Мой муж-злодей

Глава 5

— Брачный обряд? — глупо переспросил священнослужитель, имени которого Чонгук даже не потрудился запомнить. — Сейчас?!
— Да. Вас что-то смущает?
Чонгук демонстративно крутанул в ладони набалдашник трости, и священнослужитель побледнел и помотал седой головой. Даже жрецы не любили связываться с некромантами. Не зря таких как он называли проклятыми детьми богов. И правда, кто по доброй воле выберет столь темный дар?
— Не-е-ет, — с честным лицом соврал священнослужитель и с сочувствием воззрился на Лалису.
Та рассматривала расписные стены и сводчатый потолок с неподдельным интересом. Кажется, мысль о предстоящей церемонии не внушала ей страха. Это и забавляло, и восхищало Чонгука. А как же слезы и причитания о своей загубленной судьбе? Он мало знал принцесс (к счастью!), но ни одна из них не могла похвастаться такой выдержкой.
— А невеста не желает… переодеться?
Чонгук усмехнулся. Он почти уверен, что в последний момент священнослужитель подобрал тактичный синоним к слову «подумать».
Лалиса оглядела себя с ног до головы, словно впервые за долгое время вспомнив о своем виде, и раздосадовано цокнула языком. Чонгук уже настроился на женскую истерику по поводу ненадлежащего платья, но принцесса снова удивила его.
— А в этом венчаться нельзя? — наморщив нос, спросила она. — Простите, но я не захватила с собой ничего другого. Если вас сильно смущает потрепанный вид платья, я могу раздеться.
Чонгук с трудом проглотил смешок. Он бы, наверное, все-таки рассмеялся, но мысль об обнаженной Лалисе почему-то отвлекла и заставила пройтись по ее фигуре быстрым оценивающим взглядом. Странно, она ведь даже ему не нравится. Не нравилась…
Священнослужитель потерял дар речи. Видимо, не ожидал такого предложения от столь юного и невинного создания, да еще и обладающего целительной магией (Лалиса не активировала щит, поэтому любой слабый маг мог считать ее дар).
— Так что? — напомнила о себе Лалиса, видимо, устав ждать ответа. — Я могу остаться в платье или…
Прозвучало как угроза, поэтому священнослужитель тут же очнулся и торопливо закивал.
— Конечно. В наготе нет ничего постыдного, но вовсе не стоит… — Голос старика дал петуха. — У вас есть цветы?
— Да что ж так много условий! — в сердцах бросила Лалиса и повернулась к Чонгуку. — Вам нужны белые розы как символ моей невинности или, может, поверите мне на слово?
— Ваше слово меня более чем устроит, — все больше забавляясь, торжественно заверил Чонгук.
Если так пойдет и дальше, он точно улыбнется и ввергнет старика в шок. Всем известно, что некроманты неизменно мрачны и холодны.
— Отлично. — Лалиса вновь уставилась на священнослужителя. — Тогда мы готовы.
Чонгук кивнул.
— Начинайте, святой брат.
Тот горестно вздохнул и раскрыл тяжелую амбарную книгу на нужной странице. В пустом храме его голос разносился раскатистым эхом, оседая где-то под куполом потолка.
— Прошу вас подтвердить искренность ваших намерений и чистоту помыслов перед ликом Богом. Вы…
— Лорд Чон Чонгук , — вставил Чонгук.
— Отлично. И вы…
Лалиса на мгновение замялась, а затем без запинки выпалила свое имя с упоминанием всех титулов. К концу тирады Чонгук заскучал, а вот священнослужитель пришел в тихий ужас. Не нужно было обладать ментальной магией, чтобы догадаться: старик понял, в какие неприятности попал. Обвенчать старшую дочь короля с некромантом? За такое по головке не погладят.
Впрочем, выбор был невелик. Чонгук демонстративно постучал тростью по полу. Плитка в местах соприкосновения с черным деревом угрожающе потемнела.
