Мой муж-злодей

Глава 19

Вону с придыханием продекламировал последние строчки и напряженно замер.
— Ну как? — с волнением спросил он. — Вам понравилась поэма?
— Восхитительно! — Айрин поднялась с кресла и с чувством зааплодировала.
Лиса вздрогнула и с запозданием поняла, что от нее тоже ждут какой-то реакции.
— Это было… незабываемо, — наконец нашлась она. — Мне особенно запало в душу двадцатиминутное описание трепыхания дубового листа на ветру.
Вону раскраснелся от похвалы. Айрин едва заметно дернула уголком губ, но удержала серьезное выражение лица. На увлечение принца она смотрела с той нежностью, с которой мать глядят на забавы ребенка. Мол, чем бы дитя не тешилось…
Лиса же к концу третьего дня уже настолько озверела от этого спонтанного литературного марафона, что всерьез подумывала закрыть принца в шкафу. Пускай почитает свои стихи моли. Та наверняка оценит.
Чонгуку-то хорошо! Он из своей башни не высовывался.
Мысли перескочили на мужа. С момента их разговора она его почти не видела. Тот снова стал пропускать обеды и ужины, а в спальню приходил так поздно, что Лиса ни разу не смогла его дождаться. Кажется, Чонгук всерьез задумал избегать ее.
Она не осуждала его. Возможно, он решил, что так им обоим будет легче пережить расставание.
Но Лиса тосковала по нему… С каждым днем все сильнее.
Сославшись на головную боль, она ретировалась в сад. Впрочем, побыть в одиночестве ей не дали.
— Лалиса! — Вону нагонял ее с такой поспешностью, словно стремился всучить повестку в военкомат. — Подождите.
Лиса торопливо порыскала взглядом, надеясь успеть нырнуть в кусты, но приличных поблизости не оказалась, а прятаться за куцым кустом роз было бы странно. Вздохнув, она выдавила вымученную улыбку и остановилась.
— А вы разве не хотели остаться с Айрин, чтобы обсудить что-то важное? — с надеждой напомнила Лиса. — Вроде бы она собиралась переписать вашу новую поэму в свой дневник?
Айрин шла к цели, как Титаник к айсбергу — уверенно и неумолимо. Каждый день та придумывала новые и новые поводы остаться с принцем наедине. Вчера вечером они с Вону закрылись в гостевой спальне. Лиса даже дежурила под дверью, дабы никто не спугнул голубков. Увы, но ничего, кроме как тихих отголосков деловой и чинной беседы, она так и не дождалась.
— Об этом я и хотел поговорить! — с жаром воскликнул Вону.
— О поэме?
— О Айрин!
Лиса тут же навострила уши.
— Так-так, а поподробнее?
Принц предложил ей руку, и Лиса на автомате приняла ее. Кажется, она начинает привыкать к галантности местных мужчин.
— Лалиса, вы мой самый близкий друг, — торжественно начал Вону. — Лишь вам я могу открыть свое сердце.
Лиса хмыкнула. Плохи дела, если у наследного принца Ристонии только один друг, да и тот — бывшая невеста.
— Ну что вы, — отмахнулась она. — Вовсе не стоит.
— Нет, вы не правы! Вы одна сделали для меня столько, сколько другим и не снилось.
Лиса почувствовала себя польщенной. Она хотела было сказать что-то милое, но не успела. Принц продолжил:
— Вы не вышли за меня замуж и не испортили мне жизнь! За одно это я безмерно вам благодарен.
Она едва не споткнулась на ровном месте. Удержать равновесие ей помогла рука Вону.
— Я-то как счастлива, — буркнула Лиса, недовольно засопев. Она бы огрызнулась, но простодушное лицо ее собеседника заставило прикусить язык. Кажется, у того и в мыслях не было ее обидеть.  — Вы хотели обсудить именно это?
— Нет, — Вону смутился. — Вы знаете, я решил…
Лиса мысленно скрестила пальцы и взмолилась «только бы речь шла не о поэме, только не о ней!»
— … жениться на вашей сестре.
— На Айрин? — глупо уточнила Лиса, будто бы у нее в запасе был еще десяток сестер.
Вону порозовел от смущения.
— Да, видите ли… Те три дня, что мы провели вместе, открыли мне глаза…Мне не найти супругу лучше! Вы слышали ее разбор творчества Босхла?
— Нет, пропустила, — покаялась Лиса и тут же перевела тему, боясь, что иначе ее бросятся просвещать. — Значит, вы уже признались ей в любви?
