Wrong teacher

14

Юлия

— Стой, стой! — мой крик эхом от тонких стен. Главное, чтобы полицию не вызвали. — Больно! Даня. Пожалуйста!

Он тормознул движение пальца, чуть ослабил давление на поясницу, и я выдохнула с облегчением. Что угодно только не это.

Смогла перевернуться, заглянуть ему в глаза-там было столько презрения, смешанного с какой — то больной одержимостью, что мне страшно стало. У меня мало времени, если он захочет вставить мне в зад, мои крики вряд ли его остановят.

- Думаешь на меня действуют эти ваши штучки? Слезки, глазки, сама нарвалась. Где у тебя смазка?

— Нет у меня. Я вообще это никогда не делала, — тараторю, хотя и понимаю, что не поверит.

— Харе цену себе набивать, — он снова хочет меня на живот развернуть, но я к нему, руки на шею, целую в губы. Жесткие, злые. Кажется сейчас он ненавидит всех женщин, а отыграться решил на мне. Целую кадык, рукой провожу по напряженному члену.

— Решила показать, как сосать умеешь? Давай..

Сосать умею плохо, муж вечно бесился, но довести до оргазма точно смогу. Опускают поцелуями по идеальному телу, даже немного жалея, что у меня так мало времени на изучения каждой впадинки. Но сейчас нужно его успокоить, хотя сама раззадорила его этой защитой, напрягла и чуть не поплатилась.

Провожу пальцами по стальной поверхности влажного члена, удивительно, как он в меня влез, но в другое отверстие — даже думать не хочу. Лучше в рот. Тем более, от одного вида во рту постыдно много слюны. Целую самый кончик. Даня дергается, а я поднимаю голову. Неправильно?

Он хочет что — то сказать, но застывает, так и смотря мне в глаза, руку только поднимает, в волосы мне вплетает, и как будто дрожит. А я больше не жду, запах такой, что внизу живота сводит.

Открываю рот с мыслью, что с самого начала была права, Данил — моя погибель, а я так смачно ее принимаю, еще и причмокиваю, продолжая смотреть на то, как ходят желваки по лицу Милохина, как челюсти сжаты, как глаза молнии мечут. Он великолепен в своем возбуждении, и это только сильнее возбуждает.

Одна ночь, верно, и сегодня я попытаюсь взять все, что смогу.

Открываю рот шире, поглаживая губами вдоль всей длины. До самой мошонки, которую легонько касаюсь пальцами и обратно, чуть сжимая плоть у головки. Он втягивает воздух шумно, напряженно, а я ликую, понимая, что ему нравится. Настолько нравится, что он даже грубость не проявляет.