Все дороги ведут к тебе

Глава 16

Если бы еще пару месяцев назад кто-то сказал ей, что Новый год она будет встречать в компании Чона, Лиса бы долго смеялась. Впрочем, ее и сейчас пробирало на смех. Истерический... Совершенно безумный... Подумать только - они мирно ужинали за богато накрытым столом, в воздухе пахло сосной и мандаринами, с нарядно украшенной ели весело подмигивали фонарики, а в камине уютно трещал огонь. И хоть картину пиши, хоть кино снимай... Идеальный праздник в идеальной семье. Только собаки в углу не хватает... Ах, да... Вот же она - у ногах сына. Поглядывает голодными шоколадными глазами на блюдо с индейкой, будто бы год не ела! Хотя вряд ли бы в этом доме кого-то морили голодом.
    - Гук, не корми ее со стола. Тысячу раз тебе говорил, - слегка нахмурился Чон.
    - Сегодня праздник. Сегодня можно! - возразил ребенок и, как ни в чем не бывало, продолжил свой рассказ о прошлогодних приключениях в Тироле.
    Но Лиса не могла сконцентрироваться на словах сына. Ее мысли разбегались, а усталость брала свое. Слишком изматывающим для нее оказался процесс вручения запоздалых подарков. Слишком тяжелым морально. Она уже не была уверена в том, что это действительно стоило сделать, хотя Ким Тэхен и рекомендовал... Ее встречи с психологом проходили все так же регулярно. Она не могла пока без них обходиться. Пыталась... Но не могла.
Удивительно, но Чон позаботился об отдельном меню для Лисы... Специально для нее были поданы овощи на пару и нежнейшее мясо кролика. Она оценила, как искусно тот был приготовлен, впрочем, этот факт нисколько не прибавил ей аппетита.
    - Мама... А ты мне и позвонить не могла? - вдруг ни с того ни с сего спросил Гук. Порой он так быстро переключался с темы на тему, что Лиса просто не поспевала за ним и была вынуждена переспрашивать и уточнять. Но в этот раз понимание глобальности вопроса к ней пришло как-то сразу. Она бросила нервный взгляд на Чонгука и опять вернулась к злосчастному кролику. Смотреть в глаза сыну женщина не могла.
    - Нет... Не могла, Гук. Совсем...
    Гук ничего не стал больше спрашивать, и Лиса вернулась к еде. Без особого энтузиазма она орудовала ножом в тарелке, но больше всего ей хотелось воткнуть тот в черное сердце бывшего мужа. Она никогда его не простит! Никогда! Впрочем, разве Чон просил прощения? Да, ну... Он бы не снизошел.
    - Мамочки! Чуть не пропустили! Скорей наливай шампанское! Ну, что ты сидишь? - крикнул Гук отцу, вскакивая со своего места. Вслед за ним из-за стола вышел Чон, схватил бутылку вина, спешно разлил по бокалам.
    - Тебе, наверное, можно немного... - тихо заметил он.
    Лиса пожала плечами. Вообще-то препараты, которые она принимала, были несовместимы с алкоголем, но от одного глотка ей точно ничего не будет. Да, и не хотелось при Гуке об этом говорить.
    - Десять, девять, восемь... - отсчитывал сынок, сверкая чаловскими глазами, - пять... Желание все загадали?!
    Гори ты в аду, Чон. Гори ты в аду...
    -... три, два, один! Ура!
    Они еще немного посидели у телевизора, и таки вышли во двор запускать фейерверки. Гук визжал, пес носился, как угорелый, с энтузиазмом уничтожая раскисший от мокрого снега газон, а у нее голова шла кругом. И начиналась мигрень...
    - Так, ребята... Кажется, дождь опять, да и поздно... Давайте уже на боковую.
    - Но еще ведь так рано...
- Гук... Мама устала.
    Лиса отчаянно затрясла головой. Ей не хотелось портить праздник собственному сыну!
    - Я в норме! - упрямо заявила она.
    - Лиса... Не нужно. Не спорь. У вас впереди еще целые выходные.
    - Каникулы! Десять дней! - добавил Гук.
    - Тем более... - закатил глаза к небу Чон.
    - Ладно... Тогда пойдем, наши комнаты рядом... А хочешь, будем спать вместе?! У меня большая кровать...
    - Боюсь, я не рискну на нее забраться, - пробормотала Лиса.
    - Трусиха...
    - Вовсе нет.
    - Мама...
    - Да? - оглянулась Лиса, будто бы это не ее сердце останавливалось каждый раз, когда он так ее называл.
    - Пообещай мне...
- Все, что угодно, сынок...
    - Если ты опять заболеешь, не пропадай больше. Пожалуйста... Я взрослый, и все-все пойму... Я знаю, что вы с папой хотели, как лучше, он мне объяснил... Но...
