Семейные узы

Второе пришествие.

Месяцы после рождественских каникул проходили относительно спокойно. Адриан вернулся со своих тренировок усталым и раздраженным. Насколько удалось узнать, большая часть каникул была посвящена изучению более продвинутых защитных заклинаний, решение, которому Гарри мысленно аплодировал. Большую часть собственных каникул Гарри провел либо помогая перевозбужденному Северусу, либо повторяя пройденное; он немало удивился, когда выяснил, что уже одолел большую часть программы шестого курса и неуклонно наступал на учебники седьмого; он не мог не испытывать определенной гордости за свои достижения. Если все пойдет по плану, через год к этому дню он уже покончит со школьной программой, а может даже и раньше.
О самом большом сюрпризе по возвращении в школу он узнал в основном со слов Сириуса, во время краткого визита в его кабинет; судя по всему, пока крестный пытался убедить Ремуса не бросать преподавательскую деятельность по истечении учебного года – тот чувствовал за собой огромную вину, что забыл принять свое Волчьелычье, – профессор МакГонагалл ошеломила всех своим заявлением о собственном увольнении. Если верить Сириусу, директору пришлось потратить целую неделю, чтобы ее отговорить; поскольку она все еще была на месте, когда они пришли на первый в весеннем семестре урок Трансфигурации, ему, видимо, удалось ее переубедить. Однако теперь она стала больше прежнего скора на расправу и принялась снимать баллы за малейшую провинность.
А еще Джинни. Гарри был почти оглушен, когда в один прекрасный день, всего через неделю после каникул, младшая девочка подошла с ним поговорить. Он сидел в своем любимом кресле у камина, поблизости от Невилла, просматривая свои заметки по ритуалам кровной магии, которые делал, пролистывая тысячи книг, доставшихся ему от Николаса, и тут почувствовал на своем плече маленькую руку. Он закрыл тетрадь, поднял взгляд и увидел Джинни, которая мягко ему улыбалась. Когда ее улыбка стала еще шире, у него в животе что-то екнуло.
– Привет, Гарри, – сказала она.
Мальчик решил, что она хочет с ним о чем-то поговорить.
– Привет, Джинни. Как прошли твои каникулы?
Девушка пожала плечами.
– Как и бывает в семье; Чарли вернулся домой из Румынии. Если честно, он вербовал меня приехать на лето в драконий заповедник, в котором работает. Ну, я не жалуюсь; каникулярная свобода в Румынии! – весьма живо поведала она, на что Гарри улыбнулся. Заметив, что несколько увлеклась, она немного покраснела и откашлялась. – А как твои каникулы? – спросила она.
– Нормально. Ничего особенного, – кроме наблюдения за созданием постоянного Волчьелычьего зелья, мысленно добавил он. – Я провел Рождество с Се... эм, с профессором Снейпом.
Заметила Джинни его оговорку или нет, она ее никак не прокомментировала.
– Ты проводишь с профессором Снейпом много времени, – отметила она. Она все еще улыбалась, и Гарри ошарашено понял, что она просто констатирует факт, никак не пытаясь высмеять то, что он проводит время с Северусом. – Каков он вне школы? – спросила она вдруг. Глаза Гарри расширились от неожиданного вопроса. Если бы он мог открыто поведать правду, люди бы не задавались вопросом, почему он столько времени проводит с... – Ты не обязан отвечать, если не хочешь, – хихикнула Джинни, прервав его мысли; похоже, она не собиралась выпытывать у него ответ, но Гарри все равно кое-что сказал.
– Он другой, – уклончиво ответил он. Джинни лишь кивнула. – Так ты хотела мне что-то сказать или... – Гарри замолчал, не зная, как продолжить. Он чувствовал, что совершенно не готов к подобным беседам.
– Ой! – воскликнула Джинни, распахнув глаза. – Да, хотела. – Она немного потеребила подол своей рубашки, прежде чем продолжить: – Я знаю, что это ты всем сказал, что Адриан исчез. Рон мог... – она остановилась и подняла глаза, встречаясь с ошарашенным взглядом Гарри. – Рон мог умереть, если бы помощь подоспела немного позже. Порой он может быть просто невыносимым, но он мой брат, и ты, скорее всего, спас ему жизнь.