— Давайте же свяжем ваши судьбы перед лицом тринадцати богов! — поспешно выдавил священнослужитель, без труда уловивший намек. — Повернитесь друг к другу и возьмитесь за руки.
Лалиса с готовностью вложила свои ладони в его. Ее взгляд снова метнулся к чему-то чуть выше его правового плеча, и (он мог поклясться!) ее глаз нервно дернулся. Она выдрала руку из его хватки и замахала ею, будто разгоняя дым.
— Простите, — буркнула она, — суставы затекли, разминаю.
Чонгук решил, что прояснит этот момент позже. Принцесса вела себя странно, но… Ему это нравилось. За свою жизнь он привык к двум реакциям: к подобострастной лести и к испуганному отвращению. Лалиса же вела себя с ним, как с обычным человеком. Это невольно притягивало.
Неужели она не чувствует темных эманаций его дара?
— В этот светлый час…
Голос священнослужителя мог убаюкать любого. Чонгук слушал вполуха. Гораздо интереснее было наблюдать за будущей женой. Та явно о чем-то напряженно размышляла. На ее лбу появилась складка, и она добавила ее эфемерной красоте чуть больше жизни. Мельком Чонгук подумал, что принцесса слишком молода. Кажется, на днях ей исполнилось девятнадцать. По сравнению с ним, тридцатилетним мужчиной, сущий ребенок. Вот только к ней почему-то не получалось относиться снисходительно. Скорее уж, настороженно.
— … Муж и жена — две стороны одной медали. Если один из них…
Чонгук вглядывался в лицо Лалисы, пытаясь понять, что в нем кажется ему странным.
Задумавшись, он едва не пропустил самую важную часть ритуала.
— Согласен, — бросил он на вопрос священнослужителя.
Тот страдальчески вздохнул, словно у него заболели разом все зубы, и обратился к Лалисе:
— А вы, сестра моя, согласны связать свою судьбу с этим человеком?
Чонгук был уверен в положительном ответе, но все равно невольно напрягся. Его плечи чуть расслабились, стоило ему услышать ее решительное «да».
— Тогда скрепите вашу клятву поцелуем, — разочарованно закончил обряд священнослужитель. — И предстаньте перед богами уже мужем и женой.
Лалиса подняла на него глаза и впервые за время знакомства едва заметно замялась. Забыла об этой традиции?
Не колеблясь, он склонился к ней. Видят боги, он был намерен ограничиться простым касанием губ, но, когда ее рот смело приоткрылся, не смог удержаться от искушения. Поцелуй вышел коротким, но настоящим, и заставил кровь вскипеть в жилах. На этот раз первой отстранилась Лалиса.
Она торопливо посмотрела куда-то в сторону. На ее лице промелькнуло разочарование, и Чонгук ощутил болезненный укол задетого самолюбия. Кажется, принцессу не впечатлила ни клятва, ни то, что ее скрепило.
Впрочем, его должно волновать не это.
— Да пребудет с вами милость богов! — благословил их священнослужитель и закрыл книгу.
Руку обожгло короткой вспышкой боли. Лалиса охнула и подняла к лицу внутреннюю сторону ладони, на которой неторопливо проступила брачная отметина — сложный рисунок в виде цветка.
— Почему я еще здесь? — прошептала Лалиса.
В ее взгляде плескалась откровенное недоумение. К сожалению, времени по-прежнему было мало.
— Хороший вопрос, — одобрил он и торопливо повел ее к выходу из храма. — Нам нужно вернуться в замок.
— Так быстро? — вяло поинтересовалась Лалиса.
За последние пару минут она словно растеряла весь задор. Будь он более мнительным, решил бы, что дело в нем.
Ни один из них не попрощался со священнослужителем. Но тот не выглядел оскорбленным. Скорее обрадованным, что его наконец-то оставили в покое.
— Да, — проговорил Чонгук и снова потянулся к порталу. — Еще не все кончено.
— О чем вы?
— Нам нужно консуммировать брак.
* * *
Лиса едва не споткнулась на ровном месте.
— Что-что сделать? — переспросила она в надежде, что ослышалась.