    Лиса сглотнула. Медленно протянула руки к сыну. Нерешительно его обняла, будто бы была не до конца уверена, что он позволит.
    - Я обещаю.
    - Правда?
    Лиса кивнула. Она снова не могла говорить... Горечь перекрывала дыхание, горечь плескалась во рту. Ей казалось, что еще немного - и она не выдержит. Выплюнет ее вместе с обвинениями, которые жгли язык. Прямо в лицо этому нелюдю, что сверлил ее взглядом. Но сделать так - означало бы причинить Гуку боль. А она никогда бы такого не сделала. Сын был для Лисы свят.
    Ей удалось уснуть, лишь приняв лекарства. В последнее время она засыпала только так. Из-за постоянной тревоги без снотворного обходиться не получалось. Да и не было у нее такой задачи на данный момент. Таблетки Лиса принимала строго по назначению врача.
    Проснулась женщина, когда не было и семи. Поднялась с постели, сходила в ванную и, не зная, чем себя занять до пробуждения Гука, вышла из комнаты. Ей хотелось теплого молока с медом, что было большой удачей, учитывая тот факт, что в последнее время ей вообще редко чего хотелось.
    Лиса довольно быстро нашла все необходимое. Подогрев молоко, добавила в него гречишный, судя по цвету, мед, и со стаканом в руках вышла из кухни. Присутствие Чона она сначала почувствовала, и только лишь потом увидела его спину в отражении зеркала, висящего в коридоре. Он стоял посреди гостиной. Одну руку сунул в карман потертых джинсов, второй гладил собаку по голове. Лиса встала на цыпочки и, стараясь не дышать, пошла дальше.
    - Я не кусаюсь, Лиса, - и вроде бы он говорил очень тихо, но почему-то громко... Или это эхо... так?
    - Ты не просто кусаешься, Чон... Ты еще и яд впрыскиваешь...
    - Лиса...
Она замерла посреди коридора, он - посреди комнаты. И через огромный дверной проем, глаза в глаза...
    - Что?
    - Как так получилось? У нас... Почему?
    Если бы Чон в тот момент обратился медведем на велосипеде, и принялся гонять вокруг елки, Лиса удивилась бы меньше, чем его словам. У нее даже рот открылся. И это было все, на что ее хватило. Со словами она не сразу нашлась.
    - Ты у меня спрашиваешь?
    - Да... - он сверлил ее взглядом, скрестив руки на груди. - Я хочу знать твою версию.
    Нет, она точно сошла с ума. Такого совершенно определенно не могло быть на самом деле.
    - А тебе не кажется, что ты слишком поздно задался этим вопросом?
    - Может быть. Но я хотел бы получить ответ. Да ты пей, а то молоко остынет...
    Как бы ему тактичнее намекнуть, что ей теперь вообще вряд ли что удастся в себя впихнуть? Он все испортил одним только своим присутствием...
- Я думаю, все вышло именно так потому, что мне не следовало с тобою связываться. Вот и все объяснение. - Лиса развернулась на пятках и медленно пошла дальше. Но потом все же остановилась. У нее тоже были вопросы к Чону...
    - Я бы хотела как можно скорее приступить к лечению и получить все необходимые консультации, - заявила Лиса, возвращаясь в комнату.
    Чон явно не ожидал такого поворота.
    - В смысле? Чем плох Ким?
    - Как психотерапевт, Ким меня полностью устраивает. Но я веду речь о гинекологическом лечении и последующем ЭКО. Я хотела бы забеременеть, как можно скорее.
    Чонгук задумчиво растер переносицу и покачал головой.
    - Не думаю, что с этим стоит спешить.
    Лиса в который раз за вечер беззвучно открыла рот. Он когда-нибудь перестанет ее удивлять?
    - В смысле? Что ты имеешь в виду?
- Ты недостаточно поправилась. Я не хочу рисковать, - отрывисто пояснил Чон, перед тем как снова отвернуться к окну. А она вообще ничего не понимала. Что происходит? Какого черта?
    - Ты боишься, что я не смогу выносить донора...
    - Нет!
    - Тогда я не понимаю, - развела руками Лиса.
    Нерв на щеке мужчины дернулся. Собака, цокая когтями по бесценному паркету, отошла в сторону. Видимо, и пес ощутил напряжение, царящее в комнате.
    - Ты не готова, Лиса. Ты слишком больна.
    - Подожди-подожди... - Лиса даже руку вытянула вперед, словно в попытке остановить бывшего мужа, хотя он к ней даже не повернулся, - я упустила момент, когда это стало иметь значение.
    - Стало и имеет...
    Она потрясла головой, чтобы убедиться, что ей не привиделось:
    - Ты шутишь? Или издеваешься? Да, что с тобой, мать его, не так?!
