Гермиона Грейнджер и таинственное дитя

Шокотерапия профессора Снейпа

Драко краем уха слушал диалог Грейнджер и Снейпа. Точнее, монолог вещающей про их работу Грейнджер. Снейп внимал и хмыкал. Почему-то Драко казалось, что в конце проникновенной речи профессор одним точным замечанием разрушит всю стройную теорию. Но это занимало лишь частично. Голову распирало от мыслей, эмоции прыгали вверх-вниз – от ужаса к отвращению. Малфой чувствовал себя чуть ли не жертвой изнасилования – его пытались без спроса использовать как донора спермы! Пугало, что кто-то решивший… занять его место в этом ужасном плане каким-то образом нацепил его личину. Метаморфомаг, вейла? Чертов Вол…

— Какая же я дура! – самоунижичительное восклицание докладчицы, хлопнувшей себя рукой по лбу для большего эффекта, не позволило паническому выводу сформулироваться.

— Неожиданная самокритичность, – прозвучало с портрета.

— А если стазис? – Драко хотел, чтобы такие страстно-просительные взгляды Грейнджер принадлежали только ему.

Еще не хватало начать ревновать к говорящему рисунку!

— Электроника полетит.

— Черт!

Чертыхающаяся Гермиона тоже нужна была Драко в личное пользование. Но он был рад, что его отвлекли от пугающих размышлений.

— Что стряслось? – спросил он, изображая заинтересованность.

— Я идиотка, – сообщила «самая яркая ведьма поколения» в тот момент, когда Снейп лениво проговорил:

— Планируя работу с образцами, мисс Грейнджер не учла, что действие Оборотного зелья ограничено одним часом.

— Понимаешь, профессор Снейп говорит, что даже выдернутый волос вернется к первоначальному виду. Шестидесяти минут не хватит для исследования. Что будет, если один образец превратится в другой прямо под микроскопом на глазах у магла?

— Я, конечно, могу подсказать вам обоим, как продлить время действие Оборотного до двух с половиной – трех часов, но это максимум, которого я добился. Не слышал, чтобы кому-либо удавалось меня переплюнуть.

— На анализ нужно минимум часов двенадцать, а то и все двадцать четыре! – Грейнджер казалась почти отчаявшейся. – Такая работа насмарку!

— Почему насмарку? – было удивительно слышать вполне человеческие (по снейповской шкале человечности) интонации у профессора в беседе с гриффиндоркой, пусть и бывшей. – Предлагаю описать то, чего именно вы хотели добиться. На уровень ЖАБА достаточно. Для практической части у вас есть готовое Оборотное. Раз вы варили его вместе с мистером Малфоем, я уверен, что образец достойный.

— Я на втором курсе сварила…

— Грейнджер! – осадил Драко несправедливо обиженный талант.

— Вопрос о том, насколько глубоко перестраивается организм, хорош. Я им тоже когда-то задавался и выяснил, что технологии и с магловской, и с магической стороны еще не готовы к подобному исследованию. Магловская наука с тех пор серьезно продвинулась, думаю, у вас при жизни появится возможность закончить проект. Приступайте к описанию, а мне нужно поговорить с мистером Малфоем, – королевским жестом отпустил бывший профессор недавнюю студентку.

Гнев, который заклокотал в Грейнджер, был почти материальным. Драко счел необходимым вмешаться.

— У меня нет секретов от Гермионы, – это прозвучало… ух, как это прозвучало! Малфою очень понравилось. И то, каким взглядом его наградила Грейнджер, понравилось. А по факту… полуправда – тоже правда. Наполовину. Но зачем придираться?

— Как пожелаете, – два слова, а ощущение, будто тебя макнули головой в унитаз. Талантище!

Снейп еще раз окинул бывших студентов неприязненным взглядом и сконцентрировался на Драко, скинув ему на голову настоящую бомбу:

— Можете дожидаться суда спокойно, мистер Малфой. Ваша личность перестала интересовать невыразимцев.

— А-а-а-и-и?! – Драко считал, что у него тенор, даже баритональный, неужели этот высокий звук издали его связки? После позорного возгласа связки вовсе отказались сотрудничать – то ли распухли, то ли усохли. Вопрос (чертовски важный вопрос!) никак не желал облекаться в слова.