— Пока нет, — Вону кашлянул. — Наш брак с ней могут счесть недействительным. Я не позволю, чтобы нас с ней разлучили! Не сейчас, когда обрел в ее лице настоящую Музу, готовую не только вдохновлять, но и помогать мне с творчеством. — Его глаза блеснули решительностью, но уже через минуту он воззрился на нее совершенно умильным образом, словно выспрашивал одобрения. — Но вы… вы же не обидитесь, верно? То есть… она ваша сестра и…
Лиса с трудом сдержалась, что не рассмеяться. Наверное, когда все это закончится, ей будет даже не хватать непутевого, но по-своему очаровательного принца.
— Вону, — серьезно проговорила она, пряча улыбку. — Я официально благословляю вас на этот брак. Я готова подержать подол платья вашей избранницы. Или что там обычно держат подружки невесты?
Вону просиял и поцеловал ее руку.
— Лалиса, вы прекрасны!
Не прощаясь, он практически побежал в сторону замка. Лиса, фыркнув, проводила его взглядом. Она чуть вздрогнула, когда рядом раздался уставший голос Чонгука.
— В этом с Его Высочеством сложно не согласиться.
Лиса резко обернулась. Все слова, которые она заготовила, застыли на губах. Единственное, что она смогла сделать — скрестить руки на груди и выжидающе посмотреть на мужа. Тот выглядел бледнее обычного: под глазами залегли глубокие тени, лишь немного меньше тех, которыми он щеголял после ранения.
— Пройдемся? — не то предложил, не то попросил Чонгук.
Лиса мрачно кивнула. Она не то чтобы злилась, но после трехдневного молчания чувствовала себя уязвленной. Словно ее, как бродячую кошку, выставили за дверь при малейшем намеке на неподобающее поведение. Разумом она понимала Чонгука, а вот сердце жило по своим правилам.
Со стороны они наверняка смотрелись чинно прогуливающейся семейной парой. Шорох их шагов смешивался с шелестом ветра в зеленых кронах деревьев и щебетом птиц. Выложенная брусчаткой дорожка серой лентой петляла по саду, усеянному белыми цветами яблонь. Изредка им попадалась спешащая по делам прислуга, но стоило свернуть к реке, и из поля зрения исчез даже вездесущий садовник.
— Я много думал о том, что ты сказала.
Ева полной грудью вздохнула влажный, пахнущий водой и немного тиной воздух.
— В башне думать было приятнее, чем в моем обществе?
Она прикусила язык. Ну вот! Она же не хотела выяснять отношения!
Чонгук помрачнел.
— Проблема детей в том, что они искренне считают, что не повторят ошибок родителей.
— М-м-м… Я не понимаю, к чему ты клонишь.
Лиса отвела взгляд от зелени аккуратно подстриженных кустов и растерянно воззрилась на Чонгука. Его рука изредка, будто случайно касалась ее локтя.
— Ты знала, что моя мать обладала слабым даром некроманта?
— Нет.
Чонгук смотрел вдаль. Казалось, он полностью погрузился в себя.
— Отец женился на ней не из-за любви с первого взгляда, а из чисто практических соображений: ему претила мысль жить с женщиной, которой он был бы противен. Дар матери делал ее нечувствительной к темным эманациям.
— А твоя мать? Чем руководствовалась она?
Чонгук чуть пожал плечами.
— Полагаю, тоже не чувствами. В этом проблема всего моего рода: мы — люди разума.
Лиса мысленно повторила окончание этой фразы. Оно горько прокатилось на языке, оставив странноватое вяжущее послевкусие.
Чонгук продолжил:
— Ее семья принадлежала к древнему, но обедневшему роду. А тут еще дар к некромантии у старшей дочери!
— Такую замуж сложно пристроить, — закончить его мысль Лиса. — Ведь, полагаю, от нее тоже исходили темные эманации, отпугивающие даже самых незавидных женихов?
— Верно.
Они подошли к плетеному забору, за которым начинался пологий спуск к реке. Чонгук отворил калитку и подал руку Лисе. Та, не задумываясь, приняла его помощь.
— Брак моих родителей был союзом двух прагматичных людей. Он начался с расчета, но закончился любовью — той, что приходит с годами, а не вспыхивает мгновенно.
— Звучит оптимистично, — заметила Лиса.
Ноги утопали в желтом песке, и она, поколебавшись, остановилась, а затем стянула туфли и осталась босой. Чонгук ничего не сказал, лишь крепче ухватил за руку.
