Прекрасное, почему ты так далеко?

2

***
— …вуйте, — девушка все-таки договорила слово спустя пару мгновений.
У кафедры стояла пожилая женщина и увлеченно о чем-то разговаривала с девушкой. И ладно бы просто с какой-то девушкой, так это та самая особа, которая вчера поставила студенток на место.
Наверное, если бы Ира не запиналась, а быстро проговорила приветствие, то никто бы не обратил на нее внимания, но девушка решила подставить себя сама. Ее заикания привлекли внимание и пожилую даму, которая, впрочем, лишь коротко улыбнулась и поздоровалась в ответ, и эту девушку, которая отреагировала крайне странно: мимолетно повернулась на источник звука, посмотрела на нерадивую студентку и отвернулась. На ее лице не отобразилась ни одна эмоция, в ответ она не поздоровалась. Может, правда, вчера в темноте не разглядела девушку? Или ей все равно на эту неловкую ситуацию?
Ира вскоре поняла, что стоит у двери слишком долго. Ульяна уже устала махать ей пригласительный жест — сесть рядом. И девушка села, а потом, взвесив все «за» и «против» поведала новой приятельнице увлекательную историю как она, еще не проучась ни дня в универе, смогла оформить себе максимальные проблемы.
— Да ладно, может, повезет и не будет ничего она у нас вести. Вот та, старая, — Ульяна мимолетно показала указательным пальцем на женщину. — Это Шаталина. Русский язык у нас будет вести.
— А ты откуда все знаешь?
Ира поняла, что, к своему стыду, не удосужилась ничего узнать заранее. Не нашла расписание или хоть какую-то информацию о ее преподавателях. Да и вообще, чувствует себя девушка здесь, мягко говоря, в чужой тарелке. Что она здесь забыла? Что ей тут делать? Студентка еще никого толком не знает, а уже уверена, что все тут умнее и лучше нее. Хотя превзойти Иру во французском довольно сложно.
— Вчера скучно стало, на сайте универа зависала.
Через минуту буквально та самая незнакомка попрощалась, видимо, со своей коллегой и вышла из аудитории. Оглядевшись, Ира поняла, что, кажется, все студенты уже собрались. Да и не просто собрались, а успели заскучать. Оно и понятно, ничего же толком не происходит. Видимо, это заметила и преподавательница, которая вдруг сказала:
— Здравствуйте, уважаемые студенты, кстати, поздравляю вас с вашим новым статусом. Меня зовут Шаталина Светлана Валерьевна, и я у вас буду вести такую замечательную дисциплину, как: русский язык и культура речи.
Далее пошли организационные моменты, которые Ира добросовестно пыталась запоминать. Девушка искренне удивлялась многим вещам. Например, расписание здесь идет не так, как в школе. Есть числитель и знаменатель. То есть, чтобы узнать, какая у тебя будет пара, для начала стоит вспомнить, что сейчас за неделя — четная или нечетная. От этого, как оказалось, многое зависит. Еще удивила физкультура. Корпус со спортивным залом находится вообще на другой улице, что несколько неудобно. Зато в университете никакого дресс-кода, ходи в чем хочешь, соблюдая, естественно, минимальные рамки приличия.
После русского языка у них стояла история. Преподавателем оказался просто невероятный молодой человек, чье имя Гречушкин Павел Алексеевич. Всю пару он постоянно шутил, рассказывал какие-то интересные факты, да и просто поднял всем ребятам настроение. Ира в раздражении закатывала глаза, когда ее наивные одногруппницы начали класть глаз на преподавателя. Почему бы не замечать его уникальный профессионализм, а не внешнюю оболочку?
— Да ладно тебе, он на них даже и не посмотрит. Где он, и где они, — скривилась Ульяна, пялясь в телефон. Ее пальцы увеличивали мелкую фотографию расписания, чтобы узнать, какая у них последняя пара на сегодня, и где отыскать кабинет. — Английский сейчас.