— Малфоем интересовался Отдел тайн?

— Меткой, – коротко и емко ответил Снейп. – Драко – единственный Пожиратель смерти, у которого она исчезла.

— Но в его деле написано… Метка исчезла, потому что Драко никого не убивал. Это слова одного из судей Визенгамота.

Малфой был благодарен Гермионе за то, что она взяла дискуссию в свои руки. Потому что развитая фантазия все еще подбрасывала картинки из жизни подопытной зверушки невыразимцев.

— Красивая сказочка для идиотов. Что-то уже существующее не исчезнет без постороннего воздействия.

— Тогда почему?..

— Метку нужно заслужить. Он обозначил контуры и дал задание. Драко? – Снейп изогнул бровь, но у Малфоя не было ответа. У него в голове царил страшный сумбур. А нет – одну мысль ухватить удалось:

— Мое… задание выполнили вы!

— Метка Малфоя стала вашей из-за Обета?!

— Меткой больше, меткой меньше, – неприятно скривился Снейп.

— Но… как?

— Не хочу загружать ваши юные умы нюансами взаимодействия темномагических ритуалов.

— Она же исчезла только после его смерти! – наконец совладал с голосом Драко.

— Не его…

— Вашей! – догадалась Грейнджер. – Но у Драко она была…

— Не совсем она – рисунок и Протеевы чары. Я чувствовал, когда Лорд зовет мистера Малфоя и передавал ему.

— Невыразимцы…

— Вполне естественно, что аврорат и Отдел тайн заинтересовались исчезновением метки только у одного из приспешников Лорда. Сначала думали, что всему молодняку повезло, но… нет.

— Повезло? – спросила Грейнджер, пристально глядя на портрет, а затем перескочила на другую мысль: – Эксгумация! Вы сами добивались, чтобы ее провели, и увидели у вас две метки, пока их...

— ...еще можно увидеть. Два балла Гриффиндору.

— Но почему невыразимцы и авроры не смогли снять примитивные чары?

— Сейчас отниму пять баллов.

— Потому что не искали простых решений, – прошептала Грейнджер и добавила еще тише: – Или не хотели искать.

— Не безнадежны, – хмыкнул профессор. – Каких только опытов над полотном не проводили! Но вот применить простейшее контрзаклинание никто не догадался. Или... не захотел.

— Я догадалась.

— И уронили меня на пол.

— Это того стоило, – вставил кнат Малфой и был обожжен двумя злобными взглядами. Пока все внимание было сконцентрировано на нем, он решил поделиться страшной догадкой:

— А Волдеморт… не мог он сам превратиться в меня, чтобы… покувыркаться с Уизлеттой?

— Дневник… Ее первый курс… У них могла сформироваться какая-то связь, – вылупившись на Драко расширенными глазами, затараторила Грейнджер. – О Мерлин! Вдруг ему понадобился наследник? Вдруг у него был доступ к мечтам Джинни и он увидел, что ей стал нравиться ты…

В устах Гермионы это звучало до ужаса логично. Что же получается? Уизлетта носит Волдемортеныша?

Поток мыслей прервал хриплое карканье…

— Не ожидал, что у вас такое богатое воображение, мисс Грейнджер, – пробился сквозь смех (это же смех?) голос Снейпа.

Драко было что поведать про версии, родившиеся в этом воображении, но он благоразумно придержал их до лучших времен.

— С чего бы существу, собирающемуся жить вечно, задумываться о наследнике? Плодить, так сказать, конкуренцию? – снисходительно вопросил профессор.

— Не знаю. Но, согласитесь, резервный план…

— Одержимый властью параноик никогда не поставит власть под угрозу.

Грейнджер не выглядела убежденной. Нарисованный Снейп закатил глаза и пошел на следующий круг объяснений:

— Мистер Малфой, может, и не в курсе, но не верю, что мистер Поттер, – Драко готов был признать, что интонация, с которой профессор произносил фамилию героического мальчика, – отдельный вид искусства, – не рассказывал вам, мисс Грейнджер, каким образом произошло последнее возрождение. Это… тело не было функциональным во всех аспектах.

