Когда я очнулась, успела еще порадоваться, что этот нудный кошмар наконец-то закончился, а потом открыла глаза. Оказалось, что я лежу в незнакомом помещении, со всех сторон окруженном ширмами. Легкий больничный запах означал, что я, скорее всего, в каком-то госпитале.
Я попыталась сесть... и тут увидела свои руки. Точнее, не свои, а те маленькие ладошки, ранее принадлежавшие тому «фарфоровому» мальчику. От страха внутри все похолодело и скрутило в узел. И самое ужасное заключалось в том, что окружающее совершенно точно не было сном, потому что никак иначе нельзя было объяснить, откуда я знаю поименно почти всех Учих, теперь уже мертвых, и даже то, насколько у натто мерзкий вкус. Следом за ужасом пришла волна тоски – ведь я остался совсем один - а за ней меня накрыло ненавистью – я должен убить Итачи!
Я со стоном сжала голову руками, свернувшись в позу эмбриона и пытаясь отрешиться от этих чужих негативных эмоций. На какое-то время я даже начала думать о себе в мужском роде и по-настоящему испугалась того, что могу превратиться в маленького мальчика, помешанного на ненависти, не только внешне, но и внутренне.
- Хватит... Хватит!!! – вслух закричала я, и все чувства вдруг как отрезало.
Пропало даже осязание и обоняние. Хорошо хоть зрение и слух остались. Неуверенно отняла руки от лица, ожидая возобновления приступа, но эмоции не спешили возвращаться. Тут раздались чьи-то приближающиеся шаги, ширма распахнулась, и рядом с моей кроватью оказался мужчина в белом халате, очках и странном чепчике, оставлявшем открытым только лицо. Возможно, будь ситуация немного другой, меня бы позабавил такой нелепый наряд, но чувство юмора наверняка отключилось вместе со всеми остальными.
- Как ты себя чувствуешь, Саске-кун?
Сначала я хотела спросить, как, по его мнению, должен себя чувствовать ребенок, на глазах которого недавно убили родителей, но решила ограничиться нейтральным:
- Нормально. Сколько времени я был без сознания? – обращение к самому себе в мужском роде соскользнуло с языка совершенно привычно.
- Две недели. На тебя было наложено мощнейшее гендзюцу, и его невозможно было снять извне.
Тут я подумала, что подобное известие должно было бы меня расстроить, но, так как эмоции были словно заморожены, я ничего не ощутила и решила на всякий случай симулировать хоть какое-то подобие чувств, сжав край одеяла.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Рецепт апокалипсиса от Учиха
أدب الهواةДевушка из нашего мира оказывается в теле маленького Саске, все-таки погибшего в ту ночь, когда был уничтожен клан Учиха. И теперь ей предстоит привыкать не только к новому миру, но и к новому полу. Уже этого было бы достаточно, чтобы сойти с ума, н...
