Прекрасное, почему ты так далеко?

20

Они молчат уже довольно долго. По крайней мере дольше, чем было бы прилично. Ира почему-то удивляется обстановке в комнате, которая совсем не изменилась. Правда, девушка все еще сидит на диване и рассматривает каждую мелочь вокруг, вместо того, чтобы сосредоточиться на мыслях. Складывалось ощущение, будто Лазутчикова пытается убедиться в том, что никого в этой квартире не было, пока она отсутствовала. И ни одной зацепки. Здесь действительно никого словно не было. А если и был… Черт, Андрияненко любит чистоту и порядок, естественно, она замела бы следы.
Ногти преподавательницы начинают отстукивать какой-то ритм о подлокотник кресла, на котором она сидит. Это заставляет Иру вернуться из своих размышлений и вспомнить, что она все еще сидит с грудой вещей в доме у своей преподавательницы, куда так нагло проникла. Хотя, было бы нагло залезать через окно. А Ева, как и полагается приличным людям, позвонила в дверь. Ну, она и бы при большом желании не смогла залезть в окно, очень уж высоко.
— Почему я все время должна начинать? — Спрашивает вдруг Лазутчикова. Ее раздражает, что первые шаги все время делает она, а Андрияненко словно, так и быть, я выслушаю тебя, хотя, вообще-то у меня забитый график, не могла бы ты меня не задерживать?
Такой выпад Лиза оценила. Она закинула ногу на ногу, откинулась на спинку кресла и положила руки на подлокотники. Теперь ее бюст виден довольно хорошо, и Ира едва ли сдерживается, чтобы вновь не начать откровенно пялиться.
— Может, потому что сейчас именно ты пришла ко мне домой с вещами, словно собралась ко мне переезжать? — Англичанка хищно улыбается и соединяет руки в замок.
Ладно, Андрияненко, 1:0.
— Вообще-то я собралась поговорить о нас, — Лазутчикова нахмурилась, собираясь с духом. Это выглядело довольно смешно со стороны. Все-таки Елизавета старше нее на несколько лет, а Ира пытается быть за главную.
— О нас? — Старшая пренебрежительно усмехается. В ее глазах так и читается: «О каких нас, Лазутчикова? Никаких нас и быть не может», но это она отчего-то не произносит.
— Не делайте вид, словно у меня разыгралась фантазия, и я себе что-то напридумывала. Все-таки вы переступили черту, даже если того не хотели. Наши отношения не похожи на официально-деловые, они…они вообще, черт возьми, ни на что не похожи!
— Водички? — Лиза спрашивает довольно обеспокоенно, и Ира не может понять, та издевается или нет. Но на всякий случай отрицательно мотает головой. — Я не сказала ни слова о твоей фантазии и наших взаимоотношениях, оставь преждевременные доводы, тем более, если не знаешь, ошибочны они или нет.
Лазутчикова ругается в голове, потому что это 2:0 и не в ее пользу. Ну почему так? Чтобы ни сказала Ира, как бы она ни гнала на Лизу, та умеет выбираться из воды абсолютно сухой. Да еще и делает это так мастерски, выставляя Иру виноватой и глупой. Понятное дело, что Лазутчикова злится. Но в ее рукаве есть козыри, против которых Елизавета не сможет найти аргументы.
— Почему вы меня избегаете? Игнорируете? Что я вам сделала? — Лазутчикова пошла в наступление. И вовсе не потому что лучшая защита — это нападение, ее действительно интересуют эти вопросы, и она с нетерпением жаждет услышать на них ответы.
Елизавета Владимировна пристально смотрела на студентку, от чего та напряглась и замерла. Словно стоит сделать одно неверное движение, как в нее полетит пуля. Лазутчикова понимала, что та не знает, что отвечать. Но почему она не знает — непонятно. И пока Андрияненко искала несуществующие ответы, Ира принялась разглядывать ее бюст. Не то чтобы там сильно что-то видно, но это определенно больше, чем преподавательница позволяет себе на работе. И когда Лазутчикова подняла глаза, она увидела, как та улыбается. Черт! Ее спалили за таким преступным занятием. Какой кошмар.
— Мне нужно было подумать, — наконец говорит Андрияненко.
— И как успехи?
— Неплохо.
Ира цокает. Это не тот ответ, который бы ее устроил. Она начинает раздражаться и мысленно проклинает преподавательницу. Какого, спрашивается, хрена?
