Как из леса вылез

Глава 12.

Гарри с интересом посмотрел на профессора — это был первый учитель по ЗОТИ на его памяти, который сделал что-то полезное. Люпин же во все глаза уставился на мальчика, узнавая в нем сына давно умерших друзей.
Мальчик кивнул в качестве благодарности, выпрямился на своем месте, и по купе разлилось завораживающее шипение, от которого у Люпина пошли мурашки по коже. Он закрыл окно — на пол нехило налило, да и ледяной ветер задувал все сильнее — и решил начать разговор.
— Ты Гарри Поттер, верно? — сказал Люпин. Шипение прекратилось, и мальчик как-то недовольно на него посмотрел, но кивнул, — Да… Ты очень похож на своих родителей. Я Ремус Люпин, мы дружили с твоим отцом и крестным в школе. Люпин протянул руку для рукопожатия, но Гарри остался сидеть. Подозрительность сменила недовольство во взгляде и, не будь Гарри уже одет в гриффиндорскую школьную форму, Люпин бы решил, что перед ним сидит слизеринец.
— *Друг, друг…* — проворчала Цири, недовольная, что ее прервали, — *И где же этот друг был двенадцать лет? *
Гарри мысленно с ней согласился.
— Вы наш новый профессор по ЗОТИ? — уточнил он и, дождавшись подтверждения своих слов, с самым невинным видом сказал, — Тогда будьте осторожны… Эта должность проклята. Мой первый профессор умер, рассыпавшись в пыль, а второго авроры арестовали по подозрению в мошенничестве. Мистер Локхарт очень хороший писатель, но очень плохой маг…
Люпин побледнел — слова мальчика звучали скорее как угроза, нежели как предупреждение. Хотя, стоит отметить, что были они именно последним.
Придя в себя и немного стушевавшись, Люпин решил не продолжать разговор, который никак не клеился, и просто принялся разглядывать потерявшего к нему всякий интерес Гарри. Его зеленые глаза очень напоминали глаза Лили, но что-то в них было не так. У обоих магов зелень будто светилась изнутри, но у Лили это был теплый и добрый свет, тогда как у Гарри — больше потусторонний, словно за зрачком спрятался патронус или болотный огонек. Еще Люпин отметил сильную бледность мальчика и худобу. Но если последняя легко объяснялась не самыми добрыми магглами, с которыми он жил, то первая вызвала беспокойство.
— *Почему ты так погрустнел? * — удивилась Цири, пока Люпин разглядывал мальчика.
— *Я совсем не похож на своих родителей… Не думаю, что мне нравится, когда нас сравнивают, * — ответил Гарри, и Цири понятливо обвилась вокруг его руки.
Дальше в купе все ехали молча, пока до Гарри вдруг не дошло:
— А что дементор, страж Азкабана и темное существо, делал в поезде, полном детей? — спросил он у Люпина, надеясь, что новый профессор может знать. Но тот лишь пожал плечами — самому бы хотелось знать.
Вскоре поезд наконец остановился, из вагонов потянулись дети, Хагрид подзывал первокурсников, остальные шли к каретам. В двух пока не уехавших осталось по одному месту и Гарри не знал, в какую ему сесть: с гриффиндорцами ехать не хотелось, а тем более с оккупировавшими карету Уизли и Гермионой, но во второй сидели только слизеринцы. За него проблему решил Лонгоботтом. Он пробежал к «гриффиндорской» карете, неуклюже взобрался на сиденье. Черная костлявая лошадь, которую Цири назвала фестралом, недовольно фыркнула и двинулась вверх по дороге.
— Примерз там что ли, Поттер? — послышался смешок Драко.
— *Видимо, у меня нет выбора…* — обреченно буркнул Гарри и приготовился игнорировать насмешки в свою сторону. Усевшись на свободное место, Гарри окинул взглядом соседей. Все слизеринцы сидели нахохлившись, пряча руки и ноги от мерзкой мороси и ветра. Гарри же скорее наслаждался близостью с природой, Цири вылезла из рукава, легла на плечи и довольно шипела что-то.
Драко, уже представлявший,как будет издеваться над Поттером, только смотрел во все глаза на совершенно спокойного парня и не мог выдавить ни слова…
Так, в тишине, они доехали до Хогвартса. Школа встретила студентов теплом и рыжеватым светом свечей. Распределение протекало своим чередом, дети расползались по факультетам, остальные хлопали и приветствовали новеньких, Гарри машинально поглаживал Цири сквозь рукав. После того, как последний первокурсник сел за свой стол, Дамблдор поднялся со своего места и подошёл к кафедре, начав с обычной приветственной речи, которую Гарри благополучно прослушал.
