Тихая гора

Скромный монах, скитающийся по свету, Старейшину повстречал однажды

Се Лянь вовремя подхватил свою потрепанную шляпу, не допуская, чтобы поток воздуха внезапно сдул ее. Он приподнял ворот своих грязных одежд и сильнее укутался. Ветра в этой местности были сильными, и если бы он знал об этом изначально, то и не стал бы проделывать столь долгий путь.

Только Се Лянь пожалел об этой идее, сетуя на проказы судьбы, вдалеке вдруг показалась толпа. То был небольшой базар, и наживиться рухлядью, по-видимому, на сей раз не выйдет: что ж тут возьмёшь с люда, живущего, кажется, даже беднее, чем он? Однако товар тут был. Не такой роскошный, конечно, как в больших городах, но с такой удачей, как у него, научишься быть благодарным даже тому, что хотя бы есть где переночевать.

На пару монет Се Лянь затарился паровыми булочками. Одну он решил съесть сейчас, а вторую — оставить до лучших времен.

— Пшёл вон!

Внезапный крик невольно привлек внимание. Неожиданно, даже в таком тихом городке, как этот, порой поднимается такой шум. Се Лянь откусил булочку и стал наблюдать за развитием событий.

— Отец, не надо!

Парень лет шестнадцати тщетно пытался затащить старика в лавку. Однако тот одним движением руки оттолкнул от себя сына и крикнул:

— Да как он смеет!

— Отец, ты что, не знаешь, кто это? — чуть тише добавил паренек, однако Се Лянь все равно его прекрасно расслышал.

— Да будь он хоть отпрыск самого Императора! Не пущу больше на порог! Как он вообще смеет обвинять меня в том, что я его обвешиваю?! Да любого спросите, я здесь — самый честный торговец!

— Ладно! — вскинул руками молодой человек в черном, стоящий пред ним. — Я уже ухожу, незачем так орать. Побереги здоровье, старик.

И произнес напоследок чуть тише:

— Да у тебя всё мясо давно протухло! И овощи твоя жена несвежие продает! Какая уж тут честность. Еще и обвешиваешь. Идём, Вэнь Нин.

Вслед за ним медленно двинулся нерасторопный молодой человек в бамбуковой шляпе. И на какое-то мгновение Се Ляню показалось, будто кожа у него темнее и бледнее, чем у обычного человека. Это удивило.

— М-молодой... господин... Вэй... с-сестра сказала... — говорил этот странный человек (Вэнь Нин, кажется) довольно медленно. И в любой другой день Се Лянь скинул бы это на обычное заикание, однако теперь ему стало любопытно. Кожа, манера говорить, поступь — разве могло это принадлежать обычному юноше его лет? Без сомнений, тут что-то не так.