— Пойми, Ира, я старше тебя, я женщина, я, в конце концов, твой преподаватель, — лицо Лизы становится не по-детски серьезным. Она медленно встает с кресла и облокачивается спиной о стену. Теперь они находятся друг напротив друга, и это начинает напрягать Лазутчикову, потому что от пронзительного взгляда никуда не деться. — Более того, я ценю свою репутацию. В моих планах никогда не было заводить интрижки со своими студентами.
Младшая опускает голову вниз и начинает с каким-то нездоровым интересом разглядывать свои ноги. Словно ей сейчас действительно нечем заняться. Слова Андрияненко расстраивают, потому что сейчас она ясно дает понять, что Ира пришла зря. Елизавета попробовала для себя, видимо, что-то новое, не понравилось — выбросила. Обидно и мерзко от ее поступков. Лазутчикова не дешевый товар на полке магазина, с которым так можно поступить. И взяв всю волю, хотя, наверное, все-таки не волю, а обиду в кулак, девушка решила идти до конца.
— Вы целовали меня. Зачем? Забавы ради? — Нервно спрашивает девушка, и Лиза понимает, что та начинает злиться.
Вообще-то есть за что. Преподавательница поступает очень странно. Как будто совсем не уважает студентку, а это обиднее всего. Ее мотивы той, конечно, неизвестно. Но разве все не очевидно?
— Почему же? Мне просто захотелось.
Ира вскакивает с дивана и разъяренно смотрит на старшую. Та даже несколько теряется, хотя виду не показывает. Кажется, будто Лазутчикова сейчас натворит что-то такое, о чем потом будет стыдно не только ей.
— Да вы… Да как вы… — Язык заплетается, все мысли испаряются. Ире кажется, что она забыла русский язык. От волнения и злости не может ничего сказать.
— Что я? Ну что? — Елизавета тоже сердится. Отходит от стены, подходя ближе к студентке. Только ей известная растерянность в миг пропала. Андрияненко вновь полна смелости и решимости, младшая это замечает и осознает, что они совсем не на равных.
— Блять! Да вы просто отвратительная…эгоистичная…сука! — Последнее слово Лазутчикова произнесла с какой-то паузой, и Лиза не поняла, это было оскорбление в ее сторону или так…слово-паразит?
Преподавательница медленно подходит к студентке вплотную. Сейчас между ними совсем крохотное расстояние. Даже в таком домашнем виде англичанка остается невозмутимой, что заставляет студентку пребывать в состоянии жуткого дискомфорта.
Пальцы преподавательницы хватают подбородок девушки, но делает это она ничуть не нежно, скорее наоборот — грубо. Ире хочется зажмуриться и отпрянуть, но она стойко выдерживает этот тактильный контакт. Быть может, потом останутся синяки. Но это весьма сомнительно.
— Котенок, в таком тоне со мной разговаривать не стоит, — Елизавета Владимировна пытается говорить мягко, но Лазутчикова, ввиду своего отвратительного настроя, воспринимает услышанное, как стеб. Ей кажется, что англичанка просто не перестает над ней издеваться.
— А в каком мне тоне разговаривать с вами? Вы знаете, что вы мне нравитесь и просто пользуетесь этим. Я не железная. И я не хочу это терпеть, — сказав это, Ира наконец вырвалась из захвата преподавательницы и зачем-то отошла на пару шагов назад.
— Услышь меня, Ира! Это все не так просто, как тебе кажется. — Лиза взволнованна. И Ира наконец-то ее слышит. Она понимает, что, возможно, та боится последствий. Возможно, боится рискнуть. Возможно, понятия не имеет о намерениях Лазутчиковой и не знает, можно ли ей доверять. Между ними определенно что-то есть, но они обе не знают, как это назвать. Им хорошо вместе, но неизвестность пугает. Нужны ли вообще Лизе такие отношения? Нужны ли ей отношения? Нужны ли они Ире? — Ты понимаешь, что будет, если кто-то узнает?
Конечно, они обе совершенно свободные в своих действиях и мыслях люди. Им есть восемнадцать лет, а Андрияненко, между прочим, уже давно. Никто не скажет, что кто-то кого-то совратил, но сам факт. Елизавета — преподавательница, Ира — студентка. Это словно клеймо на их дальнейшую жизнь. Очевидно, Лазутчикова не всегда будет студенткой, но еще несколько лет точно, коли не отчислят. Правильно ли это с точки зрения этики? Наверное, нет. Но не все ли равно? Стоит бояться не этого, а возможных сплетен. Репутация англичанки рухнет, ее могут уволить, и честно сказать, это последнее, чего желает Ира.