— Так же, хотелось бы прокомментировать кое-что. В этом году школу будут охранять дементоры, они будут дежурить на границе территории, однако я убедительно прошу вас быть предельно осторожными. Дело в том, что тёмный артефакт, из-за которого в прошлом году происходили нападения, так и не был найден. Дементоры прекрасно чуют тёмную магию, поэтому если кто-то попытается вновь использовать тот артефакт или любой другой, преподаватели смогут узнать об этом и легко выследить опасную вещь…
— *Какая глупость! * — фыркнула Цири, — *Люди и правда совсем не заботятся о благополучии своих детей… Но дементоры и правда могут помочь с засечением темной магии.*
— *Ага, а заодно и сразу наказать преступника, * — буркнул Гарри.
Дамблдор, договорив, вернулся на свое место, и ужин начался. Зал тут же взорвался шумом, возбужденные студенты рассказывали друзьям о том, как прошло их лето, кто-то оглушительно смеялся над шутками, кто-то громко ругался с соседом за последнюю оставшуюся куриную ногу… Гарри сидел просто в ужасе — в отличие от книжного, здесь не было мистера Тодда, который бы спас его от толпы и гомона.
Люпин, сидевший за преподавательским, столом молчал. В его соседях были Снейп, с которым не поговоришь по понятным причинам, и край стола, который тоже вряд ли ответит. Так что он опять разглядывал мальчика, уже жалея, что сравнил того с родителями. Гарри сидел тихо, съежившись, как будто пытался казаться еще меньше, чем уже есть, тогда как Джеймс всегда был душой компании. Гриффиндорцы почти не обращали на него внимания, только изредка бросая странные взгляды. Но, раз Дамблдор не видел в поведении Гарри проблемы, Люпин решил тоже пока не заморачиваться — в конце концов, директор не с одним поколением детей уже работал.
Гарри же с неохотой запихивал в себя какой-то салат. Вдруг перед ним упала записка. Вынырнув из мыслей, он оглянулся по сторонам, но вокруг не было никого, кто мог бы ему ее передать. За преподавательским столом все так же было тихо, только Хагрид, заметив взгляд Гарри приветственно ему помахал, да Дамблдор загадочно поблескивал глазами. Тут Гарри обнаружил, что Гермиона и Рон тоже получили записки и подозрение начало закрадываться в его мысли.
«Прошу, зайди ко мне после ужина, мой мальчик!
Директор Дамблдор.» — гласила записка.
Гарри еле сдержал стон разочарования, перевел для Цири содержание записки и вновь ушел глубоко в мысли. Вскоре ужин закончился, студенты стали расходиться по общежитиям. На выходе из зала мальчика окликнул лесничий.
— Гарри! — он остановился и поднял глаза на лесничего, — Ты это… Не хочешь зайти ко мне, чай попить? Я помню, что тебе не очень нравились мои кексы. Ты говорил, что они, это, очень сухие. Так вот я все лето учился их лучше печь! А еще я теперь профессор, — Хагрид гордо вскинул голову, — Уходу за магическими существами буду вас учить.
Гарри улыбнулся.
— Прости, Хагрид, сегодня не выйдет… Директор зачем-то зовет меня поговорить, — сказал он, опустив голову.
— Ничего, не расстраивайся. Тогда завтра зайдешь, после уроков, — махнул рукой Хагрид, попрощался и пошел по своим делам. Гарри же продолжил свой путь. Цири, очень осторожно, поползла в общежитие Гриффиндора, поскольку хотела развалиться на мягкой и теплой кровати, а не слушать странноватого человека.
Жаль, Гарри не мог поступить так же…
Он пропетлял по коридорам и лестницам и вышел на нужный этаж. Там, перед кабинетом Дамблдора, неуютно топтались Рон и Гермиона. Завидев Гарри, они напряглись и уже открыли рты, но не успели ничего сказать — горгулья, охраняющая вход, отъехала и в проеме показался Дамблдор. Он пригласил гриффиндорцев пройти, предложил им чаю, но после плотного ужина все отказались от него, как и от лимонных долек и других мармеладок.
— Я слышал, что вы совсем перестали проводить время вместе в прошлом году, особенно после того, как я покинул школу на время? — грустным тоном спросил директор. Рон в ответ побледнел, Гермиона виновато опустила голову.
