не нужён

глава24

Второй съёмочный день только начинается, а Шастун уже готов прийти в отчаяние. С Арсением всё очень сильно не в порядке. И если сначала Антон надеялся, что привычная съёмочная атмосфера сможет приободрить его и «вернуть к жизни», то теперь он вынужден признать, что это работает весьма условно. Пока камеры включены, Арсений действительно будто бы возвращается к своему обычному состоянию: шутит и смеётся, таскает бобра из декораций и пытается накормить его. Но стоит только операторам закрыть затвор — Арс уходит в себя ещё глубже. Плюс ко всему, вчера Арсений вёл очередной эфир для Ленты, где снова прибухивал. Так что, возможно, на сегодняшнее «не в духе» влияет ещё и похмелье. В любом случае, Антон не дурак и видит, что всё становится только хуже. Арса из состояния этой бесконечной апатии нужно выводить, но идей у Шаста — ноль. Пока на мотор не приходит Губерниев. Хороший в целом мужик, но невероятно громкий — его всегда много. И, кажется, психика Арса на это реагирует: его шуточки становятся всё острее. И в какой-то момент он посылает Дмитрия прямым текстом: «Пошёл нахуй из нашей передачи», — говорит он и толкает Губерниева, пока тот стоит на скейтборде. И Антон цепляется за это. Он не сможет вызвать у Арса положительных эмоций, но, может, это сейчас не так и важно? Важно только в принципе растормошить его. Злость — тоже эмоция. Арсений, судя по всему, намеренно отказался от всех — и его можно понять, — но теперь у Шастуна есть план. Антон специально неправильно подсказывает Арсу в «Новостях», путая «эмоцию» и «настроение», хватает его за коленку. Губерниев тоже не отстаёт: по какой-то неизвестной Антону причине пытается облапать Арсову задницу, говорит ему, что он слишком грубый и «особое пренебрежение испытывает к Шастуну». И тут Шаст снимает шляпу: вот это наблюдательность. Нужно продолжать, но у Антона заканчиваются возможности. — Шаст, а мне показалось, или ты вроде хотел Арса оставить в покое? Что это было в «Новостях»? — интересуется Дима в перерыве. — Планы изменились. Если он не хочет меня любить, пусть хотя бы ненавидит, — Шастун выдыхает. — Он должен перестать отрицать свои эмоции. Злость тоже подойдёт... — Антон в подробности вдаваться не жаждет, но Диме, кажется, и этого достаточно. — Я тебя понял. Могу помочь? — Было бы очень кстати, а то у меня заканчиваются идеи. Дима кивает и уходит в свою локацию. Дальше — «Колл-центр». Позов справляется «на отлично». Он умудряется усомниться в интеллекте Арсения, который неверно предполагает, что «товаром» является ракетка для большого тенниса, а не для настольного. — У меня у самого точно такие же ракетки, — Арсений не сдаётся. — Вот вряд ли у вас такие же. У вас же со струнами, наверное, — издевается Дима. — Слышь ты, умник, блять! На теннисных ракетках бывают струны! А то, что они для маленького тенниса, а не для большого, да откуда ж я знал! Шаст не уверен, что до этого слышал, чтобы Арс так много матерился на съёмках. Значит, они на правильном пути. Пусть ему и самому уже херово от того, что они делают с Поповым. — У меня телефон, он не то, что без экрана, он у меня даже никуда не подключëн! Я просто, блять, сижу в комнате с человеком, который повторяет за другим человеком! И знаете, что я вам скажу?! Я хотел вам помочь, а теперь идите нахуй! Арсений пытается разбить телефонный аппарат, и никто в зале не понимает: отыгрывает он агрессию или действительно психует. Попов, наконец, отгадывает предмет, и тут бы уже и закончить, но Позов не был бы Позом, если бы не воспользовался возможностью «добить»: — Я натяну туда струны, «Павел». — Да натяни туда хоть жопу свою, мне насрать! Антон впервые с тех пор, как Арс сказал ему, что всё кончено, видит его в действительно эмоциональном состоянии. И останавливаться не собирается. У него ещё есть «Без чувств». Было бы неплохо Антону и самому на минуту стать «без чувств», иначе он рискует сойти с дистанции на полпути: смотреть на Арса уже физически больно. Но останавливаться нельзя. — Арсений, мальчик мой, мой любимый официант, — начинает Шаст и ловит парочку колючих взглядов в свою сторону. Ничего-ничего, оно того стоит. По крайней мере, Антон надеется. Надеется и кидается в Арса огурцами. Ребячество, конечно, но обидное. Мотор, наконец, заканчивается. Антон знает, что следующим гостем у них Шепелев. Антон с Димой лично не знаком и не знает, насколько приятным человеком того можно назвать, но всё равно перед мотором подходит к нему с просьбой не стесняться подсказывать в «Новостях», если тому захочется. Шепелеву хочется. И он подсказывает, зля этим Арса до зубовного скрежета. Антон в курсе, что Арсений терпеть не может длинных объяснений в играх, и намеренно зачитывает половину трека «Касты», отыгрывая роль человека, который «слушал русский рэп десять часов подряд». По итогу все — даже те, кто понятия не имеет о плане, — так или иначе ловят волну «застебать Попова». И Антон искренне надеется, что этого будет достаточно, чтобы Арса наконец прорвало, и он перестал держать всё в себе. Но Попов тот ещё крепкий орешек и так просто из себя не выходит. «Терпеливчик», — вспоминает Шаст один из старых хэштегов Арса. Вот уж действительно. Более ощутимая надежда на то, что для них с Арсением ещё не всё кончено, у Антона появляется внезапно. У них с Арсом одни на двоих «Шокеры», и Шаст случайно бьётся ногой об угол стола. Бьётся-то он, а психует — Арс. Больно сейчас Антону, а перестаёт шутить Арсений. Шастун буквально видит, как шестерёнки в голове Попова агрессивно работают, пытаясь понять, чего же «нельзя». Арс вообще забывает, что они тут играют. Он весь превращается в статую, пока, наконец, не понимает, что всё дело в злосчастной букве «е». Шаст, конечно, мог всё себе надумать, но, как будто бы Арсений хотел, чтобы Антон перестал страдать? Серьёзно, Арс, после всего?.. Начинается последний на сегодня мотор. Гость — Щербаков. И вот тут Шастун уверен: о помощи просить не придётся. У Лёхи режим «застеби Попова» стоит где-то в настройках по умолчанию.