Все дороги ведут к тебе

Глава 17

Чон сидел в непривычно безлюдном офисе и в нетерпении поглядывал на часы. Время тянулось мучительно, стрелки как будто застыли. Наконец, ровно к назначенному часу, дверь кабинета открылась.
    - С Новым годом! - не то чтобы весело поприветствовал Чона Джун и, усевшись напротив лучшего друга в кресло, заинтересованно вскинул бровь: - Ну, и какого хрена ты меня сорвал посреди праздников? Что за спешка, ей богу?
    - Помнится, я тебе поручал одно важное дельце...
    Джун на секунду замер, медленно откинулся на спинку кресла и, склонив голову на бок, произнес:
- А я тебе объяснил, что все не так просто. И просил сто раз подумать, прежде чем в это лезть.
    - Я не интересовался твоим мнением на этот счет. Просто найди мне надежного человека.
    - Ты сломал ей жизнь, Чон. Пришло время остановиться... Не мне тебя учить, да ты и сам понимаешь, как далеко зашел... Не лезь еще и в это. Не бери грех на душу.
    - Это не твое дело, - поджал губы Чонгук.
    - Нет, Гук. Мое. Потому что ее некому больше защитить...
    - А ты, выходит, решил взять на себя эту функцию?
    - Ты понимаешь, о чем я говорю!
    Джун вскочил со своего места и двинулся к бару.
    - Найди мне кого-нибудь, или я сам займусь этим вопросом, - будто бы не слыша друга, повторил Чон.
    - Твою мать... Тебе, правда, мало?! Мало того, во что ты ее превратил?!
- За кого ты меня принимаешь?! - заорал Чонгук. - Я хочу ей помочь! Помочь, мать твою, улавливаешь разницу?!
    - Ты поможешь Лисе, только если оставишь её в покое.
    - Черта с два!
    Джун непонимающе покачал головой. Залпом осушил рюмку водки, и тут же налил еще.
    - Я не понимаю тебя, Гук... Не понимаю...Зачем тебе это?
    - Надо.
    - И все? Надо?! Тебе надо, и трава не расти?
    Чон тоже встал из-за стола и, со злостью уставившись на Джуна, процедил:
    - Засунь свои проповеди, знаешь, куда? Я в них не нуждаюсь. Тебе было поручено найти хакера. Ты выполнил мое поручение?
    Джун опрокинул в рот третью рюмку. Вытер губы тыльной стороной ладони и сунул руку в карман. На небольшой столик у бара легла простая белая картонка с номером телефона.
- Твоего звонка будут ждать, - отрывисто пояснил мужчина, устремляясь к двери. - Только запомни... Если ты навредишь Лисе или хоть как-то используешь полученную информацию против нее, я тебя, муд*ка, собственными руками удавлю.
    Чонгук молча проводил Джуна взглядом и снова уселся в кресло. Он не стал огрызаться, хотя друг явно перешел все границы... Чон только жалел, что этого не случилось раньше. Он многое бы отдал за то, чтобы тогда, шесть лет назад, кто-то обозначил черту и указал тот предел, который ему нельзя было переступать... Но этого не случилось. Упиваясь собственной властью, хмелея от вседозволенности... он сделал то, что сделал... Господи, почему его никто не остановил? Почему он сам не остановился?!
    Чон медленно встал из-за стола. Прошел к окну, свернул к бару. На столике рядом лежала забытая Джуном пачка сигарет. Он зачем-то взял ее и покрутил в руках. Отложил. Налил себе выпить. Бросил взгляд на оставленную тут же визитку... Нужный номер Чон решился набрать не сразу. Некоторое время он трусливо на него поглядывал и цедил коньяк. Но потом, разозлившись сам на себя, схватил телефон. Оказалось, что интересная ему информация уже была получена. Чонгуку оставалось лишь пройти по указанной ссылке, чтобы скачать аудиофайлы на свой компьютер, что он и сделал, нервно постукивая пальцами по столу.
    Он ошибался, когда думал, что был готов услышать те записи. Нет... Ни хрена. К такому нельзя подготовиться... Это... как смерть. С первых слов. Чон прослушал вопрос Кима. А вот ответ Лисы услышал предельно отчетливо... И он его нокаутировал. Как, впрочем, и все, что она говорила в дальнейшем.
