Как из леса вылез

Глава 28.

Нужную и не очень информацию про последнего учащегося в школе Уизли найти оказалось невероятно просто. Рыжий учил трансфигурацию, заклинания и зелья, чтобы после школы пойти в аврорат, свободное время проводил в кабинете зельеварения в рабочие дни (в качестве наказания за травлю миссис Уизли неясно как уговорила Снейпа заключить на имена детей полуученический договор) и воркуя с Лавандой в выходные, магический долг подпортил ему здоровье, однако ничего серьёзного (уставал быстрее, зрение медленно ухудшалось и ещё по мелочи). Старостой его назначили для того, чтобы на опасные мысли не было ни времени, ни сил.
С Грейнджер все обстояло сложнее. Учила то же, что и Уизли, но предположить, куда она хочет идти после учебы не получалось. Интересов как таковых у неё тоже не было, только изредка хмуро глядеть на брачные игры Рона с Лавандой.
Ревнует… — сделал вывод Харри.
Зато ему удалось выяснить немного о жизни Гриффиндора после его исчезновения и до возвращения. Как оказалось, после тех рождественских каникул Макгонагалл взяла своих подопечных в ежовые рукавицы, ввела кучу внутренних правил, постоянно следила за ними и каждый вечер собирала всех в гостиной отчитываться о том, как прошёл день. До конца того учебного года чуть не исключили некоторых студентов и то, только благодаря Дамблдору. Ещё год обстановка не менялась, единственное, новых первокурсников декан приказала холить и лелеять. Тогда же из министерства прислали некую Амбридж, занявшую место преподавателя ЗОТИ, для проведения очередного расследования, но директор с ней каким-то образом договорился и в написанном через восемь месяцев отчете оказался белым и пушистым. Потом ничего особо примечательного не происходило. Преподаватели не менялись, Дамблдор частично вернул популярность и принялся выступать против Гонта, Макгонагалл так и не вернулась на пост заместителя директора, все Уизли страдали под чутким руководством Снейпа.
Кстати о Уизли, Джинни очнулась весной девяносто четвёртого, ничего не помнила примерно с рождества своего первого курса, заимела проблемы с контролем магии и министерство за свой счёт, по убедительным просьбам Артура и Гонта (за что миссис Уизли была ему бесконечно благодарна), отправило ее на острова Греции для полного восстановления, а потом она решила остаться учиться там. Молли переехала к дочери, гоблины подсуетились, и Билла удалось перевести в местное отделение Гринготтса. Остальные члены семьи решили остаться в Англии, но довольно часто в другую страну летали.
Поскольку пока для себя Харри не видел ценности в других знаниях о происходящем и произошедшем в магическом мире, он отправился работать с тем, что есть.
За месяц к нему привыкли, старались просто не обращать внимание, а некоторые из названных выше личностей, и вовсе избегать его общества. Потому коварные планы, кроме Дамблдора, никто ему строить не мешал. Он сидел часами на самых разных подоконниках, обсуждал что-то с Цири, передумывал, додумывал, отвергал идеи и генерировал новые, и, безусловно, змея ему помогала.
Придумать идеальный план мести, отвечающий всем критериям, было неожиданно сложно (кто бы что ни думал, но Харри гением не являлся). «Жертвы» должны были понять, кто подпортил им жизнь, но никто больше: ни профессора, ни остальные ученики, ни любые другие третьи лица. Ни тем более проживающий ныне в школе Лорд Гонт, которому показывать свои худшие стороны почему-то не хотелось. Однако, конечно же, именно он и заявился к Харри, когда Уизли оказался в больничном крыле, а через недельку Грейнджер пропустила пару дней занятий и, когда все же вернулась, ходила ужасно бледная.
— *И что же ты сделал? * — с немного издевающейся улыбкой напрямую спросил Гонт, когда ему надоели попытки Харри казаться невинным и фразы типа: «Дамблдор запретил с вами общаться». Харри покраснел, но поняв, что не отвертеться, принялся рассказывать.
***
С самого своего возвращения в школу Харри дал понять, что в квиддич он играть не хочет и не захочет, полеты не любит и на матчи ходить не собирается. Но, узнав, что Уизли — капитан команды, немного пересмотрел отношение к игре.
Когда после матча Гриффиндор-Рейвенкло вышеназванный ученик отправился в Больничное крыло, никому и в голову не пришло, что здесь замешан Поттер. Студенты жалели Уизли, работники суетились, чтобы оказать необходимую помощь, Харри с теми, кто также не находил квиддич интересным, сидел в библиотеке и делал домашние задания.
