параллели ладоней

14

Солёные моря за глазами…
Это слёзы, что пришли и заставили меня плакать.
Падающий лист никогда не пытается
Держаться за то, что сохраняет ему жизнь… ©

🤲🏻

      Такое ощущение, что слёз больше не осталось. Что все запасы влаги в организме закончились, а на смену пришла дикая головная боль и рваная рана, расположившаяся за грудиной. Но почему-то солёные ручьи вновь и вновь льются по щекам Феликса, почему-то сердце, очернённое болью, до сих пор бьётся… Если бы Ли кто-то сказал заранее, что ему судьбой уготовлено такое испытание — он бы прямиком с крыши бросился, чтобы не испытывать эти жестокие муки. Конечно, Хёнджин никогда не позволил бы ему что-то сделать… Он был настоящим солнцем: согревающим, ослепительным по утрам и рыжим предвечерним на закате. Он был тем, кто всегда, с самого детства, брал его за руку и вёл за собой. Помогал, защищал, оберегал… Он — не просто любимый человек. Он — всё. Всё…

— Я не выдержу, — хрипит Феликс, обращаясь к Донмину, когда они едут на кладбище в машине господина Дарио. За рулём его жена, потому что сам доктор не в том состоянии. — Не выдержу, слышишь? — судорожно хватаясь рукой за рукав пальто медбрата.

— Я буду рядом, — тихо проговаривает тот, накрывая его руку своей, — поддерживает. Ему тоже тяжело… Безумно! Четыре дня прошло со страшной даты, что навсегда останется траурной в календаре его души. Четыре дня с того самого момента, когда Хёнджин ещё мог дышать, мог ходить по этой земле, мог радоваться и смеяться, испытывать чувства… А теперь лишь остался воспоминанием на подкорке сознания, да фотокарточками, что со временем покроются трещинами и выцветут…

      Добравшись до места назначения, все выходят из автомобиля, не проронив ни звука. Небо сегодня мрачное, а над кладбищем, как всегда, кружат птицы в смоляном оперении, они издают звуки, что кровяными полосами проходят по слуху и сердцу; навевают уныние и чувство безысходности, которое и так заполонило все внутренности тягучим земляным каучуком.

      Прибыли уже и Виджилия с Сонхуном, они привезли маму Хёнджина, на которой лица нет — все эти дни женщина провела в больнице под наблюдением специалистов. С такой утратой справиться сложно любому, а некоторым — попросту невозможно. У неё ведь никого больше на этой планете не осталось. Сын был единственным родным человеком, которому она дарила всю свою любовь на протяжении почти двадцати лет. Человеком, чья жизнь так неожиданно оборвалась десятого сентября восемьдесят пятого года… Человеком, которого любили, хоть и не так уж много людей, но любили искренне, отдавая всё без остатка.