26

41 1 0
                                    

Мой мир разорвали в клочья. Меня разорвали в клочья. А потом я отплатила, закрыла счета, нашла виновных и воплотила в реальность их сладкие фантазии. Правда, не совсем так, как они ожидали. Жизнь всегда вносит свои коррективы, в том и прелесть.

Была ли я тогда счастлива? Возможно. Не знаю. Я была счастлива настолько, насколько может быть счастливым израненное животное, почти обескровленное, однако наконец сожравшее своих врагов.

Месть не принесла ни покоя, ни удовольствия. И я нашла другой источник. Я отыскала то, что заменило опостылевшую реальность, склеило осколки воедино, оградило от тревог и невзгод. Я обнаружила иной, удивительный мир. Восстановилась.

Жаль, мой отец не разделял подобные взгляды. Он вырвал меня из Эдема, швырнул обратно, пригвоздил к поруганной, грешной земле.

Это же намерен повторить Чертков.

Забавно. Я думала, он мой герой. Но нет, мой герой – героин. Шприц, царапнувший кожу, манящий, зовущий, пробуждающий все самое темное и самое сладкое, незабываемое.

Я облизываю губы, мечтая о том, как игла войдет в плоть.

– Ты доверчивый? – спрашиваю тихо. – Могу ведь любой бред рассказать. Неужели поверишь наркоманке?

– Я почувствую, если солжешь.

– Как?

– Увидишь.

– Ну как? Скажи. Объясни.

– Просто почувствую.

– Прямо детектор лжи.

Мои губы растягиваются в улыбке, долго молчу, вдруг начинаю хохотать. Дико, истерически. Надрывный смех рвет грудь на части.

– Хватит, – рявкает Чертков.

Он дает мне пощечину. Его ладонь обжигает щеку, но я этого не замечаю, практически не ощущаю, хотя голова резко дергается, а рот наполняется кровью.

– Хочешь? – продолжаю смеяться. – Получай!

Сплевываю на пол.

– Значит, не расскажешь? – подносит шприц к моим глазам, нажимает, выпуская героин по каплям. – Тогда эта дрянь мне ни к чему.

– Нет! – рвусь вперед, лязгаю зубами от нетерпения. – Нет! Не надо!

– Последний шанс даю.

– Ладно.

Почему бы не исповедоваться? Что я теряю? Что изменится?

– Если хочешь уколоться, то выложишь все как на духу, – говорит Чертков.

И я киваю.

Неужели действительно поведаю ему свою историю? В деталях? Он не их тех, кто согласен на компромисс. Выбьет истину, вытянет насильно.

Хотя какая разница? За откровенность я получу желаемое. Это главное. Унижение того стоит. Ради дозы идут на вещи похуже.

– Я убила девять человек. Не лично, не самостоятельно. Но я заманила их в ловушку, а действовал уже мой брат. Я наблюдала и упивалась их страданиями. Я не чувствовала никакой жалости. Ни-ка-кой. Понимаешь? Я кайфовала от чужой боли как от наркоты. Я купалась в их отчаянии, смаковала адские мучения. Я могла прекратить пытку в любой момент, хватило бы одного слова. Но я не хотела. Я жаждала их уничтожить, стереть с лица земли.

Поджимаю ноги к груди, обвиваю колени руками, опускаю голову. Будто прячусь, ускользаю во тьму.

– Я жаждала мести, – сглатываю собственную кровь. – И я своего добилась, только легче не стало.
Я потягиваюсь, а после недовольно фыркаю.

Роман с дьяволом Место, где живут истории. Откройте их для себя