Все дороги ведут к тебе

Глава 30

    - Не спишь?
Лиса вздрогнула, едва не расплескав молоко, и осторожно повернулась к Джуну.
- Молока захотелось, - приподняла стакан, отсалютовав другу мужа, и сделала первый глоток, - а ты чего бродишь?
- Не спится... - пробурчал тот.
Лиса вздернула бровь. Ее порядком удивил настрой мужчины. И его неприветливый тон.
- Что-то случилось?
- А ты как думаешь?
- Думаю, что ты пытаешься на меня... ммм... наехать? - помедлила Лиса, подбирая слова. - А вот что послужило тому причиной - вопрос!
Джун выругался, отчего ее брови взлетели еще выше. Развернулся на сто восемьдесят градусов и двинулся к двери. Остановился уже у самого выхода из кухни, оглянувшись, бросил зло:
- Ты думаешь, тебе одной нелегко? Жертву из себя корчишь... Да, зарвались. Да, наделали дел. Но так и ты с тем убогим не в крестики-нолики играла!
    - Да. Не играла. Ты прав. И... что?
- И что? Думаешь... ему легко тебя было простить? Легко?! Но простил ведь! На глотку себе наступил, но простил. А ты? Долго еще издеваться будешь? Нет... я понимаю... не можешь ты... Ну, так и не мучай его! Рви, на хрен, все по живому. Что ж ты... тянешь кота за яйца?! Нравится наблюдать за его мучениями?!
Лиса снова отпила из стакана, чтобы протолкнуть мерзкий ком, застрявший в горле и мешающий говорить.
- Я думаю, что ты недооцениваешь начальника, Джун. Чон - скала. Неприступная скала... Ему любые ветра нипочем. Любые...
- Нипочем, говоришь? - нервно дернул краешком рта мужчина. - Зайди к нему в комнату, как-нибудь ненароком... А потом мы поговорим... о скалах.
Джун ушел, оставив Лису одну в тишине давно уснувшего дома. И в этой безусловной тишине под самым потолком звучало эхо его последних слов. Что он имел в виду? О чем толковал? Лиса не знала... Мучаясь неизвестностью, женщина поднялась на второй этаж, заглянула к спящему сыну, осторожно погладила его вспотевшую голову. Тихонько вышла в коридор и замерла у двери в комнату Чонгука. Подняла лицо к потолку. Несколько раз вздохнула... и сделала шаг в неизвестность.
Сначала она не заметила ничего подозрительного. Мягко ступая по пушистому ковру, подошла ближе и только тогда увидела штатив с закрепленной на нем капельницей. Такой у Гук имелся, а вот Чону он зачем? Преодолев последние метры до постели мужа, схватила с тумбочки первые попавшиеся бумажки. Рецепты, назначения, инструкции по применению...
- Лиса? Ты... ты чего здесь? Что-то случилось? - подхватился Чонгук, подслеповато моргая.
А она не знала, что ответить. Ей было страшно. Ужасно страшно...
- Ты почему мне ничего не говорил? - преодолев оцепенение, спросила Лиса.
- О чем?
Чон сел, выдернул из вены иглу и растерянно уставился на жену. Его недоумение было по-настоящему искренним. Он, правда, не думал, что его состояние озаботит ее хоть как-то. Лиса стиснула зубы и потянулась за ватным диском... Смочила в спирте, приложила к месту прокола:
    - Зажми, - прошептала тихонько, хотя больше всего ей хотелось завыть... Завыть некрасиво и горько.
- Так ты об этом, что ли? - Чонгук кивнул на штатив и требовательно уставился на жену.
- Да... - от усилий сдержаться горло спазмировалось, и ее «да» вышло ужасно надсадным. Нерв на щеке Чона дернулся.
- Ничего серьезного, Лиса. Обычная перестраховка, - буркнул он, сгибая руку в локте. Так кровь свернется гораздо быстрее.
Под удивленным взглядом мужа Лиса осторожно улеглась к нему под бок.
- Сильно плохо? - шепнула, едва дыша, а он дернулся, ощутив телом ее порядком округлившийся живот.
- Нет. Говорю же... все в норме. Просто... мне теперь долго жить нужно, - рука Чона осторожно опустилась на мягкий холмик, - а значит, поберечь себя не мешает. Перестраховаться. На всякий случай.