В ответ некромант прожег ее таким мрачным взглядом, что она предпочла заткнуться. Интересно, этот тип вообще умеет улыбаться?
Впрочем, ей бы о другом подумать. Например, о том, почему она все еще заперта в дурацкой книге? Она была уверена, что, став женой антагониста, сможет изменить сюжет и, соответственно, вернуться домой!
В храме портал не работал, поэтому пришлось выйти на улицу. Пересчитывая мраморные ступеньки, Лиса старалась не отставать. Могла бы особо не волноваться на этот счет: когда тебя тащат за руку, как на буксире, сложно отстать.
— Вернемся в замок и приступим, — бросил некромант.
Ух, страстный ей попался муж! Вон с каким «пылом» настаивает на брачной ночи. С таким же азартом уставший бухгалтер сводит цифры в годовом отчете.
Перед лицом пронеслась вспышка света. Лиса зажмурилась, а открыла глаза уже в знакомой гостиной.
— Генри! — рявкнул некромант так, что стены, украшенные картинами в дорогих рамах, дрогнули.
Лиса инстинктивно пригнула голову и хотела было спросить, о ком идет речь, но в гостиную вошел дворецкий. Так быстро, будто дежурил под дверью.
— Милорд? — вежливо и многозначительно спросил он.
Ладонь Лисы крепко сжали пальцы некроманта. Видимо, на тот случай, если она решит удрать в окно. Дверь все равно перегородил дворецкий.
— Позволь представить тебе мою жену — Ее Высочество Лалиса.
На лице дворецкого не дрогнул ни один мускул. Вот это выдержка! Сама Лиса ею похвастаться не могла, поэтому растянула губы в вымученной пародии на улыбку.
— Примите мои поздравления, милорд, — сдержанно ответил дворецкий.
Неужели и здесь ее станут считать вещью? Ну уж нет! Лиса даже забыла о том, что ее беспокоило, и возмутилась.
— А как насчет меня?
— Простите? — на нее с недоумением воззрились оба мужчины.
— А почему меня вы не поздравили? — с нажимом поинтересовалась она.
На мгновение дворецкий стушевался. А ее новообретенный муж ненадолго задержал на ней задумчивый взгляд и, моргнув, отвел глаза.
— К-к-конечно, — выдавил дворецкий. — Простите, Ваше Высочество, за вас я тоже рад.
Последнее слово камнем упало в тишину гостиной и прозвучало не очень-то искренне.
— Генри, мы с женой поднимемся в спальню, — с намеком, который не уловил бы разве что глупец, сказал некромант. — Предупреди, пожалуйста, прислугу, чтобы нас не беспокоили.
— Разумеется, милорд, — с готовностью откликнулся тот и, пряча глаза, склонил голову.
Лиса молчала всю дорогу: и на ступенях парадной лестницы, укрытых алым ковром, и в узком коридоре. Рот она открыла только тогда, когда некромант, пропустив ее в комнату, вошел следом и мановением руки закрыл дверь. Судя по вспыхнувшей на ней руне, он запечатал ее от неожиданных гостей.
— Я так понимаю, спрашивать, что вы, милорд, собираетесь сделать, нет смысла?
— Можете звать Чонгуком, — рассеянно сказал он.
Как это мило! Называть своего почти состоявшегося насильника по имени. Она бы пошутила на эту тему, но ей было не до смеха. Знай она, что одной свадьбой сюжет книги не исправить, хорошенько бы подумала, прежде чем бросаться в эту авантюру! Ей не было дела до последствий именно потому, что и в голову не приходило, что придется их расхлебывать. В ее планах в этот момент она уже должна была лежать в своей постели и пить таблетки, выписанные врачом.
Не то чтобы она была пуританкой, но секс с незнакомым человеком не входил в список ее сокровенных желаний.
Вот же черт!
Лиса невольно отступила к окну, искоса оценивая пейзаж за полупрозрачным тюлем. В стекло упиралась ветка дерева, похожего на дуб. Внизу зеленела шелковистая трава. Но слишком высоко — этаж третий, не меньше. Прыгнешь и ноги переломаешь.
