудом изображая полнейшее безразличие, когда в дверях появилась растрепанная темная голова, а вслед за ней протиснулся и остальной тощий «геройский» организм. – Заходи, Поттер, будь как дома, но не забывай, у кого ты в гостях.

Драко посмотрел на Грейнджер, она выглядела так, словно готова одновременно аппарировать куда-нибудь – только бы подальше отсюда, придумать сотню причин остаться и еще столько же причин, чтоб объяснить дружку свое пребывание здесь. Нужно было спасать ситуацию, пока она не ляпнула что-то несуразное.

— Ну хорошо… Макгонагалл, считай, моя квартирная хозяйка, Грейнджер – личный летописец, – краем глаза он видел, какое возмущение отразилось на мордашке упомянутого «летописца», и с трудом подавил улыбку, – а тебя каким ветром сюда занесло?

Поттер переводил удивленный взгляд с подруги на недруга и обратно, зацепил валяющуюся на столе шоколадку, и Драко почувствовал удовлетворение – вывод напрашивался сам, пожалуй, даже Уизел был способен его сделать, а постоянно выживающий мальчик вроде как посмекалистее. Только бы Гермиона не стала вещать что-то вроде извечного женского «это не то, что ты подумал».

Грейнджер не вещала ничего, она смотрела на Поттера своими огромными глазищами, в которых буря эмоций сменилась смесью страха и любопытства. Драко понял, что оба его гостя шокированы встречей и роль радушного хозяина придется и дальше исполнять ему.

— Вряд ли покойный владелец этих апартаментов одобрил бы мой приступ гостеприимства, но присаживайтесь, в ногах правды нет, – он первым уселся на диван, изображая абсолютную расслабленность.

— Я как раз по поводу Снейпа, – вернулся в настоящее Поттер. Глаза Грейнджер стали еще больше.

Драко сделал приглашающий жест, Поттер нашел ближайший стул и неуклюже расположился на нем. Выглядело так, будто все его конечности стали непривычно длинными и он не понимал, как их расположить.

Грейнджер осталась стоять, беспомощно озираясь, Драко выбросил вперед руку и отработанным движением утянул ее к себе на диван. Девчонка возмущенно покосилась, но ничего не сказала, только отодвинулась почти на другой конец. Не страшно, главное, что Поттер наблюдал за их взаимодействием и делал какие-то выводы.

— Так что там по поводу Снейпа? – Малфой вернул внимание второму гостю.

— Прошло более полутора месяцев с его смерти… – героический герой складывал пальцы в загадочные мудры и нервно постукивал ногой. – Позавчера обнародовали его завещание.

Драко замер. Неужели… неужели декан что-то оставил ему?

— Снейп… Снейп завещал тебе свою библиотеку, свои работы – те, что здесь, и те, что в его доме, и портрет.

У Малфоя пересохло во рту. Это было… это было неожиданно. Особенно после того, как он вел себя со Снейпом на шестом курсе. Что-то подозрительно похожее на угрызения совести заворочалось внутри. Но не показывать же свои смешанные эмоции бывшему школьному неприятелю. Грейнджер, кажется, случайно придвинулась поближе и даже потянулась рукой – ничего такого, чего хотелось бы, просто жест поддержки от не в меру сочувствующей натуры – Драко не позволял себе надумывать лишнего. Он улыбнулся ей глазами, а затем искусно воспроизвел выражение лица Люциуса, когда тот говорил с клерками, и повернулся к Поттеру:

— Я должен что-то подписать? Как мне вступить в права наследования?

— Гарри, а почему именно ты пришел с этой информацией? – одновременно выпалила Грейнджер.

— Ну… – Поттер заметался взглядом между ними обоими, решая, кому отвечать в первую очередь, – я был в Хогвартсе по работе, Робардс попросил заодно зайти сюда и сообщить.

— Что за работа? – второй вопрос Гермионы прозвучал раньше, чем его ответ Малфою.

— Робардс сказал, что ты работаешь с показаниями Малфоя, – Поттер нелепо указал на Драко, как на наглядное пособие, – я предложил по тому же принципу пройтись по показаниям Нарциссы.

— Ты видел мать?

— Без Омута? – они опять спросили одновременно. На этот раз первым ответа удостоился Драко:

— Только что от нее. Передает тебе привет, – Поттер натянул на лицо доброжелательную улыбку.