Лиса кивнула, хотя ни на секунду ему не поверила. Без причины Чон бы ни за что не обратился в больницу. А если это случилось, значит... его действительно припекло.
    Прав был Джун, а она... ошибалась. Во всем прав. И в том, что ее вина не меньше. А ведь было столько хорошего... И наверняка еще будет... Если только позволить... По животу прошла судорога, и Чон вскочил:
- Он шевелится...
- Она, - поправила мужа, улыбаясь, - они шевелятся... Да.
- Можно я...
- Ну, ты ведь мой муж... Тебе даже по документу положено, - не могла удержаться от поддевки Лиса. Чон отвел взгляд от ее живота и пристально посмотрел жене в глаза:
- Это ничего не значит, Лиса... Я... могу аннулировать брак, и ничего не поменяется. Я... пошутил, когда сказал, что только так ты можешь быть с сыном. И если ты не хочешь меня, то...
Лиса вскинула бровь:
- Разве я говорила такое?
- Нет?
- Нет... - вконец стушевалась Лиса. - Слушай, ты, кажется, хотел посмотреть на мой живот...
Чон кивнул, выпрямил руки по швам, как пай-мальчик. Лиса улыбнулась невольно.
- Еще не передумал?
Мужчина отчаянно затряс головой. Улыбаясь тайком, Лиса задрала кофточку от пижамы, оголяя округлый животик. Чон сглотнул. Провел подрагивающими пальцами по ее коже, прижал ладонь и тут же ощутил легкий толчок. Он, наверное, совсем сдурел, когда думал, что сможет отказаться от своего ребенка. От любого их совместного ребенка...
- Подвинься... Нам много места теперь нужно, - пробормотала Лиса, устраиваясь поудобнее и закрывая глаза.
Чон послушно сместился, покосился на жену и зажмурился резко. А она, как ни в чем не бывало, забросила ногу ему на бедро, обвила торс рукою и засопела в бок.
- Хм... Хм... - Чон с трудом понимал, что происходит. Неизвестность заставляла его ерзать и тяжело вздыхать...
- Ну, чего ты крутишься, Гук? Если так будет происходить каждый раз, то мне туго придется.
    - Каждый раз?
Лиса открыла глаза, натолкнувшись на его черный, абсолютно невменяемый взгляд и медленно пожала плечами:
- Ну, да... Мы же... вроде как, вместе. Или... нет?
Стиснув зубы, Чон медлил с ответом. И смотрел на нее. Так смотрел! Сильный, уверенный, непобедимый. Ему принадлежал весь мир, он был его властелином, но... сейчас, и Лиса была в том уверена, он был, как никогда, уязвим. Уязвим перед нею. Именно в эту секунду она могла сделать с ним все, что угодно. Могла плюнуть в лицо, растоптать, вырвать сердце... Одним своим словом могла...
- Мы вместе, Лиса. Навсегда. Ты и я.
Опьяненная властью над ним, Лиса прижалась лицом к боку Чона. Вдохнула новый, но уже успевший полюбиться аромат, отбрасывая прочь все сомнения.
Впереди у них было много боли. Несколько месяцев, которые превратились в какой-то непрекращающийся кошмар. Кошмар, во время которого Гуку... их маленький сыночек, их радость и счастье... умирал у них на глазах. Невозможно... невозможно передать словами, что ощущает мать, наблюдая за агонией своего ребенка. Боль такую сильную, что она заслоняет собой все кругом. И ничего не остается. Лишь холодный липкий ужас за грудиной, да чувство собственной ничтожности перед кем-то свыше. И в этом вязком болоте страха ее спасала любовь... Любовь Чона. Наверное, только благодаря ей Лиса и выжила... Не сдалась... не сломалась. Выносила и родила двух прекрасных малышек, а уже через три дня сидела у палаты сына, в ожидании результатов трансплантации.
Беды никогда не приходят поодиночке. Поймав в свои сети жертву, они обрушиваются на неё всей своей силой и мощью. Как боец в ринге, который, видя, что соперник поплыл, добивает его ногами, зверея от куража. От этого нет спасения. Это то, что просто нужно пережить, и тогда, возможно, судьба смилостивится и пошлет что-то хорошее.

