Intradrive

Наша недотрога

– Он крутейший дайвер. Я много слышал о нем. У него немерено всяких наград. По-моему, я его даже в какой-то научно-исследовательской передаче видел – он там с командой дайверов исследовал затонувший лайнер…

– Вы о ком? – спросил я, усаживаясь за один столик с Адель, Джи Воном, Патриком и Дарреном. Мы по утрам после первой лекции обычно шли в кафе университета. Ребята сметали с прилавка сэндвичи и газировку, а я сидел с ними за компанию, ковыряясь вилкой в контейнере с домашней едой.

– О нем, – кивнула Адель и указала глазами в другой конец зала, где обычно тусили старшекурсники. – Вон тот, с темными волосами и шикарным телом. Кажется, он норвежец.

Я поперхнулся зеленым горошком, который успел сунуть в рот. Взгляд метнулся к дальней стене и – да, там, за крайним столом, сидел он. Мин Юнги собственной персоной в компании сочных омег и возмужалых альф.

– Тело шикарное, согласен, – заметил Даррен, и все невольно расхохотались. – У него такие дельты и широчайшие мышцы спины, я просто отчаялся такие накачать. Это, наверное, от плавания. Но я не умею плавать.

– Даррен, зая, все у тебя нормально с мышцами, расслабься, – заметил Джи Вон.

– Я бы не прочь потрогать эти… как ты там сказал? Дельты и широчайшие? – хихикнула Адель, подводя губы алой помадой.

– Его омега сделает тебе харакири, – предупредил Джи Вон.

– Харакири можно сделать только самому себе, сечете? – проснулся Патрик. – Это ритуальное самоубийство. Если вспороть живот кому-то – это уже убийство, а значит, не харакири… Да-да, я много чего знаю о самоубийствах. Кстати, его омега выглядит не очень, заплаканный какой-то. Уж не случилось ли чего.

– Ой, да что с ним может случиться, Патрик? С такими, как Хосок, случаются только успех, популярность и всеобщая зависть… Хотя ему бы не мешало набрать пару килограмм, штанам не на чем держаться, – покачал головой Джи Вон.

– Я слышала, что он фотограф и уже довольно известный. Это правда? – спросила Адель, откладывая помаду и вынимая из сумочки маленькое зеркальце. – Фотографирует моделей и даже открыл выставку в Национальной галерее.

– Я тоже слышал, что он не промах, – кивнул Джи Вон. – Красивая пара.

Я положил в рот ложку горошка и отвернулся. Что-то ныло внутри. Ныло, и всхлипывало, и сморкалось в маленький платочек.