Мой муж-злодей

Глава 9

Чонгук недовольно покосился на полную желтую луну, лениво глядящую на сонную деревушку. Ему удалось убедить старосту не сеять панику. Со стороны казалось, что жители этого тихого места с пятью десятками домов и правда крепко спят. В темных окнах лишь изредка мелькали огоньки свечей. Людям, конечно, не понравилось, что некромант, имя которого считают синонимом проклятия, нарушил их уединение (да еще явился не один, а с небольшим отрядом), но они предпочли промолчать и не нарываться на конфликт. Впрочем, гонца с жалобой Его Величеству все равно отправили.
Ничего, к тому моменту, как Хосок отреагирует на послание подданных, все уже будет кончено. Если, конечно, Лалиса его не обманула. Боги, он что и правда поверил ее словам?
Холодной порывистый ветер сорвал с дерева, за шершавым стволом которого притаился Чонгук, зеленый листок и бросил ему в лицо. Чонгук ненадолго отвлекся и выпустил из виду большой деревянный мост, перекинутый через широкую, глубокую реку с быстрым течением. Ее воды брали начало в горах, виднеющихся за верхушками темно-зеленых сосен. Именно оттуда и должен был прийти враг.
Чонгук потер щеку, которую царапнул зеленый листок, и поежился. Здесь, на окраине королевства, было значительно холоднее, чем в центральной части. В памяти всплыло нахмуренное лицо Лалисы, когда она деловито и сухо озвучила свое предложение. Признаться, каждый раз, когда он думал, что принцесса уже не сможет его удивить, та снова находила способ поразить его.
Прошлой ночью, едва с ее губ сорвалось это странное двусмысленное предложение, он с трудом удержался от того, чтобы не притянуть Лалису к себе и не прошептать ей на ухо все свои не самые приличные требования. Останавливало только одно: он не хотел ее принуждать. Заполучить женщину в ходе сделки — нечестный поступок. Такой способ был слишком легок и потому противен ему. Чонгук хотел, чтобы принцесса добровольно вошла в его спальню и сделала это, руководствуясь не высокими материями вроде долга перед страной, а обычным желанием.
К тому же, ему действительно необходимо проверить правдивость ее слов. Лалиса права: война касается каждого. Впрочем, он склонялся к тому, что ее «признание» — игра, которую затеял Его Величество Хосок. Оставалось непонятным, к чему клонит король, но сегодняшняя вылазка расставит все точки над «е».
Память услужливо подсунула вчерашнее воспоминание: Лалиса с мокрыми после ванны волосами сидит на его постели и смотрит на него открыто, без капли страха или брезгливости. На красивое лицо с белой, словно фарфоровой кожей, падают отблески камина, придавая моменту еще большую интимность. Пухлые розовые губы мрачно поджаты. Он еще помнил их вкус. Ему до смерти хотелось ощутить его вновь, хотя бы для того чтобы понять: тот и правда так прекрасен, как ему тогда показалось, или это все игра его воображения?
Чонгук так сильно погрузился в размышления, что едва не пропустил момент, когда на залитую лунными лучами поляну ступила вражеская нога. Отряд был больше того, что привел Чонгук, почти в два раза. Возможно, он ошибся в подсчетах, потому что люди продолжали выходить из сумрака леса. Наемники были укомплектованы мечами и луками, передвигались пешком и скользили быстро и незаметно, как тени. У Чонгука пересохло во рту: Лалиса не солгала.
Что ж, значит, он зря считал ее слова ловушкой. Королевский дом не придумал хитроумного плана, чтобы погубить его, Чонгука. Лалиса говорила от своего имени, не от чьего-то еще. Она была с ним искренна.
Чонгук сделал знак своим воинам приготовиться. Те напряглись, стоило вражеским наемникам ступить на мост, но послушно ждали сигнала. Чонгук мысленно считал секунды, позволяя наемникам продвинуться дальше.
— Сейчас! — рявкнул Чонгук и сжал кулак.
Сработало несколько атакующих артефактов (тех самых, что не подчинялись некромантам, и ради чего пришлось взять с собой людей), и мост разлетелся на кусочки. Вражеские наемники, присыпанные досками, рухнули в воду. Та часть отряда, что не успела шагнуть на мост, шарахнулась назад, в лес.
Из реки, быстро уносящей обломки и трупы, высовывались те, кто уцелел. Они пытались выбраться на берег, но их безжалостно отстреливали из луков люди Чонгука. Сам он, заметив вспышку чужой магии, выбрался из укрытия. Так и есть: под сенью сосен на той стороне реки прятался вражеский маг. Он пытался помочь своим тонущим соратникам уйти из передряги живыми.
Чонгук атаковал почти не думая, действуя чисто на рефлексах. Синяя вспышка прочертила воздух совсем рядом с неприятелем и сгорела в ярко-оранжевом пламени. Маг оказался стихийником, работающим с огнем.
Рука Чонгука сжала набалдашник трости, но, прежде чем он сумел сориентироваться, в грудь ударила жаркая, нестерпимая волна боли. Падая на холодную землю, он успел подумать, что Лалиса стала вдовой даже раньше, чем кто-либо мог предположить.
* * *
Сначала на него обрушились запахи (воняло лекарскими настойками, пропитавшимися кровью бинтами и чем-то еще, не менее «приятным»), а затем — звуки.
— Леди Лалиса, вот увидите, ваш муж очнется. Как только это произойдет, слуги вас позовут. Вы можете пойти прилечь.
Чонгук узнал голос лекаря. Того самого, что за огромные деньги изредка его лечил. Впрочем, не особо усердствуя.
— Вы уверены?
