не нужён

глава39

Арс просыпается от бьющего в глаза солнца. Москва — не Питер, здесь с солнцем всё не так плохо, но зимой, если честно, и здесь не очень. Арсений так давно не видел солнца. Слишком давно, так что он ни секунды не злится на то, что оно его разбудило. Арсу честно страшновато, что Шаст тоже уже проснулся, потому что к разговорам при дневном свете он точно не готов. Однако Антон дышит ровно, можно сказать, мирно, сопит куда-то Арсению в шею, прижимая к себе. Арсений сначала думает осторожно выползти из этих объятий, но в последний момент не выдерживает и проворачивается, оказываясь к Шасту лицом. Тот действительно спит: смешной, с приоткрытым ртом, кудрявой чёлкой, подрагивающими ресницами. Настолько умиротворённый, что Арс бы не удивился, если бы у него из уголка губ текли слюни. Но нет, Антон сегодня умудряется оставаться безупречно красивым даже во сне. Арсению потом, возможно, будет немного стыдно за то, что он бессовестно пользуется своим положением, но это потом. Сейчас он наклоняется к беззащитному Шасту и снова прижимается к губам. У него явно нездоровая фиксация, но что поделать. Ему в это утро очень хорошо, а что будет дальше — он не знает, поэтому он хочет успеть вобрать в себя как можно больше этого чувства. Арс закрывает глаза и ведёт кончиком носа по чужой переносице. И вновь возвращается к губам, ох. Арсения от дальнейших поползновений на Шастовы губы останавливает только то, что сам Шаст от такого всё-таки может проснуться. И он сбегает из постели, пока его не успели поймать на месте преступления. Он собирается за несколько минут: умывается и чистит зубы чужой щёткой. Арс уже думает уходить, но всё же не отказывает себе в возможности ещё раз посмотреть на спящего Антона и возвращается в комнату. Антон без него замёрз: до этого расслабленная поза сменилась на какую-то скукоженную. Арсений тащится за пледом в соседнюю комнату: Шаста надо укрыть, а то ещё заболеет. Хватит им переносов съёмок. Плед находится не без усилий, но спасибо и на том. Зато, пока Арс шарится по комнате, он замечает ручку и блокнот. И ему приходит в голову, как он надеется, хорошая идея. Он пишет записку, оставляет её там, где спал. И, наконец, укрывает Антона. Теперь можно уходить. Первое, что видит Антон, после пробуждения — это несколько простых, но очень важных слов: «Я всё помню. Я вернусь».

***

Арсений возвращается в Питер, ему нужно подумать. Основательно подумать и решить, хочет ли он ввязываться в это снова. И, на самом деле, единственное, что может стать аргументом «за», — это его чувства. Поэтому он и уехал. Рядом с Антоном непонятно, вызваны ли «душевные порывы» настоящей привязанностью, вновь зарождающейся влюблëнностью, или же Шаст просто забивает все его мысли и чувства своим вниманием и заботой. В смысле, в этом нет ничего плохого, но благодарность и жалость — явно не те причины, по которым стоит возобновлять отношения. Арсений не хочет устраивать своим «то ли чувствам, то ли нет» никаких проверок на прочность, но он хочет немного времени провести вне давления влюблённых глаз. Поэтому он принимает приглашение своего старого друга — поехать с ним и компанией ребят на лыжную базу. «Лыжи, сноуборд, куча снега, вкусная еда! Арс, соглашайся». Звали его несколько дней назад, когда ему было очень сильно не до такого рода развлечений, но вот сейчас это кажется Арсу идеальным выходом. Арсений уезжает за сто километров от Питера и отрубает себе практически все уведомления, кроме рабочего чата и телефонных звонков — это святое.