Акутагаве очень нравится чёлка Накаджимы, и тот нередко делает комплименты касательно его причёски.
Бледные пальцы проскальзывают между тонких прядок пепельных волос с чёрной «полоской», будто бы расчёсывая их. До такой степени, что эти более длинные прядки выглядели довольно густо и пышно, прямо как шёрстка младшего, когда тот применяет свой дар.
— Не устану хвалить твои приятные наощупь волосы, Ацуши-кун, а твоя чёлка выглядит довольно мило и подчёркивает твой великолепный образ.
Неужели тебе…
— Ч-ш-ш, — Рюноске перебивает детектива, положив указательный палец на его губы так, что его подушечка расположилась на арке купидона. — Она и правда прекрасна. Как и ты сам.
Даже тут Накаджима не может отпустить прошлое, а именно — детство в приюте. Он помнит, как дети смеялись над его чёлкой, говоря, что она выглядит нелепо и смешно. Помнит, как директор хватался за неё и грубо дёргал, тянув юношу на себя, попутно отчитывая того грозным тоном. Это и правда было страшно даже в воспоминаниях, что в порывах истерики Ацуши хватался за ножницы и уже был готов отрезать эту несчастную прядь, но, благо, рядом всегда оказывался Рюноске, осторожно берущий из излюбленных пальцев острый предмет, обнимающий возлюбленного и шепчущий тому тёплые успокаивающие слова.