А это Лалиса. Говорит с тревогой и неразборчиво, будто то и дело кусает губы.
— В том, что вам необходим отдых? Конечно.
— Нет, я про другое. Мой муж и правда придет в себя?
Возможно, ему показалось, но в ее интонациях сквозила надежда. Вот бы еще понять: принцесса хочет, чтобы он очнулся или героически пал на поле боя?
— Конечно. Рана серьезная, но я сделал все, что мог. Милорд не раз демонстрировал поразительную способность выживать при самых трагических обстоятельствах, — Чонгук едва не усмехнулся. В словах лекаря чувствовалась тщательно скрываемая досада. — Вам не о чем беспокоиться.
— Рада это слышать.
— Что ж, тогда я вынужден откланяться. Темные эманации уже негативно влияют на мой дар.
— Темные что… Ах, да! Конечно, всего хорошего.
Лекарь немного поколебался, словно хотел что-то спросить, но вскоре раздались тихие удаляющиеся шаги, приглушенные ворсом ковра. Хлопнула дверь. Когда Чонгук разлепил глаза и поморщился от непривычно яркого света свечи, стоявшей на прикроватной тумбочке, в комнате осталась только Лалиса.
Она обернулась. Их взгляды встретились.
— Как вы себя чувствуете?
Лалиса подошла ближе и, не колеблясь, опустилась на край постели. Ее прохладная ладонь легла на его лоб.
— Сносно, — честно признался Чонгук.
— У вас жар, но лекарь обещал, что амулет с ним справится.
Чонгук покосился на артефакт в виде шестиконечной звезды, покоящийся на его груди. Тонкая цепочка раскалилась и обжигала кожу. Придется терпеть. Наверное, снова останутся ожоги, но зато рана затянется. Боль в груди из острой превратилась в ноющую, и это уже было благом. Да уж, неслабый ему маг попался! Мог и убить.
— Что с моим отрядом? — коротко спросил он.
Лалиса удивленно моргнула. Кажется, не ожидала от него такой деловой прыти. Не все принцессе его поражать. Пришел его черед взять реванш.
— Руководитель отряда… Нет, начальник… Подождите, воевода? — Она запнулась, что-то раздраженно буркнула себе под нос и выпалила: — В общем, ваш главный воин сказал, что все живы. Жертв среди ваших людей нет. А вот врагам не поздоровилось.
Чонгук отметила ее незнание военных терминов. С другой стороны, едва ли принцесс просвещают по части боевой дисциплины. И все же, любопытная деталь. Еще одна в его копилку.
Придет время, и он вытряхнет все ее содержимое, чтобы заставить Лалису сказать правду. Пока же достаточно и того, что она хотя бы частично была с ним откровенна: дар предвидения у нее действительно имелся.
— Хорошо, — устало пробормотал он и сделал попытку приподняться на подушках. — Мне нужно в кабинет, к магическому зеркалу. Ваш отец наверняка уже рвет и мечет: мы действовали на его территории, не спросив на то разрешения.
Все та же прохладная ладошка решительно уперлась ему в грудь и заставила рухнуть обратно на постель.
— Угу, непременно, — подозрительно легко согласилась Лалиса. Последующая ремарка тут прояснила ее покладистость. — Но после того как перестанете напоминать ожившего мертвеца. Не знаю, в курсе ли вы, но вид у вас… в гроб краше кладут, честное слово.
Он сухо усмехнулся, но сердце забилось чуть быстрее. Дело было не в ладони, все еще лежащей на его груди, а в той заботе, что ему почудилась. Последний раз кто-то о нем беспокоился… Чонгук попытался прикинуть количество лет и, не достигнув успеха, бросил это дело.
Он сжал челюсти. Осторожность, даже подозрительность, не раз спасавшая ему жизнь, вдруг подняла голову и напомнила о себе змеиным шипением в темном уголке его души. Легко можно проверить степень лояльности принцессы.
— Вам по силам это исправить.
Лалиса явно не поняла его. Нахмурившись, она уточнила:
— Что именно?
— Обратитесь к своему целительному дару. Немного усилий, и я сразу встану на ноги.
Он блефовал. У него и в мыслях не было использовать Лалису и подвергнуть ее разрушающему воздействию темных эманаций, исходящих от него. Ему просто хотелось увидеть ее реакцию на такую возмутительную просьбу.
Наверное, какая-то часть его разума все-таки надеялась услышать положительный ответ. Хотя бы намек на него. На самом деле, ему хватило бы даже колебаний, но Лалиса повела себя так, как и должна была. Чем напомнила Чонгуку истину: сказок не бывает. Принцесса никогда не станет дружить с некромантом.
Их может связывать только деловое сотрудничество, не выходящее за определенные рамки.
— Я вынуждена вам отказать, — твердо проговорила она и отдернула ладонь, будто обожглась. — Простите, мне пора идти. Если вам что-то понадобится…
— Я позову горничную, — абсолютно равнодушно бросил Чонгук. — Благодарю за беспокойство.
Лалиса неуверенно, буквально бочком прокралась к двери. По пути она снова пару раз махнула рукой в воздухе, словно разгоняя дым. До Чонгука донеслось едва слышное «брысь!» — грозное и раздраженное.
Он проводил долгим взглядом ее тонкую фигуру, скрывшуюся за дверью, и устало прикрыл глаза. Что ж, ему требовалось такое жесткое напоминание о том, какое место он действительно занимает в этом мире. Вероятно, для венценосных особ он стоит где-то чуть повыше собаки, но пониже слуг.
И эта привычная, по сути, мысль почему-то отозвалась легкой болью. Не имеющей никакого отношения к ране в груди.