Студентка осторожно кивает головой. Она практически сдается, пока в какой-то момент в ее голову не приходит мысль о том, что она потом себе этого не простит. Лучше попробовать и обжечься, чем жалеть об упущенных возможностях.
— Мы можем быть осторожными, — предлагает Ира, говоря наконец-то спокойным, лишенным волнения и гнева голосом.
— Можем, — соглашается старшая. Лазутчикова чувствует, что они разговаривают по-взрослому, на равных. И это чувство заставляет ее стыдиться предыдущих слов и эмоций. — И в первую очередь стоит держать язык за зубами, а не трепать обо всем подругам.
— Но я никому не рассказывала!
— В самом деле?
Младшая раздраженно хмурится, не понимая, когда успела спалиться. По ее взгляду можно сразу определить, что она солгала. Ей становится стыдно, она разворачивается на сто восемьдесят градусов, начиная смотреть в окно. Куда угодно, впрочем, лишь бы не на преподавательницу. Да и что та вообще лезет? Ира чувствовала себя одиноко, ей нужно было с кем-то поделиться, чтобы получить поддержку. Поступки англичанки были, мягко говоря, странными. И нечего предъявлять Лазутчиковой, что она не смогла самостоятельно разгадать этот кроссворд. Выебываться меньше надо!
Ира чувствует, как руки преподавательницы мягко ложатся на ее плечи, начиная осторожно ту разворачивать. Студентка не поддается, поэтому старшая начинает прилагать больше усилий, Ира сдается, хотя, между нами говоря, она вполне могла этого не делать. Но она поворачивается и смотрит на Елизавету Владимировну, которая как будто безмолвно извиняется за все, что было и чего еще не было. А Лазутчикова тут же прощает, потому что любит эту девушку сильнее, чем могла бы предполагать. И Ира приходит в ужас от одной мысли, что способна простить Андрияненко слишком много. Остается надеяться, что та никогда не сделает ничего такого, за что простить будет нельзя.
— А еще мне негде жить, — вдруг говорит Лазутчикова, и они обе начинают смеяться от того, насколько резко Ира поменяла тему. Младшая с забвением наблюдает, как улыбается ее возлюбленная, и она понимает, что это делает ее счастливой. Руки студентки немного нахально ложатся на талию преподавательницы, а после притягивают ближе. Стоит сказать, что та не сопротивляется. Ладони Лизы обхватывают лицо девушки, а большие пальцы какое-то время гладят ее щеки.
— Ты до боли красива, — шепчет преподавательница в самые губы Иры. Та, кстати, думала, что ее вот-вот поцелуют, но этого не случилось. Андрияненко даже немного отстранилась.
Слова Лизы так сильно впечатлили Иру, что она почувствовала, как по щекам текут слезы, которые преподавательница тут же стирает своими тонкими пальцами. Девушке ведь никто никогда не говорил, что она красивая, а она ведь действительно красивая. И только что-то внутри все равно сопротивляется услышанному, громко протестуя. Лазутчикова чувствует, как будто не заслуживает этих слов. Как она может быть красивой, если у нее толстые ноги и непослушные волосы? Если лицо слишком круглое, а шея недостаточно длинная? В Ире нет ничего уникального. В ней нет ничего красивого. Она самая обыкновенная, ничем не примечательная, может даже шаблонная.
— Можно я поживу у Вас какое-то время? — Обеспокоенно спрашивает Лазутчикова, потому что Лиза никак не отреагировала на ее предыдущее заявление. Ну, разве что посмеялась.
Елизавета Владимировна кивает головой, более ничего не отвечая. И Ира спокойно выдыхает, как будто на душе был тяжелый груз, который она сейчас спокойно скинула. Дышать стало легче.
Можно.
***
Ира сидит за первой партой с Ульяной. Это весьма странно, но они долго шли из столовой, все остальные места заняли. Ладно, здесь неплохо. Почти… Слишком близко к преподавателю, приходится делать вид, что слушаешь, а не сидеть в телефоне, листая новостную ленту социальный сетей.
Преподавательница истории монотонно и совсем не выразительно ведет лекцию. В этом семестре у них забрали Павла Алексеевича, вместо которого теперь историю ведет эта странная женщина. Ире в ней не нравится абсолютно все. И эта странная кофточка зеленого цвета с неуместными стразами, и ее волосы грязно-рыжего цвета, и небольшая картавость. Больше всего бесила постоянная привычка поправлять очки с толстой оправой, Ира готова была цокать от раздражения. Она как-то обернулась, чтобы найти в глазах одногруппников поддержку по поводу этой ситуации, но никто преподавательницу не слушал.