Если бы кто-то оказался около поля вечером за несколько дней до матча, но тогда, когда тренировки гриффиндорцев уже закончились, он бы увидел нечто, очень его удивившее. Харри, не выказывающий ни какого желания полетать, быстро шел к дверям раздевалок. Он не оглядывался, не крался, единственным, что выдавало не самые чистые намерения, был толстый том под мышкой и пара склянок, позвякивающих в кармане.
Пройдя мимо лавок и шкафчиков, он направился прямиком в кладовку. Метлу Уизли узнать было легко — красно-золотой наконечник отличал собственность капитана команды Гриффиндора, у остальных капитанов были такие же наконечники, только других цветов. Более того, Харри заметил, что метлы других членов команды так же отличались: часть была с медными наконечниками, часть с черными, часть с огненно-оранжевыми и позолоченные, по одной на команду, видимо, для ловцов, а прутья были перехвачены лентами в цвет факультетов. Удобное нововведение.
Подойдя к метле капитана, он полил ее зельями, открыл книгу и зашептал заклинания, приведенные на страницах. Теперь метла Уизли, стоило тому на нее сесть, через полчаса выйдет из-под контроля и спикирует вертикально вниз, тонко-тонко напоминая ему о происшествии на втором курсе. Конечно же, у рыжего будет возможность вернуть контроль над метлой прямо около земли, но Харри сомневался, что он это сделает. Дальше он бросил напоследок заклятье, которое уничтожит все следы чар, как только метла сломается. Закончив свое черное дело, Харри удовлетворенно кивнул сам себе и вернулся в башню, удачно избегая встреч с людьми.
В последующие дни Гриффиндорцы не тренировались — Рейвенкло оккупировали поле для себя, так что зачарованная метла стояла никем не тронутая.
В день матча Харри в очередной раз отказался от приглашения посмотреть игру, выразил к ней глубочайшие нелюбовь и неприятие и засел в библиотеке, где его после видела Грейнджер и мадам Пинс. Окно, около которого разместились они с Цири, как раз выходило в сторону поля, так что краем глаза получалось наблюдать за игрой. Вот, команды выходят, Хуч что-то объясняет, свистит и все взмывают вверх. Ловцы зависают выше основных игроков, гоняющих мечи, и начинают высматривать снитч, вратари Гриффиндора, среди которых обнаружился Уизли, крутятся волчком вокруг колец, отбивая броски рейвенкловцев. Игра идет своим чередом. Харри успевает дописать эссе по чарам и принимается за составление рунных цепочек, когда замечает смену активности на поле. Метла Уизли начинает вести себя странно: сначала просто зависает, не давая отбить мяч, странный запах забирается в ноздри капитана, заставляя голову кружиться, и, наконец, метла перестает держаться в воздухе, камнем падая вниз, а вместе с ней падает и парень. Естественно, не успевает ничего сделать, когда заклятие спадает, и врезается в землю.
Представив треск дерева и костей, Харри едва слышно хмыкнул и вернулся к рунам, а Цири, забравшись повыше, наблюдала, как Макгонагалл и Дамблдор вдвоем спешно левитируют бессознательного Уизли в сторону замка.
— *Ты мог его убить, ты ведь понимаешь? * — заметила она. Харри мотнул головой.
— *Нет, если он не отпускал древко метлы, то чары, что я наложил, немного смягчили падение, * — сказал он, а Цири вздохнула.
Чувствовать удовлетворение от того, что кто-то сильно покалечился по их вине, казалось странным, но самокопанием змеи занимаются редко, потому Цири быстро потеряла интерес к рыжему магу и отправилась ползать по книгам, а Харри заканчивал задания.
Вернувшись в гостиную через час, он застал хмурых и взволнованных учеников и декана. Подойдя к Макгонагалл, он аккуратно поинтересовался, что произошло, на что волшебница пересказала ему события на поле. Выразив сожаления, Харри сел в кресло, которое, что забавно, в его отсутствие никто не занимал, так что он по праву стал считать его своим, и открыл позаимствованную в библиотеке «комедию» под названием «Справочник самых опасных существ Запретного Леса».
Вечером того же дня Макгонагалл зашла в гостиную и объявила, что мистер Уизли очнулся и его можно проведать. Большинство гриффиндорцев, и Харри в их числе, пошли в Больничное крыло. Уизли полулежал, левая нога, руки и правое запястье были зафиксированы шинами, грудная клетка и голова были замотаны бинтами, из-под которых виднелись синяки и царапины. Заметив вошедших, парень медленно повернул голову и попытался растянуть губы в улыбке, что отдалось болью в челюсть.
— Рон! Мы так рады, что ты жив! — всплеснула руками Лаванда и повисла бы на рыжем, но однокурсницы успели остановить ее. Уизли медленно покивал.
— Мадам Помфри говорит, что меньше чем через неделю поставит меня на ноги, — сказал он, скользнув взглядом по пришедшим и зацепившись за стоящего позади всех Поттера, глаза которого были полны льда и бесчувственно смотрели на еле говорящего соседа по комнате.