— Ничего такого. Просто я увлекся учебой, — сказал Гарри, отводя глаза.
— Вот как? — удивился директор, чувствуя в словах мальчика ложь, — Не стоит вот так просто бросать своих лучших друзей, Гарри. В конце концов, ваша крепкая дружба была примером для студентов и с других факультетов. Даже слизеринцы стали дружнее, когда увидели ваши отношения… Я очень надеюсь, что вы сможете вновь найти общий язык.
Рон и Гермиона согласно закивали, горячо обещая, что постараются вернуть дружбу, но Гарри только подозрительно на них покосился. Он не мог поверить, что после тех горящих ненавистью взглядов, что однокурсники бросали на него совсем недавно, они возьмут и вернут все на «свои места». Расспросив детей об их лете, Дамблдор отпустил всех кроме Гарри.
— Почему ты сбежал от родственников, Гарри? — с укором в голосе спросил он.
Гарри пожал плечами и пересказал события, предшествующие побегу. Дамблдор только покачал головой, напомнил мальчику про любовь и прощение, а еще про защиту матери и разрешил Гарри идти.
— И в следующий раз не прячься почти месяц где-то. Лучше иди к Министру Фаджу, он сможет помочь тебе с жильем и охраной, мальчик мой, — на лице директора расползлась приторная улыбка, от которой Гарри затошнило, и появилось желание сказать что-нибудь противное, но мальчик переборол себя.
Выйдя из кабинета, он наткнулся на дожидающихся его Рона и Гермиону, бросающих на него недовольные взгляды. Гарри опустил голову, завешивая глаза челкой — смотреть на окружающий мир было неприятно, он просто хотел, чтобы его оставили в покое…
До гостиной они дошли в давящей тишине, портрет Полной Дамы отъехал, пропуская троицу внутрь, и тут Рон наконец заговорил.
— Можешь даже не надеяться, Поттер, — десятки заинтересованных взглядов устремились на вошедших, — Я не стану относиться к тебе лучше после прошлого года. То, что тебе удалось избежать правосудия — счастливая случайность, — Рон резко развернулся, хватая Гарри за грудки, — Дамблдор может сколько угодно надеяться восстановить нашу дружбу, но я не перестану ненавидеть тебя!!! — прокричал он и убежал на этаж пятых курсов, видимо, рассказывать братьям о встрече с директором. За ним ушла и Гермиона.
Похоже Рон разочаровался в директоре… — подумал Гарри, — Раньше он считал его величайшим светлым волшебником…
Гриффиндорцы принялись усиленно перешептываться, Лаванда и Парвати, две главные сплетницы, уже представляли, как завтра к обеду вся школа станет судачить о взаимоотношениях Поттера и Уизли, и потирали ручки. Старшие студенты же качали головами, что-то тихо обсуждая между собой. К самому мальчику все потеряли интерес. Ненадолго…
Со стороны лестниц послышался крик, а затем в гостиную вбежал серо-зеленый Дин Томас. Дрожа от страха, он сбивчиво принялся объяснять старшим, что в их комнате на кровати Поттера разлеглась настоящая змея, которая может быть очень ядовитой. Гарри бросился в спальню, а за ним поднялись и несколько шестикурсников и Перси, сохранивший за собой пост старосты факультета. Гарри вбежал в комнату и принялся просить, чтобы Цири уползла по-скорее, но она лишь приоткрыла один глаз, непонимающе на него посмотрев, и решила обидеться, жалуясь на не останавливающиеся крики и суету вокруг.
Причина же спешки мальчика открылась ей, когда вслед за ним вошли несколько волшебников, судя по их запаху и магии, настроенных враждебно. Гарри вскочил, закрывая Цири собой.
— Твоя тварь, Поттер? — поднимая палочку, спросил один из них.
— *Как грубо…* — надулась змея, но на нее никто не обратил внимания.
— Моя. Не трогайте ее, она безобидная, — попросил Гарри, прекрасно понимая, что его вряд ли послушают. Оправдав ожидания, Перси оттолкнул его, навис над напрягшийся змеей и приготовился запустить в нее чем-нибудь эдаким. Гарри же сначала растерялся от такого напора, но потом повис на правой руке Перси, не давая ему сотворить заклинание.
