Wrong teacher

18

Данил

Срываюсь в весеннюю прохладу, заметив что оставил куртку в квартире. Тут же замерзаю и бегу до тачки. Прыгаю туда и только тогда нажимаю: принять вызов отца, который долбит последние полчаса. Хорошо еще наряд спецназа не прислал. Он может, как однажды, когда я загулял на шестнадцатилетие.

— Да?

— Ты в край охуел! — заорал он тут же, словно готовился заранее. — Ты чего там устроил!?

— Смотря, что именно, ты имеешь ввиду. И чего орешь, словно у тебя завод отбирают.

Тот замолкает, но это спокойствие обманчиво. Мама вседа умела утихомирить его ярость, порой одним касанием, а я наоборот вечно углей подбрасываю.

— Значит так, сейчас приедешь на квартиру и расскажешь, что за шлюху ты разыскиваешь по всей стране, и почему она теперь живет в квартире, которую я покупал для тебя!

— Она не шлюха, — все, что я могу сказать.

— Вот приезжай и расскажи мне.

— Давай завтра, па.

— Сейчас! Иначе снова отправишься в Усть— Горск и будешь с мужиками угли таскать.

— Я и так там окажусь, — бросаю трубку, ненавидя отца сейчас, как никогда. Он всегда сука помыкал мною, считая, что раз я единственный сын олигарха, то должен усраться и жопу его целовать в благодарность, потому что у него в этом возрасте ничего не было, а я на всем готовом.

Срываюсь с места, бросая последний взгляд на площадку. Передергивает. От мысли о том, что скоро у меня появится ребёнок, который мне на хер не сдался, становится не по себе. Еще и у Юли ребенок. Словно проклятие какое — то. Сжимаю пальцы вокруг руля, вспоминая, как она взяла в рот, как губы кольцом плотно член сжали.

Он тут же поднимается и требует к себе внимания, а мне остается только сжать челюсти и ждать вечера, когда я не буду бояться, что пацан выйдет из комнаты, увидит все и еще, не дай бог, папой меня назовёт.

Приезжаю в квартиру к отцу, где всегда пусто, потому что живут они здесь крайне редко. На пороге меня встречает мама. И порой я ненавижу ее больше отца, потому что она ничего не может ему противопоставить, потому что она лишь приложение к миллионам, которыми он ворочает. Она милая, добрая, но порой кажется что абсолютно пустая.