    - Все ли я вспомнила? Да... Уже, наверное, да... Вы когда-нибудь замечали, что белые пятна памяти обычно самые грязные? Как правило, это то, от чего мы бежим, то, что нам даже вспоминать стыдно... Или больно, по какой-то причине. Но мне пришлось...
    - И как ты себя чувствуешь теперь?
    - Мне кажется, я вся - открытая рана. И это так тяжело на самом деле... Но я счастлива, что Гук снова со мной. Если бы для этого мне пришлось содрать с себя кожу, я бы и на это пошла...
    Ненадолго установилось тишина. Жадно прислушиваясь, Чон склонился к динамикам.
- Как так получилось, что ты отказалась от сына?
    - Не знаю... Наверное, я просто сломалась... А может быть, не была достаточно сильной, чтобы должным образом противостоять Чону. Он ведь выгнал меня. Сразу же... Как только узнал об измене. Просто выставил за дверь... Изнасиловал... и выставил. Я тогда, наверное, в шоке была. По крайней мере, первые несколько дней практически стерлись из моей памяти. Но я точно помню, что до последнего верила в то, что он одумается. Пыталась поговорить, дежурила под нашим домом... Ходила к Гуку в садик и к Чону в офис. Звонила. Плакала. Умоляла... Через несколько недель, отчаявшись, нашла юристов и подала в суд... Связалась с прессой... Я была наивной, знаете... Мне казалось, что... ну, не бывает так... Не бывает. Мы ведь в европейской стране живем, в цивилизованном обществе. Как можно отнять сына у матери? Как?! Но оказалось, что можно все... В день, когда мое заявление было принято судом к рассмотрению, меня арестовали... Люди в масках, автоматы... И полтора килограмма чистейшего кокаина у меня в шкафу. Два месяца в СИЗО... Меня ломали там. Направленно и жестоко... Сокамерницы... А еще каждый день приходил мой адвокат - смешно сказать - человек Чона, и предлагал свободу в обмен на сына. Размахивал перед носом решением суда о лишении родительских прав... Давил на то, что Гука мне уже не видать, но обещал свободу, если я откажусь от шумихи. Два месяца... меня хватило всего на два месяца. А потом... меня чуть опять не изнасиловали. Там, в камере... Женщина... А я после того, что со мной сделал Чон, просто не выжила бы, если бы это снова случилось. Никогда в жизни мне не было так страшно. Никогда... Я как будто сошла с ума, я кинулась в драку, я кричала, как ненормальная, царапалась и кусалась... Я не могла этого допустить... Но знала, что если останусь в СИЗО, у меня просто не будет шансов избежать этой грязи. Поэтому, когда Чон собственной персоной появился у меня в карцере - я согласилась на его условия. Смалодушничала...
    - Нет, Лиса... У тебя не было выбора... Даже если бы ты не согласилась на его условия... Что бы ты смогла сделать из-за решетки? Чего бы добилась?
    И снова пауза... Видимо, Лиса подбирала слова...
    - Ничего... Наверное, ничего...
    - Он сдержал слово?
- Да. Меня выпустили практически сразу после нашего разговора. Чон тогда сказал страшную вещь... Он сказал, что Гук для меня умер, и, чтобы не сойти с ума, я в это поверила... Поверила...
    - Твои проблемы с приемом пищи началась тогда же?
    - Наверное. Я не помню... Поначалу у меня не было денег на продукты, а после... Да, наверное, тогда...
    - Ты замечала за собой какие-нибудь другие нервные расстройства? - после некоторой паузы поинтересовался Ким.
    - Господи, Ким Тэхен... Да я вся была сплошным нервным расстройством... Иногда у меня были видения... По ночам мне казалось, будто я видела Чона, точнее, его зловещую тень в ногах моей кровати... И я не спала. Сутками не спала...
    - Ты его ненавидела?
    - Да... Ненавидела. Так же сильно, как когда-то любила.
    - А он? Он любил?
    Она ни секунды не раздумывала перед ответом:
- Нет. По крайней мере, я в это не верю. Возможно, он думал, что любит... Возможно. Но это была не любовь. Помните, как у Ромена Гари? «Замерзнув ночью, я встал и накрыл ее вторым одеялом?» Так вот, это не о нас... Я, наверное, сама виновата. Слишком сильно любила. Слишком много ему отдавала. И позволяла много... Мне казалось, что любовь - это идеальный инструмент, способный изменить любого человека. Здесь - тесаком, там - скальпелем, алмазным бором или наждаком... Я верила. Но люди не меняются. Никогда не меняются... - последние слова женщины вышли тихими и задумчивыми.