Драко передернуло, когда он вспомнил змееподобного уродца.

— Кроме того, даже Волдеморту не под силу полностью воссоздавать облик другого человека без Оборотного зелья. А обладай он такой сверхспособностью, вряд ли стал бы размениваться на мелочи и превращаться в вас, мистер Малфой, чтобы, как вы выразились, покувыркаться с мисс Уизли, – Снейп сделал паузу и внимательно посмотрел на Драко. – Но вернемся к метке.

— Вы упомянули, что Драко повезло…

— Не сомневался, что вы обратите внимание, мисс Грейнджер. Подозреваю, что Нарцисса догадалась о том, что так будет, раньше, чем попросила о помощи. Подозреваю, потому и попросила. Думаю, она поделилась своими соображениями с вашим отцом, мистер Малфой, и он знает, что его ждет. Все меченые умрут вслед за тем, кто их заклеймил. Для клейма Волдеморт использовал древнюю связующую магию, забирая частицу каждого приспешника и заменяя своей на последней стадии ритуала. Его частица, как бы пафосно это ни прозвучало, теперь несет саму смерть, убеждает организм носителя (клетку за клеткой), что он уже мертв.

Слишком много информации для осмысления, но было важно узнать…

— За какое время?..

— Метки убьют обладателей? Если честно, я уже просчитался. Думал, у нас будет всего несколько часов после того, как Поттер окончательно расправится с Волдемортом. Невыразимцы, которые сейчас изучают этот феномен, считают, что все Пожиратели уйдут в ближайшие месяцы. Полгода максимум. Не перебивайте и дослушайте. Эти условные полгода вы должны быть тише воды и ниже травы. Пересидеть их в Хогвартсе – отличная идея и прекрасная возможность начать исправлять репутацию. Когда никого из носивших клеймо не останется, можете осторожно выходить из укрытия.

Краем глаза Драко отметил движение Грейнджер.

— Кто-то со светлой стороны знал, что после смерти Волдеморта метки уничтожат членов его элитного клуба? – спросила она резко.

— Минерва. Возможно, от нее – Шеклболт. А что знают двое…

— …знает и сфинкс, – закончил Драко и обратился к Гермионе: – Думаешь, Уизлетта выбрала меня поэтому? Потому что я все равно умру и не смогу претендовать на ее ребенка? Она в курсе, что сейчас у меня нет метки?

— Не помню, говорила ли. Мерлин! Я должна… – что и кому должна Грейнджер, было заглушено хлопком двери спальни, куда она стремительно удалилась.

— Хороший выбор, – уронил Снейп.

Драко точно не ожидал подобной ремарки. Он уважал профессора, пожалуй, даже любил, но посягательств на личное не терпел. Понимая, что ведет себя неподобающе, нацепил на лицо издевательскую гримасу и вытащил забившийся за спинку дивана открытый «Плей Визард».

— Предпочитаю живых девушек нарисованным.

Снейп шпильку проигнорировал.

— С нарисованных никакого толку, – равнодушно пожал плечами он.

Драко стало стыдно за свою выходку, он скрыл реакцию за бездумным перелистыванием журнала.

— Так вот, Драко, – видимо, двухмесячное Силенцио разбудило в портрете не присущую прототипу словоохотливость. – Мисс Грейнджер – хороший выбор в нынешних обстоятельствах, но мисс Уизли не промах. Я бы опасался быть предметом интереса такой барышни. Задумайтесь, на что пошла Молли, чтобы родить дочь. А яблочко от яблони…

Слова Снейпа отлично резонировали с мыслями Драко. Он вздрогнул и кивнул. Глаза скользнули по странице зимнего «Визарда» со статьей про кумира в постели и остановились на рекламе, размещенной рядом с текстом, – живой картинке с логотипом магазина близнецов Уизли. Драко хмыкнул, вспоминая фиаско рыжего, и присмотрелся к блоку – нет, увеличение члена его не интересовало, но... реклама касалась другого продукта. Подмигивающие крупные буквы обещали «Эротические грезы наяву».

— Грейнджер, сюда! – не своим голосом завопил он.