Восемь месяцев спустя

Отчаянно фальшивя, Чон напевал колыбельную, в надежде, что хоть это поможет усыпить дочек скорее. День у малышек выдался насыщенным и богатым на события. Наверное, поэтому они так долго не могли уснуть. Майя и Лана принимали участие в благотворительном «забеге» ползун ползунков, который организовала Лиса, встав у руля принадлежащего им благотворительного фонда. В общем, отхватили адреналина его красотки, а ему мучайся теперь... Нет, он, конечно, с радостью возился с дочками... Да что там! Он их просто обожал, но сегодня... Сегодня Чон очень хотел, чтоб те поскорее закрыли глазки, и он, наконец, получил возможность вернуться к жене и выяснить... выяснить, какого черта опять происходит! В висках ломило, за грудиной пекло, а страх... неведомый ранее страх, что все опять пойдет черте как, засел в сердце занозой.
Первой отключилась Майя, что, впрочем, было неудивительно. В отличие от сестры, та напрочь отказалась участвовать в дурацких соревнованиях и, остановившись на половине пути, после и вовсе попятилась задом к старту. А вот Лана поймала дух состязания и даже заработала свой первый кубок, который теперь украшал полочку над манежем. Чон криво улыбнулся, вспомнив события утра, и тихонько встал. Его маленькая победительница, сунув в рот кулачок, сладко сопела носиком. Осторожно, на цыпочках, вышел из комнаты, по привычке заглянул к сыну. Теперь Гук не нуждался в их постоянной опеке. Он окреп и уже ничем не отличался от любого другого мальчишки его возраста, даже выпавшие волосы вновь отросли... Но Чонгук все никак не мог заставить себя расслабиться и все время был начеку. Возможно... это с ним теперь навсегда.
Лиса сидела за туалетным столиком и расчесывала длинные темные волосы, которые он обожал... Подошел к жене и, встав за спиной, поймал в зеркале ее прищуренный взгляд. Дернул плечом. Отобрал расческу и провел по шёлковым черным прядям, оттягивая неизбежное.
- Ты... можешь мне объяснить, что случилось? - спросил все же некоторое время спустя.
- Что случилось? - еще сильнее сощурилась Лиса.
- Угу.
- Я тебе скажу, что! И молчать, как когда-то, уж точно не стану! - его жена вскочила и заметалась по комнате. Чон весь подобрался.
- Вот какого черта ты с ней любезничал?
Вопрос Лисы и тон, которым она его задала, был настолько неожиданным для Чонгука, что он не нашелся даже, что ей ответить. Так и стоял, как дурак, открыв рот.
    - Что смотришь? Думаешь, ты ей нужен?! Именно ты? Гук Чон с дебильным характером и пошаливающим сердечком? Да таким только деньги нужны, положение...
- Лиса... Я вообще не понимаю, о ком ты... - пытался вразумить жену Чона, но та его просто не слышала и продолжала свой монолог:
- Это только я могу любить такого... потасканного. Угораздило же девчонкой! А первая любовь - она, знаешь, какая?! Самая сильная! Как репей прицепилась! Вляпалась, как в коровью лепешку... И вот!
- Лиса... - он позвал ее, тихо посмеиваясь, и поймал за руку.
Женщина обернулась резко, сквозь красную пелену ярости с удивлением отмечая веселье мужа. Веселье и что-то еще. Тот самый тлеющий взгляд, от которого у нее внутри все переворачивалось.
- Что? - хрипло выдохнула она.
- Да так... хотел сказать, что дер*мовый из тебя романтик. Потасканный репей и коровья лепешка... Хм... Где ты этого набралась?
А она не знала, что сказать. Стояла, скованная его внимательным взглядом, и не понимала, что делать дальше.
- Ну, что молчишь? - иронично приподнял бровь Чон, но, как обычно, веселье прошло мимо его черных глаз.
- Не знаю, что ответить, - честно призналась Лиса.
Чон подошел к ней вплотную. Всего шаг, и ее хрупкое тело, вплавившись в его, задрожало от этой близости.
- Ты можешь попытаться еще раз... - предложил Чонгук.
- Еще раз... что? - облизнув пересохшие губы, спросила Лиса.
- Еще раз сказать, что любишь меня... И всегда любила. Упустив подробности о лепешке и репьях. Так будет гораздо лучше... В конце концов, я ждал этих слов без малого восемь лет.
И как обычно, шутя, там, где совсем нет места смеху! Лиса сглотнула. Ноги отяжелели, сердце гулко стучало в груди. Ей хотелось сказать, хотелось... Он заслужил, да и разве бы она соврала? Но язык почему-то не слушался...
Одна рука поднялась к застежке на кружевном пеньюаре. Расстегнула ее и под его пылающим взглядом стащила ненужную тряпку с плеч. Глупая была сцена... Глупая! Лиса знала, что он никогда ей больше не изменит. Разве не эта истина таилась в глубине его глаз? Но все равно задело. Сам факт того, что кто-то вообще посмел позариться на принадлежащее ей! И пусть никаких авансов Чон той барышне и не давал, ревность кислотой обожгла сердце. В мозгу взорвалось - он мой!
Лиса провела ладонями по твердой груди, подцепила пальцами край резинки домашних брюк, медленно спустила их с мужа и, сходя с ума от его участившегося дыхания, опустилась перед ним на колени. Вот так... Языком по уздечке и пульсирующей вене. Лизнуть, снимая языком терпкую капельку смазки, втянуть в рот головку и дальше, максимально глубоко, задыхаясь от его размера, так, как он любит.
- Лисааа...
Хорошо. Как же хорошо, господи! Просто от того, что он возносится выше и выше, и контроли вот-вот сорвет. Волосы, запутавшиеся в его пальцах, судорожные движения Чалого навстречу ее губам... все это разрывает на части. Закручивает стальные пружины внутри.
    - Нет-нет... - задыхаясь, - с тобой, маленькая...
Лиса понятливо кивает головой, вытирает влажный рот и подбородок, разворачиваясь к нему спиной.
- Лиса... - его голос звучит... испуганно. Это совсем не вяжется с Чоном, да... Но они никогда еще не занимались любовью так... в этой позиции, с той самой ночи... ночи, когда они чуть было не утратили все, что имели.
- Я так хочу!
Лиса забирается коленями на кровать и прогибает спину, полностью открываясь перед мужем.
Когда-то их дороги шли параллельно. Однажды они разошлись... Эти странные... загадочные дороги, которые, путаясь под ногами во тьме, порой сужались в узкие непроходимые топкие тропы... Она шла по ним, приближая финал, и не знала... Не догадывалась даже, что...
- Все дороги ведут к тебе, Гук... Все дороги ведут к тебе.

KOHEЦ