Intradrive

Прежде чем ты упадешь

Я увидел Юнги у дверей палаты Хосока. Он не присел на скамью, а бродил перед дверью, не находя себе места. Я наконец нашел его, но катастрофа уже произошла: пепла насыпало по колено, а запах гари стал просто удушающим. Юнги смотрел в пол и заметил меня только тогда, когда я подошел к нему и молча обнял. Он обнял меня в ответ, но его руки не задержались на моем теле, не нырнули в волосы, и – самое страшное – он не поцеловал меня...

– Чимин... я должен был позвонить, но, боюсь, потерял счет времени, – сказал он таким голосом, словно не говорил сто лет и теперь отчаянно пытался вспомнить, как это делается.

– Ничего не объясняй. Как он?

Юнги не смог ничего ответить. Его просто трясло. То ли от недосыпа, то ли от ярости, то ли от боли. То ли от всего сразу. Я положил руки ему на плечи и с мольбой заглянул в глаза:

– Юнги, скажи только одно: ведь ты не жалеешь о том, что случилось вчера? Ведь не жалеешь?

Его глаза говорили, что не жалеет. Не может жалеть. Что это просто невозможно, чтобы он жалел! Но вслух он ничего не сказал. И это молчание подбило меня, как дробь сбивает на стремительном лету дикую птицу.

– Что ж, тогда прости, что... отвлек тебя вчера от безумно важных дел и не менее важных отношений, – саркастически улыбнулся я, роняя руки и отступая от него.

– Чим, не сейчас... Дай мне немного времени, чтобы прийти в себя. Я совру, если скажу, что жалею обо всем, что между нами произошло, но не могу отделаться от мысли, что мог все это предотвратить. Я не должен был ссориться с ним вчера. И не должен был отпускать. И тогда этого бы не случилось...

– И ничего, что тогда бы мы не обрели друг друга? – зло усмехнулся я.

– Чимин, он чуть не умер! Чуть не умер, пока я...

– Пока ты... Продолжай! – сказал я, уже не в силах сдерживать все то, что накопилось во мне за эти долбаные сутки.

– Пока я был не там, где должен был быть.

– Вот как... и где же ты должен был быть?

– Чимин...

– Юнги?

Он ничего не сказал, только прикрыл глаза, как будто испытывал жутчайшую головную боль.

– Позволь закончить за тебя: я должен был стеречь свою омегу, а не трахать другую, – горько рассмеялся я. – Давай называть вещи своими именами!