Взгляд заметался по спальне. Лисе некогда было оценивать интерьер, но она отметила высокую широкую кровать без балдахина, камин с почти полностью пустой полкой, мягкое кресло в углу и письменный стол с тяжелым подсвечником. Ну что ж, хоть что-то…
Бочком она приблизилась к столу.
Видимо, Чонгук заметил ее маневр. Во всяком случае, он как-то нехорошо сощурился, а в его голосе прорезался металл.
— Не советую, — холодно сказал он.
Лиса тут же отдернула руку от подсвечника. Но от колкости не удержалась:
— Простите, но ваша компетентность в этом вопросе вызывает сомнение.
Уголок губ Чонгука дернулся вверх.
— Поспорим об этом в другой раз, — решил он и продолжил: — У вас есть выбор: либо мы с вами заставим всех поверить в то, что предались страсти средь бела дня, либо…
— Да?
— Нам придется действительно разделить ложе. Прямо сейчас.
Лиса сглотнула и с напряжением посмотрела на застеленную постель. С одной стороны, если она в чужом теле, наверное, нельзя сказать, что все происходит именно с ней, но с другой… Это действительно происходит именно с ней!
Она прямо посмотрела на Чонгука. Признаться, она не ожидала от книжного злодея подобной тактичности. Он мог бы взять то, считал нужным, не спрашивая у нее разрешения.
Определенно, с ним можно договориться.
— Не принимайте на свой счет, — сказала Лиса, — но мне больше по душе первый вариант.
Чонгук кивнул, будто не сомневался в ее выборе. Его лицо с высокими скулами помрачнело, но лишь на мгновение. Она мельком подумала, что Чонгук обладает той особенной холодной красотой, что пугает и привлекает одновременно. Высокий (выше ее на голову, если не больше!) и стройный, он не казался беззащитным. Под рубашкой угадывались мышцы, а в движениях сквозила хищная грация.
— Я так и думал, — легко сказал он и шагнул к кровати.
— Что вы делаете?
Чонгук отдернул покрывало, обнажив белоснежные простыни, и раскидал лежащие в изголовье подушки.
— Готовлю сцену к началу представления, — усмехнулся он. — Можете начинать.
Лиса вскинула брови. Страх ушел, уступив место любопытству.
— И какова моя роль в этом спектакле?
«Сердце Лалисы трепетало от страха. Неужели она должна отдаться этому страшному человеку — темному магу без души?»
Лиса поморщилась. Господи, когда уже несчастное сердце Лалисы перестанет трепетать? Ей-Богу, оно заходится по любому поводу. Такими темпами героиня рискует умереть от сердечного приступа быстрее, чем от рук врагов.
— Вам придется солировать, — пояснил Чонгук и выпрямился. — К слову, вы девственница?
Она замялась. Не из-за смущения, а потому что не знала, что ответить.
— Признаться, это сложный вопрос, — наконец сказала она.
И не солгала! Она и правда понятия не имела, успела ли Лалиса подарить Вону свой цветок (или как там называют невинность в пафосных романах?). Об этом в книге упоминалось как-то туманно.
Чонгук недолго помолчал, а потом тряхнул головой. Прядка темных, чуть вьющихся волос упала на его высокий лоб. Карие глаза сощурились.
— Неважно. Продемонстрируем всем, жаждущим доказательств, окровавленные простыни.
— Фу! — невольно вырвалось у Лисы. — Что за пережиток прошлого?
Он как-то странно на нее посмотрел.
— Забавно. Не думал, что в этом наши взгляды совпадут.
«Лалиса готова была умолять темного мага о пощаде…»
Лиса раздосадовано дернула щекой. Эти авторские ремарки доведут ее до нервного тика, не иначе. Почему текст не слушается ее? Разве он не должен был подстроиться под нее?