В какой-то момент, когда эта женщина взяла со стола толстую книгу с пожелтевшими от старости страницами и принялась за ее чтение, Ира не выдержала и достала из заднего кармана джинс телефон, обнаружив смс.
Лиза 14:37: У тебя сколько пар сегодня? Могу подвезти.
Лазутчикова удивляется, ведь это первый раз за неделю, когда та предлагает ее подвезти. Дело в том, что дом Лизы находится довольно далеко от здания университета. Ира обычно ездит на автобусах с пересадками, зимой это довольно неудобно, потому что приходится каждый раз ждать новый на морозе. Поэтому она была бы совсем не против, если Андрияненко хотя бы иногда девушку подвозила.
Ира 15:11: Эта последняя.
Девушка выключает экран телефона и кладет его на парту. Ее глаза тут же начинают сверлить устройство, потому что терпения никакого нет ожидать ответа Лизы. Общаться с преподавательницей для девушки в принципе волнительно. Каждый раз она испытывает какой-то приятный трепет.
Лиза 15:14: Хорошо, я припарковалась около гипермаркета, буду там тебя ждать.
Студентка отвечает что-то короткое, мол, поняла, и откладывает телефон на край стола. Ее внимание вновь обращается на историчку, но это лишь портит настроение. Она смачивает слюной палец и перелистывает страницу, продолжая противным голосом вычитывать цитату какого-то…э…да кто ж знает кого. Ира ее даже не слушает. Вместо этого она поворачивает голову направо, посмотреть, чем же занята ее соседка. А Ульяна зря времени не теряет: пишет конспект по французскому. Со стороны может даже показаться, что она записывает за историчкой, что той наверняка льстит.
Лиза 15:20: А ты чего это на паре в телефоне сидишь?
Ира закатывает глаза, вновь взяв в руки мобильник. Девушка почти уверена, что Елизавета Владимировна по-доброму ее стебет, но ей это не особо нравится. К чему этот контроль?
Ира 15:23: О, извините, мисс правильность! Как же я могла такое допустить.
Лиза 15:24: Сейчас дошутишься и домой пойдешь пешком.
Студентка улыбается, когда видит слово «домой». Словно это действительно их общий дом, в котором они строят совместный быт. Звучит слишком хорошо. Пока их совместная жизнь приносит одни неприятности. Ира встает рано не только потому что ей предстоит долгая дорога до университета, а потому что нужно успеть выйти из дома до того момента, как проснется Ира. Иначе та обязательно заставит завтракать. Лазутчикова в последствии стала излишне рано приезжать в университет, но это ее не слишком смущает. А что ее смущает, так это постоянная неловкость, обитающая в квартире. Несмотря ни на что, Ира все также спит на диване, поэтому, когда ей срочно требуется Лиза, приходится стучаться в ее спальню, а на это каждый раз нужна смелость. В общем, их совместная жизнь производит пока странные впечатления.
Нет ничего удивительного в том, что до конца пары Лазутчикова сидела как на иголках. Увлеченная конспектами Ульяна и то пару раз подозрительно на ту покосилась, но, тем не менее, ничего говорить не стала. Правда, она прилично озадачила ее, как только преподавательница закончила пару, да и рядом стоящий Артем только усложнил все.
— Сегодня пятница, пойдемте отметим что-ли, — предлагает Черникова, глядя то на Иру, то на Девятку. Последний, конечно, сразу же начал потирать руки и согласно кивать. Ну сколько можно! Он уже практически алкоголик.
— Ты-то куда, пьянь беспробудная? — Лазутчикова уставшим взглядом посмотрела на одногруппника, делая вид, что ей совсем не хочется никуда идти. Так оно и было, просто… Ребята потребуют объяснений, а их у Иры нет. Не может же она напрямую сказать, что ей куда больше хочется провести время с их преподавательницей по английскому языку. Какому адекватному человеку захочется в свободное время быть с преподами? Как правило они…довольно занудны. Стереотипы, конечно, а что делать?
Правда, глупый Артемка намеков совсем не понимал.
— Ира, ну ты че! — Девяткин слегка толкнул подругу плечом, но та почему-то не оценила. Ира вообще сегодня странная, вон, стоит сейчас растерянная, мнется, словно не знает, что сказать. — А как же: пивка для рывка?