Подхваченная эмоциями, Лиса, отбросив прочь все страхи, вплотную подошла к Чону. Он соизволил на нее посмотреть:
    - Не шуми, здесь Гук.
    Не шуми? Не шуми?! Да она едва сдерживается от того, чтобы на него не накинуться! И, возможно, Чону стоило бы сказать спасибо препаратам, которые помогали Лисе справляться с эмоциями. Которые тормозили ее возбуждение. Иначе... Иначе она бы в глотку ему вцепилась! За одну только просьбу Гука больше не исчезать... За одну только просьбу и его больные глаза!
    - Не знаю, какие игры ты затеял на этот раз, - зашипела Лиса, отчаянно ухватив бывшего мужа за руку, - но я больше не позволю тебе распоряжаться нашими жизнями, слышишь?! Не позволю! Ты хотел донора? Отлично! Ты его получишь! Наш мальчик его получит! Иначе... Если ты передумаешь... Я убью тебя, Чон... Клянусь, я найду способ! Я вырежу твое прогнившее сердце...
    Лису трясло. Ее голос был хриплым и каким-то надсадным. Она задыхалась.
    - Тише... Тише, девочка... Ну, ты чего...
Чонгук аккуратно перехватил ее руки, которыми она вцепилась ему в свитер, и осторожно прижал к себе.
    - Отвали... Убери руки!
    - Успокойся, Лиса... Успокойся... Здесь же Гук... Ну, же... Возьми себя в руки!
    Гук... Гук... Возьми себя в руки, - как мантру, повторяла Лиса. Ноги подкосились. Чтобы хоть как-то устоять, уткнулась лбом в грудь Чона. Прав этот подлец, действительно прав. Не время для истерики, да и не место...
    - Все будет хорошо, девочка... Все будет хорошо...
    Лиса со всхлипом втянула воздух. И с удивлением отметила, что Чонгук как-то по-новому пах. Непривычно. Неправильно. Не так, как она запомнила... Словно это и не он был вовсе.
    - Мама? А вы чего здесь обнимаетесь?
    О, Господи... Как же хорошо, что Гук не зашел двумя минутами ранее! Лиса с трудом разжала скрюченные пальцы и повернулась к сыну.
    - У меня закружилась голова, - с трудом заставила себя соврать, - твой отец мне помог.
    - А теперь? Теперь тебе получше?
    - Угу... Слушай, а ты чего так рано вскочил? - поспешила перевести тему Лиса.
    - Да, кто же спит, когда Новый год?
    - И правда...
    - Ну, чем будем заниматься?
    - Для начала, думаю, кое-кому следует умыться и почистить зубы.
    - А потом?
    - А потом позавтракать...
    - Я обычно не завтракаю, но если ты мне приготовишь вареники, то я, пожалуй, соглашусь.
    - Ты помнишь! - воскликнула Лиса.
    - Я помню все-все... - вдруг посерьезнел Гук. - Ну, так как, приготовишь?
    - Не-а... - огорошила сына Лиса. - Мы приготовим их вместе. Ну, раз ты утверждаешь, что все помнишь...
     - Ууу! Так я и знал, - притворно взвыл Гук. Лиса быстро разгадала его игру - сынок с детства с большим удовольствием помогал ей в кухне, а сейчас просто отыгрывал роль, - как тебе не стыдно эксплуатировать труд ребенка?
    - Топай-топай... Ребенок.
    Если и было в жизни Лисы что-то более странное, чем встреча Нового года в копании Чона, то это было утро следующего дня. Они с Гуком месили тесто и о чем-то переговаривались. Чонгук, водрузив на нос очки, листал журнал. Рядом лежала собака и с интересом поглядывала в сторону стола. Лиса скатала тесто в колбаску и лихо насекла на порции. Никто бы не догадался, что в последний раз она готовила это блюдо ровно шесть лет назад - настолько спорыми были ее движения.
    - Гук, набирай воду в кастрюлю...
    - Это я быстро...
    Несколько минут спустя вареники были готовы. Гук ел их и жмурился от удовольствия. Лиса не сводила с ребенка взгляда, с каким-то болезненным наслаждением впитывая в себя его счастье. Наслаждаясь им. И даже присутствие бывшего мужа не слишком мешало этому процессу.
Гук прожевал последний вареник, откинулся на спинку стула и сыто потер живот:
    - Ну, вот... Теперь и умирать не страшно, - брякнул он, видимо, не подумав. И все счастье Лисы вмиг растворилось... Порой, глядя на сына - такого веселого и пышущего здоровьем, она забывала, как серьезно он болен. А это его глупое... ребяческое замечание ее словно ножом пронзило. И стало так страшно... И больно. Ужасно.