Чонгук достал из кармана кожаной черной куртки складной нож. Интересно, все некроманты одеваются в черное? Серебряная ручка холодно блеснула в лучах солнца. Острое лезвие выскочило с негромким щелчком. Это заставило Лису забыть о надоедливых словах, сплетенных из колечек дыма, и настороженно спросить:
— И чью кровь станем использовать?
Резать руки не хотелось — суицидальных наклонностей у нее отродясь не было.
— Мою. — Чонгук усмехнулся и, раскрыв ладонь, совершенно будничным движением вспорол кожу. Лиса поморщилась. — Некроманты часто обращаются к магии крови, поэтому порез на моей ладони никого не смутит. А вот на вашей — вызовет вопросы.
Лиса хотела было заметить, что можно выбрать более укромное место на теле, но не стала. На простыню уже упали первые красные капли, сорвавшиеся с пальцев Чонгука. Покосившись, Лиса поняла, что некромант не солгал: на его ладони и запястье виднелись следы старых, уже заживших ран, нанесенных, очевидно, все тем же ножом.
Она смутно припомнила, что на некромантов плохо действовали исцеляющие амулеты, а маги-лекари предпочитали не связываться с такими сложными пациентами — это отнимало слишком много сил. Что там, к слову, было в книге про темные эманации? Она читала об этом по диагонали…
— Я могу залечить порез, — предложила она, прежде чем успела подумать.
И тут же прикусила язык. Дуреха! Конечно, теперь тело Лалисы принадлежит ей, но как быть с даром? Достался ли он ей в качестве бонуса?
Даже если так, ее никто не учил обращаться с магией. Она понятия не имела, что нужно делать!
К счастью, Чонгук ненадолго замер, бросил на нее еще один быстрый нечитаемый взгляд и отвернулся.
— Благодарю, но в этом нет необходимости, — спокойно ответил он.
Лиса невольно потерла ладонь (вид чужой крови заставлял нервничать). Взгляд уткнулся в витиеватый золотистый узор на коже, появившийся после клятвы в храме.
— Татуировка не помешает?
— Что? — Чонгук с недоумением оглянулся.
Она молча показала на рисунок на внутренней стороне ладони.
— Брачная отметка не влияет на магию крови, — равнодушно бросил Чонгук. Видимо, он не до конца понял ее вопрос. Она имела в виду, не занесет ли он заразу на недавно татуированную кожу. — Пожалуй, хватит. Иначе люди могут подумать, что я надругался над вами с особой жестокостью.
Он убрал руку от простыни. Лиса фыркнула, представив реакцию многоуважаемой общественности, и уточнила:
— То есть, что вы надо мной надругались, они будут думать в любом случае?
— Конечно. Вряд ли кто-то решит, что вы пришли ко мне по доброй воле. В этом вся сложность правды — в нее никто не верит.
Лиса куснула губу и посмотрела на Чонгук чуть внимательнее. Тот достал все из того же кармана куртки носовой платок и прижал к ладони, останавливая кровь. Ей понравилась его мысль, но высказать ее мог только очень одинокий человек.
— Теперь, как я понимаю, мой черед?
Он безмолвно кивнул. Вероятно, был занят тем, что пытался завязать на запястье края носового платка.
Лиса шагнула к постели. Не спрашивая разрешения, взяла Чонгука за руку и, отведя его пальцы (длинные, тонкие, словно у пианиста), помогла с повязкой.
— Вот так, — сказала она и сделала красивый узел.
Вскинув голову, она встретилась со взглядом Чонгука — слегка растерянным, озадаченным — и смутилась. И правда, чего она полезла со своим сочувствием ко взрослому мужику? Тот, судя по порезам на ладони, каждый день себя по чуть-чуть кромсает.
— Простите, — извинилась она и торопливо заскочила на постель — подальше от новообретенного мужа, явно словившего очередной когнитивный диссонанс. — Я подумала, что вам нужно помочь.
— Я привык справляться со всем самостоятельно.
Это прозвучало немного агрессивно, но Лиса не обиделась. В конце концов, она нарушила его личные границы.
