везде,где мы вдвоем|сынчоны

23 часть

----------

Губы Чонина трогает мягкая, с нотками усталости улыбка.

– Поклянешься, что сводишь? – протягивает мизинец.

– Рано или поздно, но свожу. Только ты, я и рассвет на лавандовом поле, – отвечает, когда сплетает мизинцы, тем самым давая обещание.

                                  ***

– Не хватало еще, чтобы ты заболел, – ругается старший, снимая с себя ветровку, но в голосе всё же слышится волнение за младшего, стоило ему заметить, что тот начал замерзать в одной футболке и шортах. Хотя скорее он ругался на себя за то что проглядел как Чонин легко одет для такой прохладной августовской ночи. Накидывает ее тому на плечи, хмыкая, когда блондин без лишних пререканий вжимается в одежду, пряча кисти в рукавах ветровки. Сынмин не замёрзнет, по крайней мере потому что его согревала сама возможность вот так провести пару ночных часов, прогуливаясь с этим мальчишкой.

Сынмин всю жизнь был непостоянным, он это понял еще с детства, когда в один день мог слезно выпрашивать себе игрушку, а на следующий день она ему надоедала и он просил другую, рутина его душила, оставляя красные следы на шее, потому споры и пари были для него глотком воздуха, пусть подобные занятия были не самым правильным решением его проблем. По характеру был таковым, что позорно отказаться от предложений просто не мог, от чего порой лишь сильно закусывал губу, осознавая, что это выйдет ему боком, и пожимал человеку напротив руку, ожидая когда их рукопожатие разобьет третье независимое лицо.

Ведя сумбурный образ жизни, ночами он, лежа на кровати с поднятыми вдоль стены ногами, размышлял о том, что всеми силами выбрасывал из своей головы днём, дабы не засорять её ненужными мыслями, хотя бы пока он работает. Например, как рассказать родителям об отчислении, почему сестра выбрала именно этого балбеса, когда на роль парня было много кандидатур, этот тип ему сильно не нравился, причин было много, но основная: это он предложил сестре отправиться в путешествие, в котором та вовсе позабыла о своем братце, который, между прочим, скучал сильно, но чувство собственного достоинства не позволяло ему позвонить первым и сказать об этом. Да и вообще чего он ждет от этой жизни, будут ли у него когда нибудь серьезные отношения, а не полупьяные разговоры с незнакомцами за барной стойкой и трехдневные свидания без намеков на продолжение. Он всегда лишь плыл по течению куда-то в свое размытое будущее, даже не представляя куда он придет в конечном итоге, выбросит ли его на сушу или он попадет в водоворот и потонет в своих спорах.