Just happiness

part 16

Bo Exotic -Turbo
Самое пьянящее чувство — чувство свободы. Ты стоишь над пропастью, закрываешь глаза и совершенно забываешь о существовании страха. Дышишь свежим воздухом, раскидываешь руки в разные стороны и отпускаешь мысли. Осознание того, что за твоими плечами нет никаких обязанностей, и ты можешь прямо сейчас сорваться с места и побежать, куда глаза глядят, как дно океана постепенно начинает утаскивать всё глубже, и ты уже стоишь на краю, совсем не отдавая отчёт своим действиям. В данный момент твои мысли принадлежат тебе, твои действия принадлежат тебе, ты сам принадлежишь только себе... и это не может не кружить голову... Ты делаешь вдох, запрокидываешь голову, делаешь шаг и...— Сумасшедшая!И чувствуешь крепкую хватку на своём плече и резкий рывок назад, от чего не удерживаешься и падаешь на траву.— Жить надоело?!Я открываю глаза и улыбаюсь, видя перед собой лицо Гарри, полное ужаса.— Нет, как раз таки понравилось, — улыбаюсь ещё шире, когда вены на его шее становятся ещё более отчётливо видны. Это так завораживает...— Ах да, забыл, что ты у нас суицидница со стажем, — Гарри падает коленями на землю и закрывает глаза, глубоко дыша. Его волосы вились от влаги ещё больше, чем было до того, когда они с Найлом и Лиамом объявили день всемирного ныряния. Капельки солёной воды блестели в лучах закатного солнца на его быстро вздымающейся груди и так выгодно подчёркивали его пресс, что, будь мы в другой ситуации, я бы обязательно сделала бы что-нибудь с его выступающими ключицами.— Не ты ли меня день назад скинул со скалы? – я подпираю рукой голову и невзначай закидываю одну ногу на другую.Гарри замирает на несколько секунд, видимо, проматывая события прошлых дней, после чего закатывает глаза:— Это было в профилактических целях.— Ты думаешь? То есть, подожди, с каких это пор наш правильный Гарри прибегает к таким неправильным методам, как скидывание людей с обрыва? А если бы это кончилось несчастным случаем? Ты меня настолько не любишь? — я улыбаюсь на то, как непроизвольно дрогнули его мышцы лица на моей последней фразе.— Да, я настолько тебя не люблю, что готов сбросить со скалы. Это ты хотела услышать? — Гарри смотрит на меня как на маленького ребёнка, вероятно, всё ещё не понимая, какую игру я веду.— Я хотела услышать правду, Гарри, — я нарочито медленно произношу его имя, не отводя глаз от его.Между нами расстояние в пару десятков сантиметров так, что я лежу на боку, прикрывая глаза от солнца, а он сидит на траве против оранжевого круга, и его профиль выгодно подсвечивается закатными лучами. Было бы у меня столько же самоконтроля, сколько есть его у Гарри, он был бы давно уже повален и оттрахан во всевозможных позах.— Ты хотела услышать, что ты самая невыносимая бестия из всех, с кем я имел дело? Знаешь, всё же не каждая заставляет прыгать за собой в океан. Я удивлён, как ты ещё жива с таким рвением перепробовать всё в этом мире, — на пару секунд Гарри отворачивается, устремляя свой взгляд на закат, но после поворачивается обратно, уже не ища зрительного контакта. — И только по этой одной причине ты готов пойти на убийство? Просто интересно.— Мне кажется, достаточно и того, что у тебя просто отвратительный характер.— А мне кажется, что неделю назад ты говорил, что он отличный, — я улыбаюсь, принимая сидячее положение.— Мнениям свойственно меняться.— Да? И какое же у тебя сейчас мнение обо мне? — встаю на колени и медленно начинаю приближаться к его обиженной мордочке.— Что я тебя ненавижу.— Ты так и не научился быть честным с собой? — я строю грусть на своём лице, пытаясь не засмеяться при виде того, насколько быстро он перешёл от стадии обиженного ребёнка к свирепому, полному решительности мужчине. Даже ни один мускул не дрогнул.Наши взгляды встречаются буквально на секунду, но этого достаточно, чтобы мои ноги подкосились. Это были зелёные с оранжевым оттенком глаза, выражающие непреодолимое желание нагнуть и заставить молить прощение до тех пор, пока голос не сорвётся. Да, определённо, я почти подвела его к черте, за которой уже нет здравого смысла.Гарри быстро протягивает руку к моему подбородку, грубо, но не больно впивается своими пальцами в мою кожу и заставляет придвинуться ближе. Так его взгляд влиял на меня ещё сильнее.— Сомневаюсь, что нормальный человек будет прыгать в открытый океан, ради острых ощущений. Такое может провернуть только наркоман, у которого напрочь отсутствует инстинкт самосохранения, — Гарри так внимательно вглядывается в мои глаза, что мне кажется, будто он хочет найти ответы на так давно интересующие его вопросы. Как жаль, что его ждёт разочарование.— Я делала это, потому что мне хотелось.— А если я сейчас поцелую тебя, потому что мне этого захотелось?— То ты тоже будешь ненормальным человеком.