не нужён

глава23

Арсений спокойно переживает обе технички. Со второй всё совсем хорошо: Антон, кажется, сдался. Может, конечно, решил дать ему время, чтобы остыть, но если и да, то Арсу придётся его разочаровать: он не остынет. Разве что как труп. Ну, остывший труп, знаете? Так же говорят? Арсений не уверен, но сам у себя сейчас с трупом ассоциируется отлично, так что... В каком-то смысле, у Антона есть надежда. Единственное, что Арсения мучает, так это осознание того, что рядом с Шастом ему сложно. Несмотря ни на что, ему безумно хочется его касаться. На него хочется смотреть. И каждый раз эти желания болезненно отдаются где-то внутри. Арс Антона любить больше не хочет. Поэтому в очередной раз сдерживается и душит даже те слабые отголоски эмоций, которые пытаются пробиться. Попов старается не задумываться о том, что будет на съёмках, где рядом с Антоном нужно будет провести не три часа, а три дня по двенадцать часов. За несколько дней до съёмок Арс получает раскладку для всех игр, которые будут снимать: они с Антоном вдвоём участвуют всего лишь в трёх. И это минимум. Настолько безжалостен к Артону Стас не был ещё никогда. В смысле, да, Артон он ненавидел всей душой всегда, но Арса с Антоном в пару всё равно ставил, признавая, что они отличная команда, у которой почти всегда выходит смешно. Что ж, если теперь у Шеминова с Шастуном одна паранойя на двоих, то в кой-то веки Арсений от этого выигрывает. Но из вредности, конечно, всё равно подливает масла в огонь: записывает сторис с чуточку гейским подтекстом: «Любовь — это пилить ногти, а не его», — гласит текст из маски «Love is...». «Его... Приехали», — добивает Арсений. Попов старается не думать ни об Антоне, ни о предстоящих съёмках, ни в целом... Старается вообще не думать. Но мысли преследуют его, не отпуская ни на минуту. Он снова плохо спит. И плохо ест. С лёгкой апатией замечает, что любимые вещи начинают на нём висеть. А каждый чёртов пост в твиттере с его фотками с техничек сопровождается комментарием о том, как же сильно он похудел. Твиттер вообще расстраивает, ни капли не помогает: Арсений ставит под смешной фоткой с Димой хэштег «яберуша», а твиттер добавляет «стуна». «Я беру Шастуна». Арсению не нравится. Он ничего такого не думал. Наверное. У Арса постепенно сдаёт защита. Он уже что-то чувствует. Но он до последнего отказывается это признавать. И опять проигрывает. Они с Димой едут вести «Студвесну 2020», и Шаста с ними нет, а Арс начинает со сцены вещать о том, какая шикарная у него улыбка. И это так больно бьёт по нему: потому что, ну, почему? Что должно произойти, чтобы он отказался от него? Почему его чувства растоптали, а он всё равно видит перед глазами эту чёртову улыбку? Арсений начинает чувствовать, но ему не нравится. Потому что чувствует он ненависть к себе. Нельзя быть таким бесхребетным. Нельзя позволять себя доводить до отчаяния. Даже человеку с такой улыбкой и такими глазами. Арсений сидит в своей комнате и тупо смотрит в стену, когда в дверь стучат. — Да? — кто бы там ни был, Попов не слишком рад: ему бы покоя. — Это Поз, — слышится из-за двери. — Пустишь? Арсений пускает, потому что, ну, какие варианты? — Как ты? — до этого момента они не разговаривали ни о чём из случившегося. Дима вёл себя до безумия тактично, не напоминая Арсу об одном из самых худших дней его жизни. Но всё хорошее однажды заканчивается. — Так себе, — Арс в последнее время даже каламбурить на ходу перестал: нет сил. Врать — тоже. — Арс, когда ты ушёл тогда в студии... Ты услышал не всё, — Попов видит, что Дима хочет продолжить, но явно опасается реакции, так что ждёт хотя бы молчаливого одобрения. — Избавь меня, пожалуйста, — «Но не дождётся. Что ж, мы не всегда получаем того, чего заслуживаем. Как жаль». — Арс... Он тебя любит, ты же знаешь, — Арсений «знает», а вот Поз не знает многого. Слишком многого. — Дима. Ты прекрасный друг. И для меня, и для Антона, — Попов знает, что его злость предназначена не для Позова, поэтому старается подбирать слова. — Но сейчас ты ничем не сможешь нам помочь. Я не хочу знать, что потом говорил Антон, потому что я всё ещё его люблю. Но я не хочу. Мне не нужна такая любовь, — Арс жалеет, что рядом нет алкоголя, но, с другой стороны, и хорошо, а то так и до алкоголизма недалеко. Нужно справляться самому. — Я думаю, что мне в тот день не стоило приходить на студию, потому что уже до этого всё было понятно. Антон хороший парень, но он меня не стоит. У меня нет сил даже ненавидеть его, а стоило бы. Хотя... стоило ли? В смысле, он же любит как умеет. Просто я думал, что меня это устраивает. Не устраивает. Больше — нет. — Блять, Арс. Что он сделал? — Поз, кажется, в ужасе. Арс тоже. В ужасе последние несколько месяцев. Этот кошмар теперь — его жизнь. И он всё ещё его любит, господи... — Ничего, Дим. Он просто ничего не сделал. В очередной раз не услышал, не понял, не приехал. Просто я закончился, — это факт. Хотя сейчас Арсений был бы счастлив, если бы Поз назвал его «драма квин» и объяснил, почему всё не так уж и плохо, и он просто развёл трагедию на пустом месте. Но Дима молчит. Поз сидит неподвижно ещё несколько мгновений, а затем просто обнимает Арса со спины и надеется, что тому полегчает хотя бы немного. С утра Попов понимает, что не помнит, когда Дима всё-таки ушёл, но он наконец-то проспал больше пяти часов за ночь.