— *Уползай, пожалуйста! * — прокричал он, пока удивленные старшекурсники не спохватились и не попытались оттащить его от старосты. К счастью, Цири послушалась его и скользнула на пол, вдоль стены и в одну из трещин в паркете, под которым было пустое пространство. Дальше змея уползла в коридор, где никого не было, а потом и на улицу, откуда уже спустилась в подземелья, в Тайную Комнату к Василиску, жаловаться на глупых и вспыльчивых людей.
Наверху, в башне, Гарри таки оттащили от Перси.
— О чем ты думал, притаскивая неизвестного вида змею в школу? — закричал один из старших, — Тебе не хватило прошлого года? Решил продолжить отправлять школьников в больницу?!
Гарри пытался оправдаться, но его опять никто не слушал. Дин и остальные его соседи расселись по своим кроватям, наблюдая, как шестикурсники обещают пойти и рассказать обо всем Макгонагалл, а еще лучше директору.
Этот год ведь не мог начаться просто так, верно? — с горечью подумал Гарри, когда его наконец оставили в покое. Цири за пару месяцев лета стала для Гарри ближе, чем даже очень умная Хедвиг. Она была не просто питомицей, а хорошей подругой и советчицей, почти наставницей, и Гарри было очень обидно, что теперь он не сможет постоянно с ней общаться.
Ночь Гарри прошла незаметно, за размышлениями о третьем курсе. Он надеялся, что Цири не бросит его и, когда он будет спускаться к Василиску, они смогут болтать. За окном начало светать, спать мальчик не хотел, потому пошел в душ, оделся и решил почитать что-нибудь в гостиной — по утрам гриффиндорцы слишком сонные, чтобы обращать на него внимание. Учебник по истории магии читался легко и быстро, но Гарри не успел его дочитать. Рон, слишком бодрый для семи пятидесяти утра и слишком решительный для того же времени, встал перед ним и привлек внимание так, как считал нужным, а точнее, пинком в ногу.
Гарри оторвался от книги и посмотрел на рыжего, который за лето совсем превратился в копию Дадли, только более худую.
— Директор сказал нам продолжить дружить, но, надеюсь, ты прекрасно понимаешь, что этому не бывать, — Рон сложил руки на груди, а Гарри кивнул. Ему было неприятно разговаривать с бывшим другом. Будь его воля, он сбежал бы куда-нибудь на Хаффлпафф и сидел бы там, среди добреньких ребят, — Не послушать Дамблдора мы тоже не можем — он будет постоянно вызывать нас к себе и допытываться, — Гарри понимал, что Рон просто боится, что их с братьями накажут за «неподобающее истинным львам» поведение, но и у самого мальчика не было желания выносить свои проблемы на всеобщее обозрение — его с малых лет приучили к этому Дурсли, — Поэтому, мы будем дружить для всех окружающих, но не забывай, — Рон угрожающе навис над ним, — Что ты не один из нас и мы, наедине, с радостью будем напоминать тебе об этом. Ах, да. Избавься от своего отвратительного акцента и разговаривай как нормальные светлые волшебники.
— Я постараюсь, — пробормотал Гарри, прекрасно понимая, что не сможет этого сделать, да и не будет. Он не собирался подстраиваться под нужды и желания предателя.
Прищурившись, Рон сел неподалеку. Он не боялся, что Гарри пойдет к учителям: во-первых, опыт прошлого года показал, что этого не будет, а во-вторых, он искренне считал Гарри виноватым в нападениях. А если он попросит помощи старших и они начнут разбираться, то с легкостью обнаружат его вину и исключат. Вскоре в гостиную спустилась Гермиона и вместе Позолоченное Трио отправилось на завтрак.Рон и Гермиона вели себя как раньше, они рассказывали Гарри о лете, дружили перед всеми и он старался отвечать тем же. Он слушал смех Уизли, нравоучения Грейнджер и не понимал, как ему могла нравиться такая компания.
Змеи и правда намного лучше людей…
В Большом зале Гарри сел с ними, а остальные гриффиндорцы, посвященные в план, делали вид, что так и надо, даже Парвати и Лаванда не побежали сплетничать и перемывать им косточки с подружками с других факультетов.
Дамблдор, увидевший вновь разговаривающее Трио, удовлетворенно кивнул, но пообещал себе присмотреться к отношениям этих детей. А Гарри, сидевший среди шума и гомона, на этот раз не с краю, а в самом его центре, чувствовал, как в его душе появляется большая, холодная дыра и желание проклясть чем-нибудь эдаким окружающих его людей растет с каждой минутой…