    - Лиса... Зная, что он за человек, как ты вообще решилась на измену?
    - Да не знала я его! Я и сейчас не знаю... Когда он изменил мне во второй раз, я не смогла сделать вид, что ничего не происходит. Пыталась, ради сына, но актриса из меня была никудышная. Когда дело доходило до секса... я просто не могла после кого-то быть с ним. Пыталась сымитировать удовольствие... Но каждый раз потом чувствовала себя дешевкой и преданной... Не только им, но и самой собой. Понимаете, если первую измену я смогла простить, то второй - просто не находила оправданий. Девчонкой Чон мне был не по зубам. Разве я могла удовлетворить такого избалованного женским вниманием искушенного мужчину? Нет... Но со временем, у нас все наладилось. Он вылепил меня под себя, приучил к своим ласкам. Я никогда и ни в чем ему не отказывала. Никогда... И ни в чем. А потому не могла понять, как после всего, что было между нами, после всей той любви... Он просто взял, и тр*хнул кого-то еще.
    - И что ты сделала?
    Лиса горько хмыкнула. В динамиках что-то зашуршало (возможно, она изменила позу, или же вовсе встала).
    - Я попросила развода.
    - А он?
    - А он... Он как будто обезумел. Метался... Орал, что я бешусь с жиру... Угрожал... Сказал, что никогда на это не согласится. И тогда же впервые пригрозил отнять Гука, если я заартачусь.
    - Но ты не восприняла его слова всерьез?
    - Скорее, не верила, что он действительно так поступит. Чон был резким человеком, но он очень любил сына. Я представить не могла, что в своей мести он не пощадит даже ребенка...
- Как ты встретила того человека? Любила ли ты его? И что с ним в итоге случилось?
    Чон стиснул зубы и достал сигарету из пачки. Чиркнул зажигалкой. Раз, другой. Нервно потряс.
    - Сюмен был инструктором в конном клубе, который мы посещали с Гуком. Любила ли я его? Скорее, хотела любви... Нормального человеческого отношения и покоя. Мы болтали с ним о литературе, кино, всяких глупостях. Я только тогда поняла, как сильно мне не хватало такого рода общения. За несколько месяцев это переросло во что-то большее. Так мне казалось на тот момент, а потом случилось то, что случилось.
    - Чон узнал обо всем сразу?
    В комнате установилась тишина, и Чонгук предположил, что в ответ на вопрос психотерапевта Лиса просто качнула головой.
    - Как ты жила потом? После того, как у тебя отняли сына?
    - А разве я жила? Разве вообще можно жить без сердца?
Запись оборвалась. Оставшийся в руках окурок больно обжёг пальцы. Чон чертыхнулся. Отбросил его в пепельницу, и снова потянулся к пачке. В сумме он прослушал около девяти часов записей... Каждое слово Лисы жгло его сердце огнем. Стягивало в узел внутренности, клеймило... Но некоторые из них врезались в память особенно отчетливо:
    - Теперь я часто спрашиваю себя, смогла бы я избежать всего, что случилось в моей жизни, если бы не растворилась в Чоном без остатка? Если бы не любила его так сильно... Если бы его предательство не ранило меня так больно?
    - И к какому же выводу ты пришла?
    Лиса тяжело вздохнула.
    - Думаю, у меня не было шансов. Его нельзя было любить вполсилы. Да и разве можно любить дозированно? Не думаю... Любовь - это хаос. Неукротимый хаос...
    - Ты рассказала, что очень тяжело перенесла смерть родителей...
    - Когда уходят люди, которые держат небо, оставшимся его держать становится тяжелее... Особенно, если с этим небом ты остаешься один на один.
Чон запрокинул голову и выдохнул дым через нос. Руки нервно подрагивали. Сердце нещадно давило. И с каждой секундой все сильнее накатывало понимание - он упустил что-то важное. Тогда, в самом начале... Именно он упустил. Не понял, недосмотрел... И остался с небом один на один.
    Он тяжело поднялся на ноги, пошатываясь, прошелся по кабинету. Зашел в ванную. Оперся обеими руками на мраморную столешницу умывальника и застыл, глядя в отражение собственных глаз. Потом включил холодную воду и сунул голову под кран.