Гарри растерянно моргнул пару раз; он всегда хотел услышать, как кто-то благодарит его за то, что он сделал, но после столь долгих бесплодных ожиданий он неосознанно от них отказался. А теперь, когда это все-таки случилось, он понятия не имел, как и что сказать.
– Я правда не... – осторожно начал он.
– Спасибо, Гарри, – серьезно произнесла Джинни, потом кивнула, словно сама себя подбадривая, и ушла к своим друзьям.
Зеленоглазый волшебник смотрел, как она уходит, не в состоянии уложить услышанное в голове. Спустя несколько секунд он просто улыбнулся и вернулся к своей тетради. Теплое чувство в груди, чистое счастье от того, что кто-то вот так подошел и сказал обычное «спасибо», не покидало его весь вечер.
После этого случая школьная жизнь потекла неожиданно спокойно. Даже если Петтигрю все еще оставался на свободе, больше не было никаких угрожающих жизни вывертов, и с течением дней Гарри начал опасаться, что это было лишь затишьем перед бурей. И все же, стараясь не слушать своего внутреннего пессимиста, подросток попытался сделать за эти спокойные дни как можно больше. Он совершил прорыв в своих исследованиях, обнаружив, что ему гораздо проще сосредоточиться, когда его не беспокоят смертельно опасные змеи или сумасшедшие Темные Лорды, как это было в последние два года.
Его дружба с Невиллом с каждым днем становилась все прочнее, и ощущение, впервые накрывшее его, когда они сидели на берегу озера, что именно таким должны были быть его отношения с братом, только усилилось. И вдруг он осознал, что понимает, почему Сириус и Ремус всегда были так близки, как они могли так хорошо понимать друг друга без слов. Они были братьями во всем, что имело значение, и между ним и Невиллом тоже зарождалось нечто подобное. Друзья – это семья, которую ты выбираешь, как говорил Гарри Северус, и впервые за долгое время он почувствовал, что у него и правда есть брат.
Пока Адриан где-то учился, он проводил свои выходные, помогая Северусу доводить до ума Волчьелычье зелье. Мастер зелий пребывал в восторге от происходивших изменений, после стольких лет напряженной работы все ингредиенты, наконец, заняли свои места. Порой Гарри просто оставлял его делать записи о достигнутом прогрессе, пока сам сидел в тишине кабинета мастера зелий и работал над их совместным проектом; к следующему матчу по Квиддичу против Равенкло основные очертания сферы памяти – они все еще искали подходящее название – были готовы.
Игра получилась достаточно простой, и Гарри в жизни не признается, что чуть не упустил снитч, потому что некая Чо Чанг чарующе ему улыбнулась. Да ни в жизнь! Хотя Северус не оставлял попыток добиться от него такого признания. Как и Невилл, который, давно утратив рядом с другом свою застенчивость, не упускал случая напомнить ему об этом каждый раз, когда Чо появлялась поблизости. Чуть позже второго матча сезона его застало врасплох еще одно событие: Гермиона, устав от постоянных упоминаний о гриме для Адриана, просто ушла с Прорицаний, прямо посреди урока. Адриан все еще веселился на этот счет; судя по всему, выражение лица профессора Трелони вышло весьма примечательным. Гарри только рассеянно кивнул: такое частое использование хроноворота оказывало свое негативное воздействие.
Незадолго до пасхальных каникул Гарри подошел после урока к своему профессору Арифмантики, Септиме Вектор, ведьме около сорока лет. Несколько дней назад у них прошел тест, и, похоже, она собиралась обсудить его результаты. Растерянно Гарри подошел к профессору; он был уверен, что хорошо написал этот тест...
– Скажите мне, мистер Поттер, как Вы, по Вашему мнению, справились с последним тестом? – внезапно спросила она; она всегда была прямолинейна, но этого вопроса Гарри не ожидал.
– Я... гм... я думаю, что хорошо, – запнулся он. – А что? Там какая-то проблема, профессор?
Ведьма, чуть улыбнувшись, покачала головой; Гарри решил расценить это как добрый знак.
– Проблема? – переспросила она, внимательно разглядывая подростка. – Да, была.
Гарри замер.
– Была?
Он мысленно перепроверил все расчеты по тесту, какие смог вспомнить; там были элементарные вещи, которые он знал давным-давно, еще с тех пор как впервые начал изучать алхимию. Кое-что даже раньше.