Ира знала, что, учась на французском, ей придется изучать второй иностранный язык, а в ее случае английский, с которым девушка не заладила еще в школе. Это было несколько странно, ведь английский куда проще французского, но к последнему студентка испытывала совершенно другие чувства. Он ей был интересен и совершенно не раздражал. А по поводу английского, картина не очень веселая. Знания были плохие, а желание это исправлять на данный момент отсутствовало. Оставалось только надеяться на автомат или удачу. Ну, вдруг попадется хороший преподаватель, который пойдет ей на встречу, и все будет хорошо.
— Так, значит нам сюда, — подходя к кабинету, произнесла Ульяна. — Преподавателя, кстати, зовут…эээ, так, где это. А! Елизавета Владимировна .
— Елизавета Владимировна? — Ира подняла брови, усмехнувшись. Она обычно не смеялась над чужими именами, но такое ранее не слышала. В голове сразу возник образ какой-то стремной тети лет сорока с отвратительным макияжем. — Так зовут каких-то бабушек или проституток, я не знаю.
— Ну, вот и выяснишь, — сказала студентка, открывая дверь и наблюдая за реакцией новой подруги. — Слушай, ну, судя по всему она не бабушка.
Кажется, молитвы Иры все-таки прошли мимо. За преподавательским столом, смотря в ноутбук сидела девушка, которая помимо французского, видимо, неплохо знает английский. Студентка так надеялась, что это все случайность, что незнакомка из вчерашнего вечера все-таки не будет никак связана с ее учебой. А теперь выясняется, что она будет вести у Иры английский язык, который та просто терпеть не может. Осталось делать ставки, через сколько бедную вышвырнут с позором из университета.
Елизавета Владимировна грациозно сидела, закинув ногу на ногу. На ней была белая рубашка, верхние пуговицы которой не застегнуты, оголяя ключицы, а рукава подвернуты. Темные волосы доходят до плеч, но большее внимание привлекали не они, а черты лица, которые, как и взгляд, были какими-то острыми.
Ира быстро пробежалась глазами по преподавательнице и посмотрела на лицо Ульяны, которая почему-то еле сдерживала смех, вместо того, чтобы начать девушку успокаивать. К слову, та объяснилась, когда студентки сели за парту.
— Ты меня прости, но ты такая лошара, конечно.
— Да блин, Ульяна! Я же… — Но договорить девушка не успела, так как Елизавета неожиданно для всех начала пару.
Преподавательница встала перед студентами, облокотившись спиной об парту. В отличие от предыдущих своих коллег, голос ее был предельно строгий и серьезный. Обстановка в аудитории накалилась, все затихли и стали внимательно ее слушать.
— Меня зовут Елизавета Владимировна, я, как многие могли понять, буду вести у вас английский язык, первый семестр точно, а там посмотрим.
Ира облегченно выдохнула. Нужно перетерпеть всего лишь полгода, а потом все наладится. Сменится преподаватель, и она забудет обо всем этом, как страшный сон. Девушка все время пыталась поймать на себе взгляд преподавательницы, но та даже не думала на нее смотреть. Только через пару минут Ира поняла, что им все-таки придется познакомиться.
— Я сейчас буду называть фамилии, заранее извиняюсь, если чью-то произнесу неправильно, так как вас я еще не знаю, — Елизавета направила свой взгляд в сторону бумаг, которые держала в руках. — Антошкина?
— Здесь, — послышалось где-то сзади.
Студентка знала, что у нее есть время морально подготовиться, так как ее фамилия находится ближе к концу. Немного поразмыслив, она решила повеселить свое «я». Ее раздражала строгость и серьезность, как будто они не на паре, а на каких-то похоронах. Да и тем более, если ты по колено в дерьме, какая уже потом разница: по колено или по шею.
— Лазутчикова?