Девушку глодали сомнения. С одной стороны, она готова всеми силами цепляться за возможность побыть с Лизой. Ей очень не хватает их общения, потому что хоть они и живут теперь в одной квартире, контактируют крайне мало. Лазутчикова стесняется и старается держаться от преподавательницы как можно дальше. Они похожи на незнакомых друг другу сожителей, и это огорчает. С другой стороны, ее друзья. Ей очень не хватает общения со сверстниками, да и вообще общения. Друзей почти не осталось. Надька есть, но они больше не живут вместе, а на факультетах учатся разных, так что теперь видятся гораздо реже. С Ульяной и Артемом не так близки как хотелось бы, и это нужно исправлять, потому что нет ничего хуже одиночества.
— Ладно, — шумно вздыхая, выдает Ира. Она словно всем своим видом показывает, как ей не хочется гулять с друзьями, это вызывает у Ульяны какое-то отторжение, но вскоре быстро забывается.
— Умнеешь на глазах! Я тогда в магазин пошел.
— Смотри, чтоб хуй в жопу не зашел, — еле слышно пробурчала студентка, что заставило Черникову звонко рассмеяться. Артем лишь одарил их задумчивым взглядом и ушел.
Как только он ушел, Ира вспомнила про Лизу. Вообще-то та ждет ее на парковке, поэтому надо срочно писать оправдательные смс. Конечно, правду лучше оставить при себе. Андрияненко вряд ли оценит, если увидит что-то вроде: «Простите, но я пошла бухать, не скучайте». Какое-то время в голову девушки не приходили никакие идеи. Пальцы зависли в воздухе над клавиатурой, так и не набрав ни одного символа. Именно в этот момент в ее голову пришла дурная идея: заставить преподавательницу волноваться. Что-то они не особо сближаются, Лиза постоянно отчего-то показывает свою незаинтересованность. Возможно, ждет смелости от Иры, возможно, боится поторопиться и обжечься. В любом случае, поведение ее странное, Лазутчикову оно не устраивает, а значит, надо выводить англичанку на чистую воду. Вот если она занервничает, значит что-то все-таки есть в этой бесчувственной женщине. Осталось понять, как сделать так, чтобы та занервничала? Ира озадаченно нахмурилась, вспоминая, что пугает больше всего… Точно! Неизвестность. Значит, надо быть предельно краткой.
Ира 16:08:Черт, у меня тут некоторые проблемы, я сама доеду, в общем.
Отправив смс, девушка тут же выключает экран мобильного телефона и убирает устройство в задний карман джинс. Последующие смс от преподавательницы предпочтет игнорировать.
— Девятка написал, что ждет у горки, пойдем, — твердо сказала Ульяна, хватая Иру за локоть.
Время пролетело быстро. И хоть на улице находиться было довольно холодно, недалекие студенты просидели на лавочке до самой темноты. Потом вдруг засобирался Артем, а за ним сразу и Ульяна. Ира поняла, что помимо опьянения, перед ней возникло сразу несколько проблем. Например, поездка домой. Пятнадцать минут она шагала к остановке, потом полчаса прождала автобус, они, видите ли, так поздно ходят уже редко. Но это никак не омрачило настроение студентки, собой, надо сказать, она была довольна на все сто процентов. В такое время домой она еще не возвращалась. Так еще и на звонки и смс не отвечает. Выводить из равновесия преподавательницу — решение весьма глупое, но тогда Ире казалось идеальным.
Страх появился у подъезда. Какая-то нешуточная тревога зародилась в ее груди, заставляя понервничать. И это еще на пьяную голову!
Девушка медленно переставляла ноги, словно она получила двойку, а дома ждет суровая родительница, которая будет ругаться. Такое сравнение почему-то вызвало у Иры улыбку. Когда она наконец поднялась на нужный этаж, поняла, что нет смысла оттягивать неизбежное и с силой надавила на кнопку звонка. Ей казалось, что Андрияненко подскочит, бросив все дела, и сразу же откроет дверь. Но шаги, что смогла услышать Лазутчикова, ничем не отличались от обычных, такие же медленные и размеренные. Когда дверь открылась, Лиза смотрела с едва скрываем безразличием, пропустила студентку во внутрь и, закрыв дверь, отправилась к себе в спальню.
Лазутчикова первое время стояла в коридоре, не раздеваясь. Что это сейчас такое было? Тотальный игнор от Андрияненко? Или ей в самом деле все равно, как и где развлекается Ира.
Данный расклад девушку совершенно не устраивал. Она быстро сняла верхнюю одежду и сбросила куда-то в сторону ботинки, направляясь в комнату преподавательницы. Ира чувствует, что будет сейчас рвать и метать.
Она даже не постучится в дверь.