– Да, была; я боюсь, что Вам слишком скучно на этих уроках, мистер Поттер, – заявила профессор Вектор.
Глаза Гарри слегка расширились; вот это было неожиданно.
– Скучно?
– Да. Ваши ответы были абсолютно правильными. Но Вы использовали продвинутую теорию, которую, безусловно, получили не на уроках.
Гарри побледнел, осознав, что она права; со всеми расчетами для своих исследований, более сложными и требующими гораздо больше знаний по теории Арифмантики, он использовал их уже чисто рефлекторно.
– Скажите мне, мистер Поттер, Вы самостоятельно изучали Арифмантику?
– Да, – признался Гарри, стараясь придумать убедительную причину того, почему он так много учил. – Я просто нашел эту тему интересной, профессор; я читал в свободное время, изучал в библиотеке, когда мог... – даже для него самого объяснение звучало неубедительно, но, похоже, именно этого его учитель и ожидала.
– Я так и думала, мистер Поттер, – широко улыбнулась она. – Я взяла на себя смелость и проверила Ваши оценки по другим предметам, преподаваемым в этом году, и, видимо, Вы отлично справляетесь. Полагаю, Вы серьезно относитесь к учебе.
Гарри кивнул, отрешенно вспомнив слова своей матери, что профессор Вектор была Равенкло.
– Так и есть, – подтвердил он. Улыбка профессора стала еще ярче.
– Отлично! – воскликнула она, вытаскивая из ящика своего стола пергамент. – Вот, – сказала она, протягивая пергамент испуганному подростку, – программа моего класса; это Продвинутое Изучение Арифмантики*, и несколько лет назад оно было принято вместо обычной Арифмантики для учеников с пятого по седьмой курс, которые далеко обогнали свой класс. В следующем году на первом занятии будут двое учеников пятого курса и Вы, если Вы решите присоединиться.
Гарри только потрясенно уставился на нее.
– Но... Я пойду только на четвертый курс и...
– И Вы будете попусту тратить свое время на обычных занятиях, – сказала она. – Я не заставляю Вас, мистер Поттер, я лишь предлагаю Вам подумать об этом. И не только на пасхальных каникулах, – продолжила она, увидев на его лице задумчивость. – На принятие решения у Вас есть все лето; если Вы согласитесь, напишите мне письмо хотя бы за неделю до начала учебного года, и в первую неделю по возвращении Вы сдадите необходимый тест. Подумайте об этом, мистер Поттер; это может привести к досрочной сдаче экзаменов СОВ и ТРИТОН. Одним предметом меньше для беспокойства на пятом и седьмом курсах.
Звучало заманчиво, все же одним экзаменом меньше может стать манной небесной в суете программ в годы сдачи СОВ и ТРИТОН.
– Я подумаю об этом, – пообещал он, покрепче сжав пергамент.
– Я надеюсь на это, мистер Поттер, – сказала она и пожелала на прощанье хорошего дня.
Гарри решил пропустить обед, чтобы поведать новости Северусу. Мастер зелий пришел в восторг.
– Разумеется, ты ответишь да! – объявил он, возмутившись, когда Гарри поделился причинами, почему, как он думал, он должен отказаться.
– Это помешает оставаться незаметным, – напомнил ему Гарри.
– Но ты хочешь это сделать, – настаивал Северус. – И что мы говорили по поводу твоей учебы?
– Что я должен делать все, что могу, независимо ни от чего, – улыбнувшись, повторил Гарри.
– Верно! – воскликнул Северус с довольной ухмылкой. – Скажи Септиме, что ты пойдешь на тест в следующем году, – велел он и крепко обнял Гарри, считая разговор оконченным.
Гарри только покачал головой и рассмеялся над выходкой Северуса, когда мастер зелий выставил его из своего кабинета, отчитав за пропущенный обед. Невилл, который тоже приготовился отругать его за непосещение обеда, услышав эту новость, широко улыбнулся и поздравил его.
– Мой лучший друг – гений! – сказал он, утирая фальшивую слезу.
– Вечно твои бредни, Лонгботтом, – отозвался Гарри и закатил глаза, не в силах справиться с появившейся на его лице улыбкой.
А потом Невилл, конечно, все-таки отругал его за пропущенный обед.