Фамилию Иры часто называли говорящей. Мол, от девушки очень много хлопот(в оригинале фамилия Хлопоткина, чтобы вопросов не было). Так, конечно, в основном говорили учителя. Когда она была маленькой, ее это обижало, и свою фамилию девочка не любила. Каждый раз, когда она что-то сотворит, грозная мегера уже кричит на всю школу «Лазутчикова». Делали это педагоги причем с такой противной интонацией, что даже не зная ученицу, невольно представляешь не самого прекрасного ребенка. По правде сказать, девушка в действительности была довольно трудным ребенком и еще труднее подростком. Внутри — очень ранимая и мягкая, постоянно обо всем переживает, а внешне — человек, которому до неадекватности на все абсолютно насрать. Ира редко подбирала выражения, разговаривая с теми, кто ей не нравится, а это было отпетое большинство. Такие качества нередко ее губили, но на такие случаи она имела козырь — свой мозг. Нет, девушка не зубрила целыми днями учебники, но логикой и умением списывать пользовалась частенько. Это был ее своеобразный талант — умение выкручиваться из отвратительных ситуаций. Вот и сейчас, осмелев, студентка решила немного поиграть, не понимая, куда ее может это привести.
— Собственной персоной, — ответила Ира с серьезным лицом, глядя на преподавательницу. Елизавета недолго держала с ней зрительный контакт, усмехнулась и продолжила. Ребячества той ее совсем не впечатлили.
— Черникова?
— Тут, — подняв руку, произнесла Ульяна, удивляясь. Ее фамилию очень часто произносят неправильно, ставя ударение отчего-то на букву и или о, когда правильно на букву е, но Елизавета Владимировна прочитала все верно.
На этом, к сожалению Лазутчиковой, все понятное закончилось. Преподавательница всю пару говорила преимущественно на английском, все внимательно что-то записывали в тетради, когда девушка на обратной стороне обложки простым карандашом написала лишь два слова: «Елизавета Владимировна». Видимо, она боялась забыть имя-отчество девушки, в глубине души отчетливо понимая, что такого не произойдет.
Ира видела, как студенты отвечают на вопросы, естественно на английском языке. И она очень боялась, что такой вопрос прилетит и ей, потому что ответить студентка не сможет, да даже разобрать вопроса не получится. Какие-то базовые слова, типа животных, цветов, цифр, дней недели и так далее, Ира знала, но не более того.
— Лазутчикова, давайте вы следующее предложение, — произнесла Елизавета, наблюдая за растерянными глазами девушки. Студентка не просто ничего не понимала, она еще и не следила за происходящем, витая в собственных мыслях настолько, что не сразу заметила, как Ульяна отчаянно тычет ей в книгу, указывая на нужное предложение. Впрочем, это ей не помогло абсолютно.
On the day of the summer solstice, music sounds everywhere: in apartments, in concert halls, on the streets.
Кажется, нужно было прочитать и перевести. Трезво оценив свои знания и возможности, Ира поняла, что не сможет сделать ни то, ни другое. А если начнет пытаться — засмеют. Все до одного здесь смогли выполнить это несложное задание, но она не может. Ей становится стыдно и грустно, и совсем непонятно, какое чувство превалирует. Лазутчикова злится на Елизавету Владимировну, которая ее так подставляет. Та ведь видит, что студентка ничего не понимает. Нет, ей конечно были знакомы некоторые слова, но, пытаясь перевести, получалось что-то вроде: «День, солнце, музыка, концерт».
— Долго ждать, Лазутчикова? — Скрестив руки у груди, все в той же суровой манере спросила англичанка.
Хотелось в ответ сказать что-то едкое, но студентка держалась, потому что портить и так испорченные отношения ей не хочется. По крайней мере, в первый учебный день. Так что, набравшись терпения, Ира сделала глубокий вдох и, смотря в глаза Елизавете, сказала:
— Я не знаю.
Ответ был предсказуемый для всех, хотя Ульяна до последнего пыталась шептать соседке по парте перевод. Но студентка помощь принимать отказалась, преподавательница все равно заметила это, че теперь, позориться?
— Это школьная программа.