Вдруг в голове будто щелкнуло. Второй курс. Матч Слизерин-Гриффиндор и Поттер, с метлой которого в очередной раз что-то приключилось и он чуть не врезался в землю. Только вот Поттер смог избежать столкновения, а он, Рон, нет. Логическая цепочка с трудом, довольно медленно (из-за драконьей дозы обезболивающих зелий), но выстраивалась.
Первой реакцией было прилюдно обвинить парня в умышленном причинении вреда, но потом Уизли понял: никто ему не поверит. Репутацию на факультете он восстанавливал по крупицам в течении полутора лет. Осуди он сейчас Поттера, и все его старания превратятся в пыль, однокурсники решат, что он опять беспочвенно винит парня.
Я никому не могу сказать, — глаза Рона впились в Харри, который скривился в подобии улыбки и пожелал ему скорейшего выздоровления так, чтобы все окружающие слышали, — Даже Макгонагалл не поверит мне…
Уизли отвернулся от пришедших. Хорошее настроение как ветром сдуло, хотелось остаться одному. Осознание, что Поттер заставил его почувствовать то, что чувствовал сам — одиночество, невозможность обратиться за помощью и наказать обидчика — больно било по самолюбию, но отомстить в ответ рыжий не мог. Долги, чтоб их Дракл побрал.
Харри же, заметив, как побледнел Уизли, быстро попрощался и, сославшись на головную боль, которая, как все знали, появлялась у него от долгого нахождения в шумной компании, удалился в башню.
Осталось дождаться, пока ажиотаж после сегодняшнего происшествия спадет, и можно приступать к второй части плана — Грейнджер.
***
— *Неплохо, * — хмыкнул Гонт, — *Но довольно легко сложить два плюс два.*
Харри покачал головой.
— *Вы живете со змеей, Лорд Гонт, потому знаете, что мы не прощаем и не оставляем предателей в покое. В отличие от вас, в школе многие все еще пытаются разглядеть во мне доброго всепрощающего избранного, а потому и подумать не смогут, что я причастен к происшествию. Тем более, * — усмехнулся он, — *Уизли успел рассказать мадам Помфри, что перед падением у него закружилась голова, так что все списали как несчастный случай.*
Губы Гонта растянулись в улыбке. Кто бы мог подумать, что из сына двух настоящих гриффиндорцев вырастет такая скользкая чешуйчатая тварь…
Харри же, почесав запястье, бинт на котором собрался складками и больше почти не помогал, продолжил.
***
С Грейнджер все было сложнее. Общались они намного реже, чем с Уизли, да и фантазия никак не желала работать. Единственное, что получилось придумать, реализовывать было сложно и долго. Однако, раз ничего больше в голову не пришло, Харри отправился в совятню.
За два дня он добыл все, что было необходимо и засел в туалете Миртл. Надоедливое привидение поначалу пыталось с ним разговаривать, но, поняв, что ответной реакции не дождется, улетело доставать Почти-безголового Ника.
Харри же поставил котелок на огонь и принялся варить одно хорошо знакомое ему зелье, усовершенствованный рецепт которого нашел в книге по зельеварению, что принес ему домовик в начале января.
Пара недель работы, и отвратительное варево, пахнущее перепревшей капустой, отправилось в склянку, котел и горелка были возвращены в контору, где он взял их напрокат, остатки ингредиентов и остальные подручные средства — в огонь.
Мадам Пинс, которую вечно обкладывающаяся книгами Грейнджер ужасно раздражала, так как не убирала за собой, объясняя все должностью старосты и малым количеством свободного времени, в ответ запрещала девушке выносить книги из библиотеки. Харри же она благоволила, так как в конце дня он всегда помогал ей расставлять забытые на столах тома. Потому, добраться до того, что читала девушка не было проблемой.
В конце учебного дня, как обычно зайдя в читальный зал, Харри нашел место, где обычно сидела гриффиндорка и взял одну из книг, заложенных красно-золотой закладкой. Банально, но жить можно. Открыв ее, он втер в несколько следующих страниц зелье и вложил листочек с надписью. Поставив книгу на полку, парень продолжил вечер как обычно.
На следующий день, вместо обычного подоконника Харри сел так, чтобы Грейнджер была в поле зрения. Цири, расстроенная, что не выйдет погреться на солнышке, поползла к мадам Пинс, которая полюбила змейку и в последнее время с радостью подкармливала ее.
Грейнджер пришла, набрала книг и принялась за чтение. Та самая, с сюрпризом, попалась ей под руку минут через пятнадцать. Безобидная привычка девушки мусолить страницы и растирать их между пальцами сыграла с ней в этот раз злую шутку. Зелье, проникая сквозь кожу, незаметно принялось действовать.