Драко опешил, чем и воспользовался его давний враг и стал отвечать на первый его вопрос, игнорируя любопытство подруги:

— Как тебе вступить в права, мы пока не решили. Проблема в том, что твои отец и мать тоже под следствием, адвокат не может из-за каких-то, – Поттер неопределенно махнул рукой, – ваших заморочек. Да и дело терпит, никуда твое наследство не денется. Конечно, хотелось бы повесить портрет профессора с другими директорами, но почему-то он завещал его тебе, а не школе.

Именно это Драко с трудом терпел в гриффиндорцах.

— Тебе не кажется, Поттер, – едко обратился он к эталонному представителю красно-золотого факультета, – что ему самому решать, где проводить посмертие.

— Так я и не настаиваю. Просто... – что именно «просто», Драко было неинтересно. Его мыслями завладело другое: ведь он знал, кому может доверить получение наследства, но хотелось ли ему теперь идти этим путем?

— Нам бы очень помог портрет, ты знаешь, – зашипела Грейнджер.

Драко окинул ее оценивающим взглядом.

— Я говорил тебе про способ получить доступ к собственности Малфоев, – самодовольная ухмылка вышла так себе, напряженное ожидание в глазах плохо с ней вязалось.

— Ты про кольцо? – сечет. Драко кивнул.

— Если ты отдашь его адвокату, тот сможет забрать твое наследство.

Нет, не сечет…

— Грейнджер, я не доверю семейную реликвию адвокату, – зашептал Драко ей в ухо, периферическим зрением наблюдая за растерянностью на лице Поттера.

Гермиона бросила на дружка извиняющийся взгляд и зашептала в ответ:

— Но ведь ты даже мне был согласен его доверить.

Попалась!

— Тебе – и сейчас согласен.

— Ты хочешь, чтобы я взяла кольцо и получила твое наследство? – нет, все-таки иметь дело с Гермионой Грейнджер – чистое удовольствие: понимает с первого раза, о двойном дне не задумывается, хотя… – Драко взглянул на ведьму дум своих – конкретно в данный момент в темно-карих глазах плескалось недоверие, да и приподнятая бровь говорила о том же.

— Я уже объяснял, почему ты подходишь на эту роль.

— Но ты можешь дать кольцо Гарри!

Драко поперхнулся. Придумает же… извра... зар.. затейница…

— Слава Салазару, я могу его надеть только на женский пальчик.

Вот теперь тень недоверия трансформировалась в полноценное подозрение, и еще… Грейнджер очаровательно смутилась.

— Это ведь не то, о чем я думаю?

— Предлагаешь мне заглянуть в твои мысли? – Драко переключился в режим «флирт», чтобы не выдать слишком многого, и почти забыл о наблюдающем за их тихим разговором очкариком.

— Малфой, не смешно! Надеюсь, это не какой-то… темный способ сделать меня саму… ну не знаю, – ей явно было сложно проговорить вслух то, о чем она подумала, – твоей собственностью.

— Никакой темной магии, все прозрачно, я надеваю тебе на палец кольцо наследника, ты становишься моим… моей… представительницей, – это был фирменный малфоевский рецепт: сказать правду, ничего не сказав по сути, соврать, не произнеся ни слова лжи.

— Нам ведь очень нужен этот портрет, – Гермиону было жалко, она словно уговаривала и себя, и его.

— Нужен, – кивнул разом как-то успокоившийся Драко. Решение было принято, дилеммы остались в прошлом, с последствиями он будет разбираться позже. А лучше никогда. – И его работы нужны. Ты сама говорила, что в них мы сможем найти что-то на интересующую нас тему.

Поттер вежливо кашлянул, Драко и Гермиона посмотрели на него, как парочка нашкодивших низзлов.

— Я пойду? – зачем-то поинтересовался он у них.

— Погоди минутку, Гарри! – воодушевившаяся Грейнджер решительно повернулась к Драко. – Раз ты уверен, что это выход, – давай!

— Если женщина просит... – ухмыльнулся Малфой, скрывая под напускной бравадой нервозность, и лениво стянул кольцо с пальца, снова глядя исключительно на Гермиону, взволнованную не меньше его самого и даже не пытающуюся скрыть свои эмоции. Он поймал ее правую руку, осмотрел тонкие маленькие пальчики, и изящным движением надел кольцо на указательный. Пусть пока будет так. Волна магии пробежала через тело Драко, по вздрагиванию Гермионы он понял, что похожее испытала и она.

Сдавленный «ох» Поттера прозвучал музыкой для ушей. Малфой подозревал, как эта сценка выглядела со стороны. Это было хорошо. Пусть думает то, что думает. «Нечего тебе здесь ловить, очкарик».