-Помой меня! Руками.- Требует потом, выливая гель мне в ладони и кладя их себе на грудь.
И я начинаю свой путь, зная, что он не позволит мне отстраниться. Изучаю каждый твердый бугорок и каждую впадину. Раз этот мужчина мой на время, мне тоже интересно знать о нем немного больше. Он стонет, когда я глажу его маленькие соски и понимаю, что это одна из его эрогенных зон. прижимаюсь ближе, чтобы провести по спине, лопаткам, позвоночнику и чувствую каменный стояк, упирающийся мне в живот.
А вот когда я опускаю руки ниже, моя смелость заканчивается. И Егор сам кладет мою руку на свой член, сжимая, показывая, как нужно его гладить, и нежная тонкая кожа его плоти меня удивляет. Как будто в бархат завернули бейсбольную биту. Хотя
бита намного больше! И я хихикнула от этой развратной мысли и злорадства!
А потом он поднимает меня за ягодицы, прижимая к стене. Я обхватываю узкую талию ногами и со стоном встречаю проникновение. Егор не торопится в этот раз медленно входит и выходит, покусывая мне ушко, и вот уже я сама трусь об него, бью
пятками по твердым ягодицам, хнычу и бесстыдно двигаю бедрами навстречу, подгоняя.
Понимая, что еще чуть-чуть и оргазм снова накроет с головой, а он останавливается, заполняя меня собой до отказа. Не двигается, пальцами лаская ноющие горошины чувствительной груди и целуя в губы. Языком трахая мне рот, но оставаясь совершенно неподвижен.
А я рыдаю, сжимаю внутренними мышцами каменный член, двигаю попкой из стороны в сторону, понимая, что бессильна и ничего не могу поделать.
- Пожалуйста! - Шепчу ему прямо в рот, и он делает одно единственное движение.
Такой удар бедрами, который пригвождает меня к стене, впечатывает, и рисунок
плитки наверняка останется на нежной коже, а мне все равно, искры сыплются из глаз, я кричу, и мы оба кончаем, а когда Егор меня отпускает, я падаю на колени без
сил. Ощущая себя опустошенной до такой степени, что меня больше нет.
Одна пустая оболочка, сгусток нервных окончаний, которые трепещут и зависят от этого
мужчины. Но слез не видно под душем, и я благодарю за это бога.
Егор берет меня на руки и несет в постель. Аккуратно кладет на кровать, даже не вытирая полотенцем. Молчит, накрывая простыней. Также, как и я. Нам нечего сказать друг другу. Если бы десять дней назад мне хоть кто-нибудь сказал, что можно
умирать от страсти к Егору, я бы рассмеялась ему в лицо.
Егор засыпает сразу же наверное, потому что пол ночи пялился на дверь в мою комнату. Дурак! А вот я не могу заснуть. Чувствую себя грязной, хотя только что из душа.
Мне жарко и тошно! Вспоминаю, что мы за городом и дом находится на берегу реки. Здесь есть бассейн, но я хочу в речку. Может получится отмыться, если по-
другому не получается?
Я смотрю на часы и понимаю, что прошло совсем немного времени. Только шесть утра. Нет купальника? Да ерунда! Когда меня это останавливало, тем более что таких безголовых смельчаков, как я, здесь нет! Раннее утро субботы, все спят! Ну а кого потревожу, тот и отвернутся сможет, не переломится...
Я аккуратно и тихо сползла с кровати и Егор даже не пошевелился, тихонько похрапывая. На цыпочках я вышла из комнаты, кутаясь в простыню. Так же тихо открыла входную дверь, выбегая во двор босиком. Еще в прошлый раз не заметила в
округе никаких гостевых домиков, а вот за главным домом начинался шикарнейший сосновый бор!
Видимо гостевые домики были расположены чуть в отдалении. Вот и прекрасно! Тим с Соней и Данил с Юлей уже не будут свидетелями моего купания.
А где ночуют остальные мне плевать!Пусть спят...
Я пошла по широким мостикам к берегу, сбрасывая простыню и окидывая одобрительным взглядом добротную большую баню прямо на берегу реки. С ее
мостков я и нырнула в темную, почти черную глубину. Ушла под воду с головой, и сначала холодная вода меня немного оглушила. Но этот шок был мне необходим, привел в чувство. Я вынырнула, весело отплевываясь и стараясь не шуметь. Хотя очень хотелось заорать от холода!
Течение здесь было не очень сильным, и я повернула к середине реки. По поверхности ровной воды стелился утренний туман, только от моих движений шла легкая рябь.
Тишина была такой., оглушающей.
Отплыв подальше, я осмотрелась. На той стороне реки виднелись редкие дома с богатой отделкой, на этой, кроме дома Егора, не было никаких строений. Все было с
умом спрятано. Только огромный основной рубленый дом, баня, мимо которой я проходила, а на мостках, смотря на меня с хмурым изумлением, стоял Никита. В
расстегнутой рубашке и коротких шортах, босой, видимо мое купание застало его врасплох. И сжимал в руках мою простыню...
