Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй. Часть 5.

"Стражи бьют в ночную стужу..."

Стражи бьют в ночную стужу,

По постелям все лежат.

Кто позвал меня наружу?

Караульный старый Чжан

Призывает меня к службе —

Прямо скажем, повезло:

От его блина по дружбе

Брюхо сухостью свело!

Сторож, сжалься, замерзаю...

Ах, какой холодный год!

Ты отныне мой хозяин,

Не гони меня в обход.

В колотушку бью покорно,

Горемыка и босяк.

Караульный рисом кормит,

Помыкая так и сяк.

Мне бы чай и ужин плотный!

Вышло ж все наоборот:

Два блина сглотнул холодных,

И теперь болит живот.

День еще под облаками —

Уж велит зажечь огонь,

Понукает всех пинками.

Сунешь медь – смирится он.

Петухи на пятой страже,

Оживает городок

Сытых добронравных граждан,

Нищий лишь в снегу продрог.

Вот нашел я горемыку,

Оживил, и он уснул.

Я ж в бессилии захныкал,

Вспомнив молодость-весну.

О чем постыдно слезы лью?

Судьбу поведаю свою.

Служили Чэни при дворе,

Торгуя царскою сосной,

Мой дед – инспектор соляной,

Тогда меж четырех морей

Был знаменит старинный род,

Дружил с вельможами отец.

И вдруг всему пришел конец,

Отныне все наоборот:

Потомок их – злодей и мот.

Почил меня бивавший дед,

И дух отца уже отпет.

Избаловала меня мать.

Привык кутить и пировать

И обошел певичек всех,

Мне рок мирволил, как на грех!

Когда ж отец в опалу впал —

Взял тесть меж прочих прилипал.

Я зятем жил у Симэнь Цина.

Средь парков, спален и гостиных

Разгулы пиршеств и забав...

Я с тещей спал, мораль поправ.

Имел к деньгам семейным доступ —

Была уверенною поступь,

Но я в могилу свел жену —

И вот мне мщенье за вину.

Играл на золото, алмазы,

Любил с красотками проказы —

А ныне голый на мели,

Стал нищ, спасаясь от петли.

Я из большого дома – в малый,

Оттуда – в смрадные подвалы,

Так голод съел мое жилье.

Мне пищей – крохи да гнилье.

Ведь я привык к вину и мясу

И вдруг всего лишился сразу —

Мне негде взять собачью кость!

Распродан родовой погост!

Для низости – я слишком горд.

Для высоты – не хватит силы.

Мне чужд наемный труд унылый,

И землепашца хлебный горб.

Работа – чушь! В уме лишь плутни:

Мечтал красоток ублажать,

Пресытившись, в парче лежать,

И просыпаться пополудни.

Всем причинил немало бед,

Своей заносчивою ленью,

Когда, бездомный, околею,

Меня жалеть не станет свет.

Хозяин с платой приставал,

А у жильца в кармане пусто.

Теперь приют ему подвал,

Еда – прокисшая капуста.

Колотит что ни день простуда.

Любой заботе буду рад.

Котел и битая посуда —

Вот все, чем ныне я богат!

Жена в могиле от лишений,

Слуг нет, пал конь и продан дом.

Судья все выманил, мошенник —

И вот скитаюсь бобылем.

В харчевнях – крошек две горсти,

Опивок чайных четверть кружки,

И тупо по ночам трясти

В замасленные колотушки.