Гермиона Грейнджер и таинственное дитя

Романтика и семантика

Все началось ночью. Да нет, началось все давно, но то, что произошло ночью, усугубило желание, мучающее Гермиону уже… некоторое время. С вечера она привычно заколдовала кровать так, чтобы через середину проходил барьер. Сейчас, задним числом, Грейнджер жалела, что не сделала этот барьер непроницаемым для глаз и ушей. Проснулась она от тихого низкого стона, и если бы стон не повторился, заснула бы опять. Но он повторился. Гермиона распахнула глаза и… сначала ничего не увидела, скорее почувствовала движение. Потом был всхлип, матрас резко дернулся и... завибрировал. Попытка убедить себя, что Драко снится кошмар, с треском провалилась, модуляция нового звука, прилетевшего с его стороны постели, не оставила сомнений – Драко Малфой занимается мастурбацией. Правильно было бы отвернуться, но постепенно привыкающие к темноте глаза словно прикипели к происходящему в двух-трех футах. Угадывалась только часть картинки, но чертово воображение дорисовывало остальное: то быстро и беспорядочно, то медленно и плавно двигающуюся руку, выгибающуюся дугой при самых неистовых фрикциях спину… Гермионе резко стало жарко, а внизу живота возникла почти болезненная пульсация. Что именно шептали малфоевские губы, разобрать не удавалось, но его хриплый шепот оказывал прямо-таки магическое воздействие, Гермиона с трудом удерживалась от того, чтобы прижать обе руки к месту, где скопилось напряжение, и сдавить их крепко ногами. Несколько отчаянных движений, и с задушенным вскриком Малфой откинулся на подушки. В ноздри ударил пряный запах спермы, пульсация внизу живота стала почти невыносимой. Гермиона боялась вдохнуть, тем временем Малфой шумно выдохнул, осторожно, стараясь делать поменьше движений, встал с постели и побрел в сторону ванной.

Грейнджер быстро проанализировала содержимое своей аптечки. Умиротворяющего бальзама не было, Противоядие от истерики – не совсем то, что требуется... Она призвала пузырек зелья Сна без сновидений и позволила себе несколько капель. Иначе не заснуть, иначе не избежать глупостей. Как Драко вернулся, она уже не слышала, отправившись в серое и неприветливое преддверие царства Морфея, куда уносило зелье.

Во второй раз она проснулась от поцелуя. Интересно, у Авроры* первым тоже возникло желание убить своего принца? Нахальные губы соскользнули на шею, прошлись по ключицам, переместились вверх, чтобы подразнить кожу возле уха. Чаша весов постепенно склонялась к помилованию того, кого следовало бы казнить. Гермиона позволила себе немножко ленивого удовольствия, а затем вспомнила про барьер. Она резко открыла глаза и повернула голову. Драко не было на его половине. Слизеринский змей просто-напросто обошел кровать и прилег с ее стороны. Взгляд на пустующую часть постели очень некстати воскресил в памяти ночную картинку, что отозвалось ноющим томлением глубоко внутри. Нет-нет-нет! Она сделала попытку отпихнуть наглеца.