Мои слова работают на него так же, как и ментос на колу. Быстро. Взрывоопасно. Ярко. Гарри подаётся вперёд и толкает меня назад своей грудью, что я бы упала, больно ударившись спиной, если бы он не поймал меня своей рукой и мягко не опустил бы на землю. Непроизвольно из меня вырывается короткий писк. Гарри нависает надо мной, кладя одну руку на мою обнажённую талию.— И мы будем той ненормальной парой, которая в старости будет посылать детишек на Хэллоуин прямо к чёрту? — он усмехается, глазами проходясь от моих губ к ключицам.— Ты же меня ненавидишь? Как же ты сможешь вытерпеть мой ужасный характер? — я кладу руку на его щёку, чуть покрытую щетиной, и повторяю его же жест, только ладонью, а не глазами. — Говорят, к старости всё становится ещё хуже...— Думаю, мы будем теми ещё маразматиками.Гарри больше не медлит — он склоняется надо мной, выдыхая прямо в губы, и целует так нежно, что у меня в голове возникает диссонанс: куда пропал тот Стайлс, который меня ненавидит и готов порвать на куски? Я теряюсь, но это продолжается всего лишь пару секунд, потому что почти сразу же он снимает маску, и начинает грубо мять, кусать мои губы, сжимать талию, проводить пальцами по выступающим рёбрам и поддевать ткань топа. Он проходится вдоль резинки, проталкивая пальцы глубже в декольте одновременно с тем, как протолкнуть свой язык мне в рот. Я чувствую его тёплые пальцы, мягкие губы и запускаю руку в его кудри. Да, он прав, я начинающий наркоман, который ещё не умеет разбираться в дозах, только вот наркотик это не риск, а он сам. Такой дурманящий, сбивающий с толку, вязкий, с привкусом мятной жвачки наркотик, с которого не захочешь слезть даже под угрозой смерти. Я отталкиваю его от себя только тогда, когда его рука оказывается полностью под топом, а мой сосок - между его указательным и средним пальцами. Его грубость с короткими перерывами на нежность сбили меня с толку, что я этого даже не заметила сначала.— Ты...— Захватил то, что, если память не изменяет, принадлежит тебе, — он хищно улыбается, проводя языком по ряду белых зубов.— Хватило наглости...— Ты была не против.Видимо, найдя на моём лице явное несогласие с положением дел, он улыбнулся сам себе, а уже в следующую секунду я не успеваю зажать рот рукой, и до ушей Гарри доносится сдержанный, неуверенный стон. Неприятная, колющая боль, которая не вводит в пьянеющее состояние, как, вероятно, ожидал Гарри, а наоборот отрезвляет — это он выкрутил мой сосок, оттягивая его на себя. Лёгкая дрожь всё же проходится от груди к низу живота.— Мне кажется, ты забываешься, — я притягиваю его к себе ближе, чтобы сказать это с придыханием в его губы. — Тебе уже никогда не вернуть своё эго на прежнюю планку. Я задела твоё "Я", Гарри, смирись.— А мне кажется, забываешься тут ты, — он мимолётно проходится языком по моим губам, заставляя их приоткрыться, и спускается к шее. — У тебя когда-нибудь был секс на берегу океана?Я закрываю глаза и считаю до трёх. Раз — моё сбивчивое дыхание против его ровного, опаляющего кожу. Два — его язык касается шеи и теперь уже более ощутимый рой мурашек заставляет меня чуть прогнуться в спине. Три — его рука продолжает мучать мою грудь.Делаю глубокий вдох и кладу руку на его живот, резко надавливая, что ослабляет его хватку, и уже через секунду я оказываюсь сверху. — И всё-таки, мы играем по моим правилам, — я смотрю в его глаза, ухмыляясь и пряча ещё один стон, рвущийся наружу от его руки, за закусанной изнутри щекой.Гарри удовлетворённо кивает, и вторая рука опускается на мою полуобнажённую задницу. Я же медленно, еле касаясь, провожу кончиками пальцев от его пресса выше, склоняюсь над ключицами, чуть прикусывая солёную кожу, соприкасаюсь с ним слегка вспотевшей грудной клеткой. Я как кобра выжидаю момент, тщательно наблюдаю и выбираю правильную тактику, чтобы укусить по-больнее. Когда его обе руки оказываются у меня на ягодицах, я языком опускаюсь ниже и, выбрав удачный момент, кусаю его не сильно, но ощутимо за сосок и тут же вскакиваю с места. Пожалуй, душераздирающий вопль стоил всей игры.Пока у меня есть время, я беру своё парео с покрывала, где пол часа у нас был пикник, и обматываю себе им бёдра.— Катись к чёрту, — Гарри скрюченный, в позе эмбриона лежал, отвернувшись от меня.— Неужели тебе не понравилось? У парней они более чувствительные, — беру бутылку минералки в одну руку, а шлёпки в другую.— Я забираю абсолютно все хорошие о тебе слова обратно, — он со стоном раскидывает руки и ноги в стороны, ложась в позу звезды, и устремляет полный безысходности взгляд в небо.— Было очень приятно с тобой увидеться. Спасибо за еду. Увидимся, — я ворую одну клубнику с тарелки и разворачиваюсь в противоположном направлении.— На вопрос хотя бы ответь.Я останавливаюсь, оборачиваясь:— Был. Ты у нас один девственник-неудачник, проживший большую часть своей жизни у океана, — я ловлю его взгляд совсем не на своём лице, на что лишь усмехаюсь.