Дождь снова принимается щедро поливать улицы города. Мы выходим из здания, и я неуверенно топчусь на крыльце, ощущая пятками холодную и мокрую плитку. Провожаю взглядом широкую спину Намджуна, наблюдая, как перекатываются под одеждой мускулы, и начинаю медленно спускаться, чтобы не поскользнуться.
В этот момент Намджун, видимо, понимает, что что-то пошло не так и оборачивается. Смотрит на мои ноги и тихо ругается.
Нам:Золушка, блин. Обувь где?
Т.И:Там же, где и тысяча-другая моих нервных клеток.
Обиженно отвечаю я, шлепая по лужам. Это просто невероятное качество — оставаться всегда таким же холодным говнюком, даже когда другому человеку требуется капля сочувствия.
Т.И:В примерочной осталась. Я дойду, не беспокойтесь.
Нам:Конечно дойдёшь. Ты же самостоятельная.
Усмехается он. А потом просто подходит и поднимает меня на руки, не обращая внимания на то, что я пытаюсь вырваться.
Нам:Не рыпайся ты, а?
Опять он держит меня на руках. Одна из ладоней сжимает меня под грудью — это напрягает меня по многим причинам, в том числе и потому, что Намджун явно чувствует, что я нервничаю. Каждый раз у меня подскакивает пульс, когда он дотрагивается до меня. Слишком уж много вокруг этого человека тайн. Не загадок, а именно тайн, темных делишек, про которые он не хочет распространяться.
Возможно, несколько часов назад он этими же руками держал пистолет и стрелял в своих врагов, которые пытались его отравить. Я даже не знаю — действительно ли он уволил Лысого. А если закопал? По этой причине мне хочется, чтобы этот человек поменьше прикасался ко мне.
Намджун сажает меня в машину, и садится следом сам. Дверь закрывается. Я стряхиваю с себя капли дождя и приглаживаю растрепавшиеся волосы, отвернувшись к окну. Теплый воздух в машине согревает меня. В отражении я вижу, как Намджун просто откидывается на спинку сиденья, и даже не смотрит в мою сторону.
Мне хочется с ним поговорить, но страшно. Чувство такое же, как если бы я решила во время прогулки по лесу пихнуть руку в какую-нибудь нору. Намджун ведь предупреждал меня, что если я многое узнаю — то не смогу уйти из его дома никогда. Но и жить, не понимая, что вокруг происходит — сложно. Я могу лишь строить догадки.
Поэтому я молчу, не решившись задать ни один из вопросов, которые крутятся у меня в голове, и смотрю за окно на тёмный, ночной город, где льёт дождь. В каплях на стекле вспыхивают огни фонарей, и я проваливаюсь в печальные и тревожные мысли. Сердце сжимается. Сколько я уже в плену у НамДжуна? Два, три дня… а кажется, будто вечность. Я уже и отвыкла от свободы.
У меня появляется чувство дежавю, когда мы тормозим возле магазина, где Намджун так же, как и в первый день нашей встречи, сам берет мне одежду и кидает ее на сиденье, ограничившись сухим «переоденься».
Т.И:Я не могу.
Произношу я, нервно сжимая очередное платье в руках. Намджун хмыкает.
Нам:С чего бы?
Т.И:Не при вас. Даже если вы отвернётесь, то в отражении все будет видно, а я без белья.
Нам:Не имей мне мозги. Снимай эту шмотку и переодеться в нормальные вещи.
Т.И:Выйдите, хотя бы!
Восклицаю я, а он, приподняв брови, смотрит на меня так, будто бы я предложила ему что-то глупое или ненормальное.
Нам:Переодевайся давай.
Бросает он спокойно, давая понять, что на этом наше препирательство он хочет закончить.
Нам:В этой тряпке, которая сейчас на тебе, ты все равно выглядишь голой.
Т.И:Нет.
Я кладу новое платье рядом на сиденье и отворачиваюсь к окну. Сердце замирает, как перед прыжком в пропасть. Даже дыхание перехватывает, будто бы я сделала что-то очень опасное, хотя, на самом деле просто сказала “нет” Намджуну. Я, конечно, готова слушаться его, если от этого будет зависеть моя жизнь и безопасность, но беспрекословно выполнять глупые приказы, унижаясь, не стану.
Нам:Я сейчас просто порву это платье на тебе и выкину, если будешь выпендриваться.
Слышу я холодный голос Намджуна, и фыркаю.
Т.И:Значит, пойду голой. По-настоящему голой.
Нам:Да ты что? Давай проверим.
Я не успеваю ничего сказать: Намджун просто берет меня за ноги и рывком тянет к себе. Я, взвизгнув, падаю спиной на сиденье, а этот гад нависает надо мной, с усмешкой, и пытается схватить за ткань платья на груди, но я вовремя закрываюсь. Скрещиваю руки, обнимая себя так крепко, что, наверное, с утра у меня будут болеть мышцы от напряжения. Ногти впиваются в кожу плеч.
Т.И:Не выйдет.
Выпаливаю я ему в лицо.
Т.И:Даже не трогайте, или буду кусаться. И визжать.
Нам:Визжи.
Снова широко усмехается Намджун оскалившись.
Нам:Всем пофигу.
И он хватает меня за запястья, легко разводя в стороны руки, будто бы я и не напрягалась изо всех сил, пытаясь остановить его.
Т.И:Нааааам-Джуууун!!!
Вырывается у меня пронзительный вопль, когда доходит — он сейчас хоть в рогалик меня скрутит. Сил и дури в нем хватит. Перегородка между нами и водителем закрыта — и никто даже не отзывается на мои крики.
Намджун с легкостью заводит мои руки над головой, распиная меня по сиденью, и мне остается только беспомощно барахтаться под этой сотней килограмм стальных мышц. Извиваться, как червяк.
Нам:Так сама переоденешься или мне тебя переодеть?
Смеется тихо и низко этот зверь, наслаждаясь моей беспомощностью.
Нам:Я тебе не пацан. Окажешься подо мной голой — пеняй на себя.
Я с шумом выдыхаю после его заявления. Во мне закипает злость и отчаяние. Я не буду его слушаться! Это уже перебор. Так однажды дойдет и до того, что он просто прикажет станцевать ему стриптиз, потому что захотелось, или еще что-нибудь в этом роде.
Т.И:Ну и насилуйте.
Шиплю я.
Т.И:А я лягу бревном и закрою глаза. Или сделаю тухлую рожу.
Я пытаюсь оттолкнуть его, упираюсь коленом в живот, но оно соскальзывает. Я окончательно оказываюсь погребена под этим монстром. Даже дышать становится тяжело. Намджун с кривой ухмылкой наблюдает за моими попытками выбраться.
Т.И:Не буду я вас слушаться.
Выдыхаю я ему в лицо.
Т.И:Беспрекословно — не буду. Только если это действительно важно. А на каждый дурацкий приказ вам придется доставать пистолет, чтобы я бежала его исполнять. Иначе не буду.
Нам:Обнаглела совсем.
Констатирует Намджун.
Нам:Ладно. Хочешь быть как потаскуха — будешь ею.