— Я буду иметь в виду, — пообещала она и, набрав в грудь побольше воздуха, выдала долгое и сладострастное: — А-а-ах!
Для полноты картины она еще и на постели начала прыгать, сопровождая каждый театральный вздох негромким, но укоризненным поскрипываем кровати.
— Да-а-а! Еще-е-е!
— Вы не переигрываете? — скептически поинтересовался Чонгук. В его карих, почти черных глазах запрыгали дьяволята. — Если вы не знаете значение слова «надругаться», я могу вас просветить.
— Вдруг я мазохистка? — беспечно предположила Лиса, подпрыгивая особенно высоко. — Мы, венценосные особы, знаем толк в извращениях!
В детстве она мечтала озвучивать мультики. Кто-то грезит о славе или деньгах, а ей хотелось, чтобы любимые персонажи сказочных историй говорили ее голосом. Что ж, мечты сбываются! И не нойте, что вас не предупреждали.
— А-ах! — громко, с придыханием протянула Лиса и, подумав, решила разнообразить программу: — О-о-ох!
Чонгук, заложив руки за спину, глядел на нее с легким прищуром. На его губах медленно проступала тонкая улыбка. Было что-то бесконечно интимное и в то же время забавное в том, что сейчас происходило. Определенно, имитация первой брачной ночи сближает лучше всякого тимбилдинга.
Ее босс бы очень расстроился. Отдел управления персоналом тратил бешеные суммы на различные тренинги по сплочению коллектива, и все зря. Эх, у них просто плохо работает фантазия!
— Что ж, довольно, — решил Чонгук и подал руку. — Спускайтесь.
Она, тяжело дыша, остановилась. Прическа растрепалась, прядки золотистых волос упали на лицо, и Лиса сдула их со лба.
— Уверены?
Чонгук покосился на часы на каминной полке и усмехнулся.
— Да, не станем мне льстить.
Лиса проглотила смешок. Пожалуй, с самоиронией у ее мужа все в порядке. Это хорошо, ей никогда не нравились типы с завышенной самооценкой. Она приняла его руку. Ладонь Чонгука оказалась сухой и сильной. Его пальцы ненадолго сжали ее, а затем отпустили. Такое короткое, невинное прикосновение, но от него по телу прошла теплая волна и осела в кончиках пальцев, заставив их дрогнуть.
Наверное, она соскучилась по мужской галантности — той, что идет из сердца, а не является причиной снисходительности, вот и отреагировала так странно.
— Что теперь? — немного хрипло спросила Лиса.
Она чуть вздрогнула (от неожиданности, а не от испуга), когда Чонгук осторожно прикоснулся к ее макушке и вытащил шпильки. Волосы свободной волной рассыпались по плечам. Костяшки его пальцев легли на ее щеки. Глядя ей в глаза, он чуть потер нежную кожу.
— С румянцем и распущенными волосами вы будете выглядеть более… убедительно.
Он явно запнулся, подыскивая подходящее слово. Лиса держалась, стараясь не выдать своего волнения. Он стоял так близко, что ее окутал аромат его туалетной воды (древесные нотки с вкраплением полыни). Лиса чуть втянула носом воздух — запах ей нравился. Так же, как и теплота пальцев на ее щеке.
«Лалиса вспомнила о любимом — принце Вону, и едва сдержала горькие слезы».
У Лисы в буквальном смысле дернулся глаз. Последний раз ее так обламывали года два назад, когда внезапно вырубили свет в момент прохождения финального квеста в компьютерной игре. Помнится, тогда ничего не сохранилось и пришлось пройти уровень заново…
— Простите, — пробормотала она и, встав на цыпочки, замахала руками. — Тут просто… знаете…
Чонгук тут же сделал шаг назад. На его лице заинтересованность уступила место отчужденности.
— Не волнуйтесь, я все понимаю. Вы готовы?
— Всегда, — на автомате откликнулась Лиса и запоздало уточнила: — А к чему?
— В моем кабинете есть магическое зеркало. Думаю, нам нужно связаться с вашими родными и сообщить о нашем браке.