Яркий шлейф одеколона, чем-то будто бы напоминающий виски, приторная нотка дорогих духов, тонкий едкий дымок, исходящий от сигареты, и запах вина мешаются воедино, ударяя своей сладостью в ноздри, словно оседая глубоко в лёгких ощутимым приятным осадком и рассыпаясь на пышные крупицы в наполненной достаточным количеством света недёшево обустроенной комнате. Обоим вскружило голову не только высококачественное вино урожая прошлого столетия, но и воздух, впитавшийся, казалось бы, в каждый уголок, каждое микроскопическое волокно ткани одежды и каждый сантиметр кожи. Наверное, это гармоничное сочетание едва вымоется при первом походе в душ, прочно застряв в самых корнях волос.
Пьяные, но в меру, парни отставили опустевшие бокалы, ещё отдающиеся запахом алкоголя, на край стола, чтобы не соблазняли одним лишь своим видом — хотя, следуя такой логике, стоило бы отодвинуть именно наполовину пустую бутылку, — и разговорились. Больше в помещении не было тихо, так как бурные обсуждения всего подряд мгновенно разрядили обстановку, а настроение значительно поднялось у обоих присутствующих.
Как известно, летом даже ночи в Йокогаме до жути жаркие, душные, а ни зимнее отопление, ни освежающие кондиционеры не работают настолько часто, насколько хотелось бы, поэтому приходилось спасаться подручными средствами. Поток вентилятора не помогал полностью сбавить температуру, из-за чего Дадзай даже полностью распахнул свою рубашку, в то время как Накахара всего лишь закатал рукава — как известно, он высоко ценит свой прекрасный стиль, поэтому даже от перчаток избавляться не думал. Да и показалось, что с засученными рукавами он выглядит куда привлекательное, что и детектив признал в своих мыслях.
— Чу-у-уя, — задорно, но как-то тяжело протягивает детектив, — слишком жарко, — в качестве подтверждения своих слов тот стекает вниз по бордовому дивану, осев на пол. — Такое ощущение, что я умру прямо здесь и сейчас. Дай-ка ещё глотнуть.
— Мы же договорились на завтра оставить, — без раздумий бросает тот, мигом хлопнув по чужой кисти, стоило собеседнику не полениться и потянуть пальцы к бутылке. — Нельзя.
— Я тебе не собака, чтобы мне такую команду давать.
— В чьей квартире сидят и чьё вино пьют, тот и хозяин.
Огорчённо цокнув, Осаму закатывает глаза и откидывает голову назад, прижавшись затылком к чужой ноге, из-за чего каштановые кудри свободно распластались на тёмных брюках, но мириться с таким даже не думает. Состроив щенячьи глазки, он устанавливает зрительный контакт с бывшим напарником, даже чуть поджимает губы. Чуя мужественно отводит взгляд вбок, тупо уставившись в стену, но не сдерживается от манящего искушения вновь встретиться с чужими зрачками. Глубоко вздыхает, всё-таки тянется к бутылке, держа её за горлышко.
— Так и быть. Открой рот и закрой глаза. Дёрнешься — прибью.
Дадзай победно ухмыляется, выполнив пару указаний, в то время как одна ладонь обхватила носок чужой кожаной обуви. Чуя и сам хитро улыбается своей затее и, мысленно махнув на всё рукой, узкими струйками льёт алкоголь прямо на лицо шатена, нарочно не попадая в приоткрытые уста. Нельзя сказать, что он промахнулся. Так и было задумано. Осаму вздрогнул от неожиданности, разинув рот шире. А Накахара в ответ на такое немного меняет угол, из-за чего большая часть вина дразняще попадала на нос и щёку, и только малая доза расплывалась на губах.
Кончики пары каштановых прядей волос слипаются между собой, ослабившиеся бинты пропитываются гранатовыми пятнами, и такого же цвета капли торопливо сбегают по груди вниз. Ощущение некой липкости присутствует, но Дадзай чихать на это хотел, так как слышит желанный голос, и это для него способно затмить любое мучение:
— До чего же прекрасно, — нарочно растягивая каждый слог, соблазнительно пропевает мафиози. — Шедевр на миллион долларов. Вот бы запечатлеть такое очарование и в будущем из раза в раз любоваться.
Сигарета догорает, из-за чего едкий запах, перемешавшийся с утончённой вишнёвой ноткой, утихает, однако Чуя уже даже совсем позабыл об этом зажатом между указательным и средним пальцами источнике никотина, будучи увлечённым представшей перед ним картиной.
Последние капли нещадно вылиты. Пустую бутылку небрежно отталкивают лакированным носком — и она с характерным звуком укатывается куда-то вглубь комнаты. Тем временем Накахара припадает губами к чужим устам, разделяет слегка горьковатый вкус дорогого алкоголя, прикрыв глаза и попутно демонстративно заправив мешающуюся рыжую прядь за ухо.
Далее он плавно перебирается от губ к подбородку, от подбородка — к шее, а от неё — и к ключицам, охотно и трепетно вылизывая каждый мокрый след. Обоим становится ещё жарче, но в то же время такое неприятное чувство притупляется, заглушается. Чуя нарочно играет контрастом, вызывая целую бурю смешанных ощущений: тёплые губы пылко собирают и в то же время размазывают прохладные разводы, а язык зализывает их, оставляя влажные дорожки. Осаму уже давно не скрывал, что потерялся во времени и блаженстве, порой с его уст даже слетали лёгкие стоны.
Знали бы они, насколько страстно и соблазнительно выглядят со стороны.