Пасхальные каникулы прошли по большей части так же, как и рождественские, Гарри и Северус отбыли в Силбриф, пока остальные Поттеры... Гарри больше даже не трудился задумываться, где они опять. Он лишь надеялся, что его брат добьется улучшений и останется в целости и сохранности. В один из дней в лаборатории Северуса он показал ему корпус сферы памяти. Сама сфера была чуть больше снитча; в основном она состояла из стекла, обвитая по всей поверхности спиралью из серебряной проволоки.
– Вот тут выключатель, – показал Гарри на изящную розетку и нажимая на нее большим пальцем, – который активирует последовательность заклинаний, которые ты сюда вложишь; это скорее хорошо скрытые рунные чары. Без особой фантазии. Просто что-то вроде спускового крючка.
Северус усмехнулся.
– Просто рунные чары; ну да. Совершенно ничего особенного.
Гарри закатил глаза, половина обсуждения прошла в объяснениях, что рунные чары брали свое начало в разнообразных рунах, которые лежали в основе алхимических чар, пока он не понял, что Северус это уже знал. Поэтому просто передал ему прототип и сменил тему.
– Итак, как продвигается Волчьелычье? Добился чего-нибудь со вчера?
В ответ Северус маниакально оскалился и резко кивнул.
– Я думаю, что уже достиг того момента, когда можно начинать тестирование; конечно, потребуется определенное время, чтобы найти подопытных и сохранить при этом анонимность, но...
– Северус, я...
– Только скажи, что ты сожалеешь, Гарри, и я посажу тебя под домашний арест, – отрубил мастер зелий, не желая выслушивать от Гарри покаянные речи, которые тот, видимо, готовился озвучить. – Я бы не добился таких успехов, если бы не ты, так что оставь подобные высказывания при себе.
Гарри не был готов согласиться, но Северус остался при своем мнении. Поэтому он просто решил, что:
– Как скажешь, папа, – и сменил тему.
Возвращение в школу прошло без каких-либо осложнений. Что бы ни случилось на каникулах, Адриан это не обсуждал, но старший из близнецов Поттеров казался недовольным тем, что очередные каникулы были потрачены на обучение. Гарри вновь воздержался от комментариев, чувствуя, что это уже превращается в привычку. Он очень надеялся, что его брат не сделает ничего, чтобы из-за этого раздражения подразнить свою удачу, и постарался присматривать за ним, затолкав подальше собственный подавляющий гнев: Адриан должен радоваться, что у него есть возможность тренироваться. Они все стояли на пороге войны, и он сомневался, что его брат это понимал.
Апрель ознаменовался последней игрой сезона, Гриффиндор против Слизерина за Кубок, и последней игрой Оливера в Хогвартсе. Верная своему обещанию, команда Гриффиндора сделала все возможное, чтобы проводить своего капитана с помпой; финальный счет потряс тремя с половиной сотнями очков против двадцати в пользу львов, обратив Оливера рыдающей на полу кучкой. Вечеринка затянулась до раннего утра и оставила на лице Гарри широкую улыбку.
Не успел он оглянуться, как миновал апрель, а за ним и большая часть мая, сигнализируя о наступлении экзаменов. Они с Невиллом по большей части старались скрыться от Гермионы, которая принялась между тестами разговаривать сама с собой, и умудрилась в последний день экзаменов сдать все одновременно. Наконец, после довольно напряженного утра, Гарри, покончив с последним годовым экзаменом, Древними Рунами, сидел напротив Северуса и счастливо вещал о своих планах на следующий год.
– Ты знаешь, большинство внеклассных занятий начинаются на шестом курсе, но ученики четвертого курса могут взять Древневедение**. Оно на четвертом курсе бывает только час в неделю, а на пятом два часа, а сдать СОВы по этой теме будет до смешного просто, учитывая, что в разрезе этого предмета большая часть магии крови считается древней, – прокомментировал Гарри. – А еще там вся теория.
– Так ты думаешь туда записаться? – спросил Северус с легкой улыбкой, наливая им чаю со льдом; погода, наконец, стала соответствовать времени года и температура заметно повысилась, даже если речь идет о гораздо более холодных подземельях.
– Да. Как я уже сказал, там в основном теория, все-таки магию крови редко практикуют, а остальная часть изучаемых дисциплин для заклинаний не подходит. Но сама теория должна быть очень интересной, не говоря уж о том, что полезной, – оживленно разглагольствовал Гарри.