— Да хоть ясельной группы детского сада, — дерзко ответила Ира. Она прекрасно знала, что задание несложное, так зачем ей об этом напоминать? Чтобы разозлить и унизить? Не стоит.
— Если ваши знания по английскому настолько плохие, то вам стоило бы что-то с этим делать, чтобы хоть как-то сдать у меня зачет, — сказав это, Елизавета тут же переключилась на другого студента, зная, что ее слова не ушли в пустоту. Преподавательница видела людей насквозь и знала, как именно Ира воспримет сказанное.
Впрочем, она оказалась права, потому что девушка весь вечер, сидя в общежитии, потратила на жалкие попытки изучить этот язык. Назло этой дуре! Процесс происходил нервно, в воздухе то и дело проскальзывали нецензурные слова. Ее соседка Надя пыталась помогать, но получалось, честно сказать, не очень.
— День солнцестояния, блять! — Возмущалась Ира, когда ей удалось перевести предложение, которое ей дала днем Елизавета Владимировна. — Конечно, мне же день солнцестояния просто пиздец как в жизни пригодится.
— А у тебя с чем проблемы? Мало словарного запаса или в грамматике не разбираешься? — Задумчиво задала вопрос Закирова, пытаясь понять, как можно быстро нагнать упущенное.
— У меня проблема с английским языком. Я вообще не понимаю, нахуя он мне, я на французский зачем поступала? Чтобы ебать мозг английским? Еще преподша эта ебнутая.
— А че она?
— Если ваши знания по английскому настолько плохие, то вам стоило бы что-то с этим делать, чтобы хоть как-то сдать у меня зачет, — вспоминая слова Елизаветы, мерзким тоном передразнила ее Ира.
С английским девушка сидела еще очень долго, пытаясь запоминать слова. Она решила в день учить по десять слов, в душе осознавая, что заниматься этим не будет. Хотела скачать на смартфон приложение для изучения языка, да только памяти нет. Можно удалить музыку и фотографии, но, немного поразмыслив, Ира пришла к выводу, что пусть лучше ее выгонит из универа эта противная преподавательница, нежели из-за нее она удалит любимые песни и памятные фотки.
Держа в руках телефон, студентка вспомнила, что хотела позвонить своей бабушке, которая для нее была не просто очередным родственником, а самым дорогим и близким человеком. Именно бабушка ее воспитала, она видела первые шаги Иры, слышала первое сказанное слово, которое, кстати было совсем не «мама», а еще научила девушку читать. Сейчас из-за проблем со здоровьем ее бабушка очень редко выходит на улицу, ее муж еще лет двадцать назад уехал с любовницей в другую страну, а дочь, мама Иры, редко ту навещает. Из-за этого студентка и боялась поступать в другой город, ведь совсем нет возможности любимой бабушке помочь. Но та сразу сказала, что не простит внучке, если та не поступит из-за нее. Взвесив все за и против, Ева собрала вещи и уехала. А сейчас, сидя на полу, в конце коридора общежития, чтобы никто не услышал ее, она набирает номер. Впрочем, это был единственный номер, который девушка знает наизусть.
— Ало?
— Привет, бабуль. Как ты?
— Здравствуй, Ирочка. Я по-старому, ты лучше расскажи, как ты там! — Произнес любимый голос.
Ирочка. За всю жизнь ее так называла только бабушка. И студентка уверена, что никому и никогда больше не позволит назвать себя так. Ведь в это слово бабушка вкладывала все свое тепло, и ассоциировалась это нежное «Ирочка» с самыми светлыми воспоминаниями из детства.
Разговор продлился практически сорок минут. Кажется, это не так уж и мало, но время пролетело так быстро. Девушка поняла, что уже невероятно соскучилась, но вида не показала, ведь бабушка не должна нервничать и успокаивать уже почти взрослую Иру, которая в душе, конечно, где-то была еще совсем маленькой и беззащитной.
Настроение испортилось в тот момент, когда студентка вернулась в комнату. Надя рассказала, что у всех соседей есть холодильники, поэтому и предложила Лазутчиковой скинуться на один общий. И Ира прекрасно понимает, что выжить без холодильника будет действительно очень сложно, вещь эта необходимая, да только есть одна загвоздка.