— Все изменилось, когда мама утратила дар. Она замахнулась на заклятие не по своим силам и поплатилась за это.
— Сколько тебе было?
Голые ступни царапали мелкие камни и жесткая колкая трава.
— Десять.
— Вместе с даром она потеряла иммунитет к темным эманациям. Она пыталась бороться со страхом и отвращением, которые стал вызывать у нее отец, но… проиграла эту битву.
Лиса до боли закусила губу.
— Мне очень жаль.
Чонгук, кажется, даже не расслышал. Его черные волосы трепал теплый ласковый ветер.
— Она умерла через год, просто сгорела, как свеча. Возможно, дело было не только в утраченной магии. Мама чувствовала себя как в ловушке, но честь и достоинство не могли позволить ей уйти. Смерть принесла ей долгожданное облегчение и свободу.
У Лисы по спине побежали мурашки. Она сглотнула ком в горле.
— Думаю, ты не прав.
Чонгук усмехнулся.
— Ты не испытывала на себе влияние темных эманаций. Их долгое присутствие действительно может негативно сказаться на душевном здоровье человека.
Она не стала спорить. В конце концов, и правда не ей судить об этом. Повисла пауза, нарушаемая шелестом полноводной реки.
Они дошли до огромного мшистого камня у берега, наполовину утонувшего в песке, и остановились у кромки воды.
— Ты поэтому мечтаешь создать амулет от темных эманаций? — спросила Лиса.
— Об этом грезил еще отец. Я лишь продолжаю его дело. — Чонгук скинул с себя кожаную куртку, которую часто надевал вместо сюртука, и набросил на ее плечи. Лиса вздрогнула и уткнулась носом в теплый воротник. От реки и правда веяло холодом. — Отец до конца своей жизни тосковал по матери. Он действительно любил ее.
Сердце кольнуло болью. Лиса не знала, что тут можно сказать, поэтому поступила малодушно — перевела тему.
— О каких родительских ошибках ты говорил?
Он запахнул свою куртку на ее груди, и от этого жеста заботы, такого обыденного и простого, у нее едва не подкосились ноги. Что она будет делать в родном мире без Чонгука? Сможет ли двигаться дальше, уже без него?
— Родители руководствовались разумом, чтобы избежать боли, но все равно столкнулись с ней. Я вел себя так же.
Лиса, спрятав руки в карманы куртки, замерла.
— Ты очень дорога мне. — Чонгук открыто посмотрел на нее, и сердце Лисы пропустило удар. — Узнав, что скоро потеряю тебя, я, как и родители, попытался отгородиться от боли.
— Ты стал избегать меня?
— Да, но, к счастью, быстро понял свою ошибку. — Одна ладонь Чонгука легла ей на талию, привлекая ближе к нему, а другая — на щеку. Его темные глаза не отрывались от ее лица. — Мне в любом случае будет больно. Но пока это возможно, я хочу насладиться временем, проведенным с тобой. Каждой минутой. Если ты, конечно, не против.
Его прерывистое дыхание касалось ее губ. Чувствуя теплую волну, поднявшуюся из низа живота и разбежавшуюся по всему телу, Лиса потянулась к Чонгуку.
— Я хочу этого, — прошептала она, прежде чем поцеловать его.
Лиса и сама не до конца понимала, что вкладывает в эту фразу. Возможно, не только тот смысл, что считывался в первую секунду. Но и нечто большее.
Они гуляли несколько часов. К тому моменту, когда все же решили вернуться в дом, солнце начало клонится к закату. Руки Лисы покоились в карманах кожаной куртки. Расставаясь с ней, чтобы отдать дворецкому, Лиса ощутила легкий укол разочарования: казалось, вместе с курткой у нее забирают и этот чудесный день, полный разговоров и уютного молчания с мужчиной, который ей по-настоящему нравился.
— Как хорошо, что вы вернулись! — воскликнул Вону, едва они переступили порог гостиной.
Чонгук хмыкнул.
— Не думал, что успеете соскучиться, Ваше Высочество.
— Дело не в этом! — отмахнулся Вону и, сияя, подошел к сидящей в кресле Айрин и взял ее ладонь в свою. — Мы хотим, чтобы вы присутствовали на нашем венчании!
— О! — Лиса удивилась. — Прямо сейчас?
Вону переглянулся с Айрин и выпалил:
— Да!
— Ну что ж, — невозмутимо сказал Чонгук. — У меня есть на примете один храм…