Аплодисменты за счастье [Перемотка вперед]/ 为幸福而鼓掌[快穿]

Глава 31.

 Аньцзе не появился раньше, чем предполагал Шэнь Ци, и в течение следующих двух месяцев все было спокойно.

Все было очень тихо, ни Лу Цзюнь, ни Лу Жуо не упомянули эти два слова при нем.

В августе Шэнь Ци отпраздновала свой двадцать третий день рождения,

После банкета по случаю дня рождения мастера Лу он с помощью Лу Жуо и нескольких молодых людей, оставшихся в резиденции, собрал несколько друзей, и они все собрались и устроили небольшую вечеринку.

В конце концов, это был дом молодого человека, а старик не выходил.

Он только попросил дядю Шэня прислать большой подарок, когда вручал его на день рождения,

Это была большая честь для него.

Однако присутствие Лу Жуо и Лу Цзюнь уже заставило посторонних не осмеливаться недооценивать его.

После оживленного банкета Лу Цзюнь и ее двоюродные братья оставили их вдвоем и отправились в гостевой дом развлекаться.

Когда вокруг никого не было, Лу Жуо встал со своего инвалидного кресла и взял Шэнь Ци за руку: "Пойдем со мной".

"Куда?" Шэнь Ци был озадачен, он собирался сделать ему подарок? Все только что подарили ему подарок, но Лу Жуо, как он думал, забыл.

Лу Жуо провел его из банкетного зала обратно на главный этаж, через гостиную и прямо на кухню: "Вот он".

"Это ......", - продолжал недоумевать Шэнь Ци.

"Ты сидишь здесь". Лу Жуань нажал ему на плечо, чтобы он сел перед столом, затем медленно закатал рукава и подошел к кухонной плите: "Подожди немного, скоро все будет готово".

Кастрюля куриного супа была готова, ему оставалось только включить огонь и открыть шкаф, и, конечно, там было все, что нужно: миска готовой лапши и миска порезанных и вымытых овощей.

Шен Ци сначала был в недоумении, но когда он увидел его действия, его глаза расширились: "Ты собираешься готовить для меня? Лапшу долголетия?"(традиционная еда для именинника)

Когда Лу Жуо услышал, как он встал, он тут же обернулся: "Сиди спокойно, я все сделаю, только подожди и поешь".

Шэнь Ци смотрел на него в оцепенении, не зная, как реагировать на мгновение, его сердце чувствовало необъяснимое, но, наконец, улыбнулся и снова сел, "Хорошо, я подожду."