Деньги.
Отказать Наде, Ира не может, так как придется объяснять причины. Финансовые проблемы, да и в принципе проблемы ее семьи — совсем не то, чем Лазутчикова готова делиться. Да и как-то некрасиво отказывать. С другой стороны, если сейчас студентка согласится, то денег у нее не останется от слова совсем. Ни на еду, ни на бытовые вещи, да вообще ни на что. Немного поразмыслив, студентка соглашается, потому что иного выхода не видит, а еще половину ночи проводит в телефоне, в бесконечном потоке изучая вакансии. Из-за учебы у нее почти нет времени на работу, но делать что-то надо.
Со всей этой суматохой Ира поняла, что не сообщила Василисе главную новость дня, поэтому перед сном успевает написать смс.
Ира 2:38: Угадай, кто оказался моим преподом по английскому.
Вася 2:39: Да ладно?
Ира 2:39: Да.
***
Пары по французскому впечатлили девушку куда больше. Наконец-то она почувствовала себя в своей тарелке. Анжела Владиславовна — ее преподаватель по французскому, показалась ей безумно веселой и интересной. Она небольшого роста, что делает ее такой милой. Впрочем, по сравнению с Елизаветой все покажутся милыми и добрыми.
Во время пары девушка решила выйти в коридор. То ли от количества людей и духоты, то ли из-за собственных действий, она начала чувствовать головокружение. Недалеко показался кулер, подойдя к которому, Ира занервничала, понимая, что сейчас будет. Все дело в руках, они начинали ужасно трястись. Пытаясь сосредоточиться, девушка медленно начала подносить ко рту наполовину наполненный пластиковый стаканчик, ведь если налить больше, вода обязательно выльется. Рука тряслась будь здоров, пальцы то и дело случайно сжимали стаканчик, и девушка, понятное дело, начинала злиться. К слову, воду она все-таки выпила, но это не помогло. Она понимала, что поможет здесь только одно, но на это не было ни денег, ни желания. Ире было очень плохо, невероятная слабость, хотелось спать.
Девушка села на пол, закрывая лицо руками. Она слышала, как стучит ее собственное сердце, это пугало.
— Лазутчикова, что с вами? — Раздался голос откуда-то сверху.
Ира убрала руки от лица, наблюдая, как Елизавета Владимировна наливает себе в стакан воды, абсолютно не смотря на девушку. Последняя даже начинает думать, что у нее начались галлюцинации, потому что преподавательница не похожа на человека, который хоть как-то заинтересован в студентке. Но, выбросив пустой стаканчик, англичанка не уходит, и Ира понимает, что это была не галлюцинация. Осторожно поднявшись, у нее темнеет в глазах, она легонько пошатнулась, но виду не подала.
— Ничего, — коротко ответит и уйдет обратно в кабинет, решая, что после этой пары поедет в общежитие, потому что больше девушка не выдержит.
И она действительно приезжает в общагу, ложиться на кровать и сразу же засыпает, надеясь, что проснется через пару часов, а не утром. Ведь утром уже будет поздно делать домашнее задание по английскому, которое Ира еще не сделала. Нужно опять переводить какой-то дурацкий текст, который девушка закинет в переводчик и прочитает несколько раз, чтобы запомнить хотя бы смысл. А если останутся время и силы, будет сидеть и учить каждое неизвестное слово, чтобы ее спросила Елизавета, которая обязательно удивится подготовленности студентки и, та надеется, выдавит что-то вроде: «Возможно, Лазутчикова, у вас все-таки есть шансы сдать мой зачет». Ира знает, что этой фразы будет достаточно, чтобы сидеть всю пару с гордо поднятой головой. И, немного поразмыслив, она все-таки решает учить каждое незнакомое слово, что найдет в этом тексте, потому что утереть противной преподавательнице нос ей куда важнее собственного сна и самочувствия.