Когда Город Засыпает

Глава девятнадцатая: Неожиданные встречи и старые знакомые

Как только Тревор отъехал от бара, где встречался с Питером, сразу же принялся вскрывать конверт с документами. Он не стал делать этого при старом друге, потому что не знал, чего ожидать от всей информации, которая находилась внутри. Они немного пообщались, хотя в основном их короткий разговор возвращался к тоске о прошлом, о ярких воспоминаниях их студенческих лет. Но Тревор не мог думать ни о чём, кроме конверта перед собой.

Он тысячу раз успел представить, что же там было, между этим коротко отвечая на вопросы Питера и стараясь поддержать диалог. Сейчас он уже не смог бы и вспомнить о чём говорил тот, потому что руки жгло от желания разворошить всё, что хранилось внутри конверта.

Сначала он аккуратно, но при этом быстро начал распаковывать его, однако не выдержав и пяти секунд, чуть ли не разорвал его, вываливая все листки себе на колени. В тесной машине было крайне неудобно что-либо рассматривать, но доехать до дома не хватало терпения. Тревор резким движением включил лампу в салоне. Глаза разбегались перед обилием разных бумажек, что ворохом находились у него на коленях. Там было всё: от фотографий, до вырезок из каких-то непонятных сводок. Он принялся бегло читать каждый клочок бумаги.

Первое, что он взял, была цветная фотография, судя по всему с камеры видеонаблюдения. Тело пронзил паралич. Это была она. Если до этого где-то глубоко в голове Тревор всё ещё подозревал, что это лишь череда совпадений, то теперь сомнений не осталось. Это точно она.

На фотографии была та, которая посещала каждый его сон, чей образ он крутил у себя в голове, словно заевшую пластинку, двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Аннет. Она не изменилась ни на йоту: такие же тёмные волосы до плеч, чей оттенок можно было сравнить с цветом неразбавленного чёрного кофе по утрам, белая кожа, словно молоко. Кофе с молоком. Она помогала ему проснуться, дарила бодрость и силы прожить этот день. Её карамельный запах, словно сироп, добавлял приятной сладости, разбавляя горечь. Это был его самый любимый вкус.

Глаза непроизвольно защипало от слёз. Тревор даже не скрывал от самого себя, что был счастлив оттого, что она жива. Каменный панцирь, которым он оброс за эти годы, начал трескаться. Впервые за столько времени на лице заиграла искренняя улыбка. Он будто всё это время слонялся по тёмному лабиринту, отчаянно пытаясь найти выход из кромешного мрака, и тут яркий свет указал ему дорогу. Тревор почувствовал, как после длинной зимы в нём начинает пробуждаться жизнь.