– Тогда тебе следует туда записаться.
Гарри и Северус замерли; именно это Северус и хотел сказать. Вот только ответил-то не он. Гарри медленно повернулся, глядя в ту же сторону, что и Северус. Некогда он этот голос уже слышал; пусть даже всего один раз, но разве можно забыть Мерлина?
– Здравствуйте, господа. Сколько лет, сколько зим, – сказал старый волшебник, внимательно осматривая их своими синими глазами. – Ты ужасно худой, – указал он, глядя на Гарри.
На то, чтобы справиться с шоком, ушло несколько секунд, но вскоре Гарри вновь начал соображать.
– Ох, нет, это...
Не закончив фразу, подросток направил палочку на себя и отменил маскировочные чары, Северус последовал его примеру. Брови Мерлина слегка приподнялись.
– Намного лучше, – решил он. – Но почему вы вообще используете маскирующие чары? – с недоумением спросил старый волшебник.
– Это часть прикрытия, – только и ответил Северус.
Выражение лица старого волшебника стало еще более озадаченным.
– Что за прикрытие?
Гарри с Северусом растерянно переглянулись. Ни один из них не ожидал новой беседы с Мерлином, но даже в те несколько раз, когда они развлекали себя подобной перспективой, они не думали, что разговор пойдет вот так. Высказаться решил Северус.
– Мы стараемся убедиться, что никто не узнает, что Гарри – Мальчик-Который-Выжил.
Мерлин посмотрел на них и озадаченно кивнул, а потом до него дошло.
– Так вы скрывались? Все это время? – выражение его лица представляло собой нечто среднее между потрясением и виной. Он несколько раз глубоко вдохнул, прежде чем посмотреть на них. – Расскажите мне обо всем, – попросил он, и Гарри начал свой рассказ.
Он рассказал ему о своей палочке и как он встретил Николаса, о своем мастерстве в алхимии, о своих первом, втором и третьем курсах, о Невилле, Молнии и Волчьелычьем. Как он узнал, что он змееуст, о спасении своего брата, о побеге Петтигрю и обучении. Он рассказал о Силбрифе и как они с Северусом путешествовали по всему миру. Мерлин только все выслушал и вздохнул.
– И вот об этом обо всем никто не знает! – воскликнул он в шоке, пряча лицо в ладонях.
Северус посмотрел на него в недоверчивом потрясении.
– Разве не это требовалось? – спросил он, его слова получились холоднее, чем хотелось.
– Требовалось не позволить миру узнать, что именно Гарри остановил Волдеморта, в первую очередь для того, чтобы этот мир не вмешался. Не позволить никому знать, как он спас своего брата – еще одна необходимая жертва. Но скрывать от мира вообще все свои достижения? Зачем?
Два младших волшебника потерянно переглянулись.
– Так было проще не позволять им задумываться о том, что происходит, – объяснил Гарри. – Пока они видят только младшего брата Адриана и его невольного опекуна, они даже не заподозрят, что есть что-то еще.
Мерлин вздохнул и посмотрел на пару волшебников.
– По большей части это моя вина, – решил старый волшебник. – Я должен был объяснить все много лет назад; я никак не рассчитывал, что вы будете скрывать себя от мира.
– Пожалуйста, объясните, – попросил Гарри, у него закружилась голова.
– Я пришел сюда сегодня, потому что для вас настало время услышать то пророчество, о котором я рассказал вам много лет назад. Фрагменты сложились и время пришло; может быть, это поможет вам понять, – поведал Мерлин и вытащил палочку; он широко взмахнул ею, и в тишине комнаты зазвучал женский голос, глубокий и твердый, очень похожий на голос профессора Трелони, когда она пять месяцев назад произносила свое пророчество.
Сын отца, который не отец
Рожденный под луной Претензий, Грома и Сена
Рожденный на исходе седьмого месяца
Принесет конец эре тьмы
И начало годам процветания
Всего магического
И отец сына, который не сын
Отец по сердцу и душе, во всем, кроме крови
Будет защищать и направлять его
Приютит его и поведет его
Он научит своего сына, самого достойного из пары
Верного защитника своего брата
Заброшенного ребенка
Одолеть тьму своего времени
И объединившись с той, что видит, и ее сестрой, что ей не сестра
Хранительницами старой магии
Отец и сын найдут
Свой путь в жизни.