Три «Д» для миллиардера. Свадебный салон. Тоцка Тала

Глава 28

«Твоя мать угрожала мне и детям, она так и сказала, что ей не нужны дворняжки».

Так тогда ему ответила Настя. Артур сам не знал, почему эта фраза въелась в мозг. Но теперь смотрел на мать, смотрел на ее вскинутую голову, холодный взгляд и понимал.

Это была правда. Настя все время говорила правду, а мать лгала. Хладнокровно, глядя ему в глаза и глядя в глаза его детей.

— Ай, больно, — пискнула Дианка.

— Прости, — Тагаев спохватился посмотрел на ладошку в своей руке. Совсем маленькую, раз в пять меньше его.

Его дочка родилась первой и все равно была самой маленькой из тройни. Тогда ее ладошка была, наверное, как ноготь на его большом пальце. Он не увидит своих детей маленькими, но все могло быть в сотни раз хуже, если бы худенькая, хрупкая восемнадцатилетняя девушка не пожалела его детей.

Он бы их никогда не увидел, потому что их бы не было. Тагаев поднес ручку дочери к губам и легонько подул.

— Прости, доченька, я не хотел.

Девочка несколько раз моргнула, Артур поднял голову и посмотрел на мать.

— Значит, Настя говорила правду? Она приходила сюда, в этот дом, чтобы просить о помощи, она сказала о детях. Это ты солгала мне. А значит правда и то, что ты заставила ее сделать...

Артур осекся, заметив, с каким вниманием на него смотрят близнецы. Нет, он не собирался выгораживать Аврору, она не заслужила того, чтобы быть им бабушкой. Но дети не должны знать, что кто-то хотел от них избавиться, никогда. В этом Настя тоже была права. Тем более, если этот кто-то — его мать.

Тагаев встал из-за стола, потянув за собой Дианку. Вторую руку протянул сыновьям.

— Пойдемте, нам не стоило сюда приезжать.

— Что ты слушаешь ребенка, Артур? Разве ты не знаешь, как дети любят сочинять! — раздался протестующий возглас матери.

Аврора не была бы собой, если бы не стала защищаться, но Тагаев ее прервал.

— Ди не станет придумывать, мама. И если ты такое сказала моей дочери...

Дианка остановилась и посмотрела на отца. Для этого ей пришлось запрокинуть голову. Какие же они еще маленькие, его дети...

— Она не мне говорила, — у девочки задрожал голос, на ресничке блеснула слезинка. — Не мне, а Ариане.