Перевернув страницу, гриффиндорка наткнулась на листочек пергамента. «Кто открыл Тайную Комнату?» — спрашивал он. Девушка нахмурилась, забегала по стеллажам вокруг, пока взгляд не упал на знакомые босые ноги — Харри часто снимал то подобие обуви, в котором заставила его ходить Макгонагалл. Глаза ее расширились, но от мыслей отвлекло неприятное чувство. Тело будто скрутило, конечности ломило, лицо и спина чесались. Вскочив на ноги, она вылетела из библиотеки и, забежав в туалет, нашла зеркало. Раскосые глаза, острые уши, шерсть и усы.
Воспоминания со второго курса о том, как они варили оборотное зелье, как она ошиблась и превратила себя в кошку, нахлынули на нее. Виновник ее нынешнего положения определился довольно быстро. О том, что произошло тогда знали пара учителей, Помфри, директор и Рон с Поттером. Первые бы не стали такого делать, однокурсник в больнице, остается только один кандидат. Да еще и записка…
На глаза навернулись слезы. Что можно было сделать, она не представляла. Учителям не расскажешь, Поттера не обвинишь — никто не поверит. Даже в больничное крыло пойти нельзя, ведь все подумают, что она опять в одиночку экспериментировала с зельями, что ей делать строго запретили…
***
Гонт смеялся в голос. Тонкие намеки и злая ирония не оставили его спокойным. Покрасневший же Харри с непередаваемым интересом изучал край мантии.
Мститель из парня получился неплохой.
Не совсем осознавая, что делает и зачем, Гонт потрепал Харри по голове, как раньше делал это с Нагайной, отчего Поттер прошипел что-то, что у змей являлось аналогом удовлетворенного мурчания и окончательно залился краской. Новая волна смеха накатила на сиятельного Лорда.
— *И что вы теперь сделаете? * — дождавшись, когда Гонт успокоится, спросил Харри.
— *Спрошу, кому еще ты собираешься возвращать должки. И постараюсь не попасть под горячую руку, * — снова чуть не захохотал маг.
Харри пожал плечами. Остальных Уизли достать было сложнее, особенно во время учебного года. С Дамблдором ему не тягаться, как и со Снейпом. Так что список жертв пока закончился, о чем и проинформировал парень собеседника. Гонт кивнул, а взгляд его, пробежавшись по Харри, остановился на запястье. Красные полосы в некоторых местах кровоточили. Бинты замохрились, где-то порвались и скатались. Кожа вокруг была раздражена и покрыта легкой сыпью.
— *Что с запястьем? * — нахмурившись, спросил Гонт.
— *Не знаю, * — мотнув головой, Харри поднял руку на уровень глаз и покрутил, — *Все чешется и чешется уже больше месяца. Чарами выяснить причину не получается, а к мадам Помфри идти — себе дороже.*
Гонт поджал губы. Вид сыпи и в целом запястья казался смутно знакомым, так что маг попросил рассказать Харри, когда оно начало беспокоить.
— *В конце каникул Дамблдор попросил помощь в одном ритуале, * — уклончиво ответил парень, не зная, как Лорд отреагирует на правду, — *Кроме нас там были Шеклбот и Муди. После этого, где-то на следующий день утром оно начало чесаться, а со временем становится все хуже… Может, все же зайти в Больничное крыло…* — грустно вздохнул парень, опять почесав руку.
— *Помажь пока обеззараживающим и увлажняющим лосьонами, * — посоветовал Гонт, и Харри вопросительно уставился на него, — *Мне кажется, я знаю, что с тобой может происходить. Не могу пока сказать точно, но проверить надо, * — пояснил маг.
Харри благодарно кивнул. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь он будет скрывать проблему от Дамблдора и принимать помощь экс, ну или не совсем, Темного Лорда. Усмехнувшись, Харри попрощался, сказав, что его ждет Цири, с которой он обещал погулять, и ушел.
Лорд Гонт же отправился в мэнор, однако еще до того, как успел дойти до крыла, где была расположена библиотека, его окликнул довольный Барти, за которым бледной тенью полз Руквуд.
— Мы все, — довольно отрапортовал он, махнув стопочкой документов, — Пророчество можно забрать завтра, через неделю необходимо вернуть.
Руквуд помотал головой, отгоняя сон. Выматывающие переговоры с кучей чиновников, десятки заполненных бумажек — и это еще не все, что ему пришлось пережить в Отделе Тайн, чтобы получить на руки один несчастный хрустальный шарик.
— Молодцы. Пока можете быть свободны, — кивнул Гонт и продолжил путь в библиотеку, но мысли его теперь занимал не только Харри, но и завтрашний день.